потащили ее к выходу.
Толпа присутствующих шарахалась от них в разные стороны и уже понеслись резкие выкрики над их головами. Они были шокированы и испуганы.
— Принц! Лида! — кричала растерянная Дуня, пытаясь вырваться из рук мужчин. — Прошу тебя. Вспомни меня! Это я Дуня! Вспомни меня!
Но принц только смотрел хмуро вслед, уже сдернув с лица маску. Он стоял в задумчивости и пытался вспомнить, но, почему-то не мог, хотя её голос, его сокращенное ею имя, искрами памяти вспыхивали в голове.
— Я где-то её видел, слышал её голос. Но где?
И тут он вспомнил, как освободил эту девушку от разбойников на дороге и улыбнулся.
— Теперь понятно, где. Еще там она назвала меня этим странным именем и тоже пыталась напомнить о себе. А, оказывается, была ведьмой. Только как получила приглашение. Что-то здесь не так?
Дуню заперли в подвале. Её камера была небольшой с решеткой вместо передней стены, и любой надзиратель, проходящий по темному коридору с одним факелом, освещавшим это мрачное помещение, видел её. Она стояла, вцепившись в металлические стержни, и ее пальцы заледенели от холода и напряжения. Злые слезы катились по щекам, и она всхлипывала и кусала губы.
— Зачем она, как дура, поперлась сюда за ним? Зачем пыталась напомнить о странном знакомстве в странном месте. И почему тот артефакт указал на неё, как на ведьму?
Мысли теснились у нее в голове и не давали нужного ответа.
— Как ей доказать, что она не ведьма?
Она не находила ответа и еще больше сердилась на себя и отчаивалась.
— Еще не хватало, чтобы её приговорили к смерти, — передернула она плечами. — А вдруг это опять же только сон? — воспряла она духом. — Ведь бывают такие ужасы во сне?
Она ущипнула себя за бедро, потом за ладонь и еще раз за щеку, но убедившись, что это не сон, почувствовав боль, она совсем сникла и оглянулась, шаря по каморке взглядом. Поняла, что та мала, с небольшими нарами и ветхим матрасом на твердой поверхности, в углу дыра для туалета и ведро на лавке с привязанным на цепь черпаком. Было холодно и сыро. Она, вздохнув, села на топчан и, подтянув колени к лицу, уткнулась в них. Она не хотела ни думать и ни вникать в свое положение, потому что даже в самом дурном сне не могла себе его представить. Зажмурилась и расплакалась, уже жалея себя за свою наивность и… дебилизм.
— Сейчас бы сидела в теплой квартире с полным холодильником и ждала бы праздник или же пошла к подруге, которая звала её в клуб на новогоднюю тусовку. Теперь же благодаря своему упрямству и глупости, сидит в тюрьме и ждет смерти.
— Ни хрена себе, погуляла! — всхлипнула она. — Идиотка, сумасбродка, кретинка! — ругала себя последними словами. — Как можно было поверить в такое! Как вообще-то можно доверять этим прЫнцам, даже если такое и было в самом деле! Ведь даже своим уже не было веры, а тут какой-то из другого мира, при том странный, непонятный и чужой. Как я так вляпалась и при том по полной!
Она уже была зла на себя и всё вокруг. Потом резко вскочила на ноги.
— Надо что-то делать, но что? — бегала она по каморке взад вперед и стучала себя ладонью по лбу. — Думай, девушка, думай!
Тут она вдруг остановилась и, ахнув, бросилась в решетке с криком:
— Эй! Кто-нибудь! Подойдите, пожалуйста! Мне надо сообщить важную весть!
Прислушавшись, вновь закричала и кричала до тех пор, пока не услышала ответный голос и шаркающие шаги. С факелом в руке к ней приблизился надзиратель.
— Чего орешь, ведьма! — закричал он, приглядываясь к мокрому от слез лицу девушки с грязными полосами на щеках. — Чего звала?
— Послушай! — быстро заговорила Дуня, умоляюще глядя на стражника. — Прошу, приведи ко мне мою камеристку. Чего тебе стоит! А я за это отдам тебе вот это колье и серьги. Смотри. Они дорогие.
Мужчина уставился на шею и уши Дуни и вскинул брови.
— Ладно, — скрипнул он голосом, уже соглашаясь на обмен. — Как ее звать-то?
— Мод, — закивала с улыбкой радостная Дуня, — её зовут Мод.
Стражник кивнул и, сунув драгоценности в карман, пошел к выходу.
— Не обмани! — крикнула она вслед. — Или тебе не поздоровиться!
— Ведьма! — сплюнул стражник и грязно выругался.
Дуня уже не ждала, проводив этого странного надзирателя, но вскоре показался свет и быстрые легкие шаги. Осветился коридор и Дуня увидела взволнованное лицо камеристки. Она смотрела на Дуню виновато и даже слезы показались в глазах:
— Это всё я, — говорила она, прижимаясь к решетке. — Это моя вина!
— Да при чем тут ты? — скривилась Дуня. — Артефакт какой-то испорченный видимо. Какая я ведьма! Даже не знаю, как те и выглядят, не то, что быть ею.
— Я, я виновата, — бубнила Мод, утирая слезы. — Помнишь мои примочки? Так это же ведьмино зелье. Без них твое лицо не отошло бы от отека. Вот и засветился тот жезл, будь он трижды неладен. Если смыть тщательно лицо, то и не покажет.
Она виновато смотрела на опешившую Дуню и тихо всхлипывала.
— Ладно, — успокоилась вдруг она, глядя на смущенную Мод, — теперь уже поздно кулаками махать. Ты слушай меня.
Она вплотную приблизилась к решетке. И спросила тихо:
— Хочешь помочь мне?
Мод кивнула.
— Тогда слушай, — Дуня смотрела на служанку и понимала, что та сделает всё, что она попросит.
— В твоем бауле лежит мой рюкзак, мешок с лямками, — поправилась она, взглянув в вытянувшееся лицо девушки. — Возьми его и попробуй пробиться к принцу. Отдай, но только в его руки. Скажешь, что это вещи той ведьмы в красном платье. Скажешь, что ты моя служанка, и что приставлена служить мне не по своей воле. Думаю, что он заинтересуется.
— А что там такое, что может помочь тебе? — спросила Мод.
— Не твое дело. Просто отнеси. Сделай это для меня и тем спасешь.
— Всё сделаю! — вскрикнула она, и повернулась идти.
Дуня осталась одна и в изнеможении присела на вонючий матрас.
— Только бы всё получилось, — шептала она, — только бы получилось.
А в это время принц сидел в своем кабинете и пил. Он смутно чувствовал, что та девушка в странном красном платье его смущает, что терзает мысли и давит на сознание своей непонятностью и нелогичностью. Эту загадку он и пытался сейчас разгадать и у него ничего не получалось. Она занозой сидела в голове, не давая ему покоя.
— Где же герцог? — вскочил он и, выглянув
