вернемся завтра, и так пока не поймаем!
– Эх, вот откуда ты такая взялась? – проворчал мужчина. – И ведь не отстанешь! Ну, раз придется сидеть до утра, пойду кусок окорока отрежу да коньячку налью. Я себе в погребе припрятал бутылку “Монтезоро”, знаешь что это? – он хитро взглянул на нее. – Хотя откуда тебе знать? Такие напитки подают лишь королям да первым министрам.
Девушка фыркнула:
– А вы король или первый министр?
Но господин Пьес не обиделся. Подмигнув Диане, он открыл люк погреба и, прежде чем нырнуть туда с фонариком, веско сказал:
– В своем трактире я чувствую себя и королем, и министром!
Несколько минут Диана сидела одна, прислушиваясь к звукам, доносившимся из погреба. Господин Пьес что-то двигал там, ронял и глухо ругался. Наконец, над люком показалась его взъерошенная голова, в волосах запуталась паутина.
– Его нет! – произнес он убитым голосом.
– Кого нет? – не поняла девушка.
– Мой коньяк! Его нет!
За наружной дверью раздались шаги. Кто-то украдкой приближался к кладовой.
Диана и господин Пьес обменялись напряженными взглядами.
Кто мог идти сюда в такое время? Через входную дверь слуги обычно заносили ящики с рейдов, а взять продукты могла только кухарка, и для этого у нее есть своя дверь!
Когда в замке заскрежетал ключ, Диана и Абер быстро потушили фонари. Господин Пьес успел спрятаться в подпол и прикрыть люк, оставив небольшую щель для обзора. А девушка нырнула за ближайший мешок, набитый мукой.
Дверь приоткрылась. В щель скользнула фигура в плаще с накинутым капюшоном. В одной руке воришка держал еле теплящийся фонарь. Осветив кладовую, он уверенным шагом направился к левой стене, где с крюков свешивались окорока и колбасы. Диана успела увидеть, как в свободной руке у него сверкнуло лезвие, а потом ее нос зачесался от горьковатого запаха щелока.
Захотелось чихнуть. Так глупо, как в дурацком ужастике! Она изо всех сил сжала нос и притихла в своем укрытии. По-хорошему надо бы выскочить и схватить вора, да только у того нож! А господин Пьес не торопится, сидит в подвале как мышь и молчит!
Через минуту воришка прокрался обратно. Диану вновь обдало волной насыщенного щелочного амбре.
Дверь тихо скрипнула и закрылась. Щелкнул замок. Вор ушел, унося под плащом кольцо колбасы.
– Вы всё видели? – прошептала Диана, когда дверь за воришкой закрылась.
Повышать голос не стала, вдруг тот решит вернуться. Или ещё кого-то нелегкая принесет. В ужастиках героев постоянно раскрывали, потому что те слишком рано выбирались из укрытия.
– Видел, – глухо отозвался господин Пьес, который явно земные ужастики не смотрел. – Теперь узнать бы, кто это такой умный? И откуда взял ключ!
– Ясно, что это кто-то из слуг. Скорее всего женщина, хотя я не разглядела ни лица, ни фигуры.
– И как это нам поможет? В трактире двадцать женщин, не считая моей жены! И пять мужчин.
– Ну, – Диана задумалась, – можно сузить круг подозреваемых. От вора несло щелоком…
– И что это даст? – удивился хозяин. – Тут каждая поломойка воняет щелоком. А уж о прачках молчу.
Он поднял крышку подпола, Диана поняла это по скрипу петель. А потом снова зажег фонарь.
– Надо ведь с чего-то начинать, – она пожала плечами. – И вообще, вам лучше замки поменять побыстрее, пока вор из кладовки все припасы не вынес.
Погреб осветился неясным желтоватым светом. После полной темноты Диане пришлось зажмуриться, глаза успели отвыкнуть. Но даже с закрытыми глазами девушка слышала, как тяжело вздыхает хозяин трактира.
Ещё бы, узнать, что тебя так нагло обманывает кто-то из своих – мало приятного.
– Не переживайте, мы поймаем вора и наведём здесь порядок, – успокоила Диана, выбираясь из-за пыльного мешка и отряхивая испачканный мукой подол платья. – Кстати, господин Пьес, надо придумать заведению название.
– А зачем? – искренне удивился Абер. – В Последнем приюте один трактир. Все и так его знают.
– Нет, так не годится, – продолжала настаивать Диана. – У всего должно быть название, тогда оно воспринимается всерьёз. А просто “трактир” звучит несерьёзно.
– Да? – господин Пьес задумался. – И как же его назвать?
– Ну… – Диана тоже задумалась. Как-то не ожидала, что хозяин переложит это почётное задание на неё. В голове звучало только одно слово связанное с морем. Оно было не совсем в тему… Но почему бы и нет? – Можно назвать “Титаник”.
– Ти-та-ник, – Абер произнёс незнакомое слово по слогам, словно пробовал его на вкус. И тут же повторил: – Титаник. А что это? Никогда не слышал…
Диана задумалась, как бы понятнее объяснить без углубления в свое попаданство.
– Корабль такой был в одном королевстве. Очень большой и роскошный. Когда он отправлялся в первый рейс, многие мечтали душу продать, лишь бы попасть на него.
– А-а-а… – протянул мужчина, уже прикидывая, как это будет звучать. – А что, неплохо. Хорошо бы за место в моем трактире тоже хотели душу продать! Пойдём в “Титаник”? Ты был сегодня в “Титанике”? Говорят, там отличные почки в вине.
Диана улыбнулась про себя и на всякий случай скрестила пальцы.
Знал бы господин Пьес, что за название она ему подсунула! Остается только надеяться, что боги этого мира не решат посмеяться над излишне самоуверенной попаданкой.
– Завтра снова надо устроить засаду, – решив с названием, Абер повеселел. – Давай перетащим эти мешки, чтобы спрятаться. А то лазать в подпол в моём возрасте да ещё в темноте – неудобно.
Диана не стала убеждать хозяина, что тот ещё не такой уж и старый. По законам её страны он бы даже на пенсию ещё не вышел. К тому же Абер тоже не смотрел на то, что она женщина. Мешки таскали на равных.
Через пятнадцать минут в погребе было готово удобное убежище из мешков и бочек, где можно было затаиться, а потом выскочить, огорошив вора эффектом неожиданности.
Из кладовой выбирались тем же путем. Довольные проделанной работой, Диана и господин Пьес обсуждали, можно ли кого-то ещё привлечь к поимке вора. Или не стоит рисковать всей операцией.
Первой на улицу вышла Диана и наткнулась на удивлённый взгляд госпожи Пьес. Та как назло именно в это время решила немного прогуляться!
Хозяйка опешила и остановилась, заметив выходившую из кладовой новоявленную управляющую. Улыбающуюся, запыхавшуюся словно от бега, со сбившейся набок косынкой. Да еще весь подол то ли в муке, то ли в побелке. Что она там делала в такой час?
Ответ появился следом в виде раскрасневшегося и тяжело отдувающегося Абера.
– Ах ты… старый козел! – плюнула Лурдес в сердцах.
Шагнув к мужу, отвесила ему звонкую оплеуху.
– Дорогая, ты всё не так поняла, –
