– Каким был в молодости, таким и остался! – продолжала кричать она, отчаянно молотя беднягу букетом.
Я присмотрелась и с облегчением поняла, что это не розы, а ирисы. «Они без колючек и мягкие, ими не так больно», – виновато подумала я.
– До чего довел, со свидания из-за тебя сбежала! – истерично выкрикнула теть Лена, но вдруг замолчала и резко прекратила избиение супруга. А потом разревелась, громко всхлипывая. Дядь Лёня с опаской приблизился к ней, аккуратно взял из рук букет и обнял за плечи. И так же, обняв, повел ее в сторону подъезда.
Я вздохнула. Ничего я не выяснила. А потом подумала: ну и черт бы с ним, похоже, сейчас у них все хорошо.
Успокоив себя этой мыслью, я побрела домой. Денек выдался тот еще.
Глава 22
Я вошла в подъезд, и настроение сразу ухудшилось. Воздух был непривычно густым и неприятным, находиться здесь категорически не хотелось. А хотелось, наоборот, выскочить на улицу и бродить всю ночь по городу, любуясь звездами и думая всякие романтические мысли. А еще лучше рвануть в гостиницу к Демьену. Теперь то я уж точно знаю, где он живет, а после того, как он во всеуслышание объявил меня своей невестой, пробраться к нему в номер вообще труда не составит.
Я вздохнула. Ясно, опять бабкин приворот свирепствует. Но мысль, которая пришла следом, была неожиданной. Я подумала, что ничего такого этакого с Демьеном делать вовсе не обязательно, просто находиться рядом, так безопаснее. Вот это уж было странно, но разбираться со всеми этими смутными ощущениями мне совершенно не хотелось. В конце концов я смертельно устала и пока брела от дома счастливой воссоединившейся пары, только о том и мечтала, чтобы добраться до кровати и рухнуть на нее, можно даже не раздеваясь. Так что я решительно рассекла густой воздух и поднялась по лестнице. Никогда она еще не казалась такой длинной. К тому времени, как я остановилась у своей двери, ощущение было, будто меня покинули последние силы. Ну так и черт с ними, с силами. Осталось-то всего ничего – открыть дверь и рухнуть в кровать. А там отрубиться, да так, что из пушки стреляй – не поднимешь.
С этими мыслями я вставила ключ в замочную скважину и… вслух чертыхнулась. Поворачиваться он никак не хотел. Да что же это за напасть такая! Я крутила ключом и так, и этак, а он ни в какую. Наконец я рявкнула:
– Да открывайся ты, наконец!
И с силой его крутанула. И… ключ сломался, словно на какое-то время стал совершенно хрупким. Ну вот, кажется, домой я сегодня не попаду и выхода у меня два: или ночевать на улице, или… Мысль, которая пришла следом, изрядно меня разозлила. Или идти к Демьену. Вот же гад, сам же говорил, что сегодня ошивался у моего дома. Наверное, не просто так ошивался, а заколдовал здесь все к чертям. Сначала в подъезд не хотела входить, а к нему ехать намыливалась. И надо же хитрец какой, приколдовал мне мысли, что ничего такого между нами не случится, просто так безопаснее. А на случай, если это не сработает, еще и дверь заворожил. У, морда кураторская, я ему завтра устрою! Я его самого в жабу превращу.
Не успела я подумать про жабу, как дверь напротив отворилась.
– Сашенька, что случилось? – елейным голосом проговорила баб Вера. – А я тут слышу звуки какие-то, – виновато лепетала она. Думаю, вдруг грабители.
Ага, конечно, – подумала я про себя, – грабители. А ты в одном халатике и даже без утюга в руках выскочила на площадку? Наверное, потому что с детства мечтала познакомиться с какими-нибудь грабителями, а тут такой подвод. Наверняка же сначала в глазок рассмотрела, что это я с дверью колупаюсь, а никакими грабителями тут и не пахнет.
Но вслух я ничего не сказала, все-таки хамить старшим не приучена, даже когда эти старшие – настоящие вероломные шпионы. А за такое не то что хамить, и в жабу превратить не жалко.
Между тем, любопытная старушка уже стояла у моей двери.
– Ох ты несчастье какое! – всплеснула руками она. – А я так и знала, все эти новомодные двери – одна сплошная видимость, а толку с них мало. Это что за ключ такой должен быть, чтобы так легко поломаться.
Я не стала ей объяснять, что ключ был самый что ни на есть железный, до тех пор, пока я на него не разозлилась.
– Слесаря надо звать, – объявила баба Вера, и я даже порадовалась, что она вылезла из своей квартиры. Я бы вот до слесаря не додумалась, нет соответствующего жизненного опыта. Наверняка бы потопала или в парк на скамейку, или, что вероятнее, в гостиницу к Демьену. Да и вообще, с чего бы мне на нее злиться, она ведь ради моего блага подсматривала. Правда, я ее об этом не просила, так что все-таки злиться было с чего, но на Демьена я злилась куда больше. И в изменившихся обстоятельствах баб Вера как-то превратилась в союзницу.
Новоприобретенная союзница зазвала меня в гости, заварила чаю с травами («вкуснющий, не то, что этот ваш кофе»), а сама в это время листала старую тетрадку с потрепанными странницами. В какой-то момент мне подумалась, что может она и есть ведьма, а в тетрадке какие-нибудь специальные заклинания. И я снова посмотрела на нее с опаской. Но к этому времени баб Вера уже выискала нужное заклинание, то самое, которым вызывают слесаря. И путь состояло оно из набора цифр, все равно оказалось весьма действенным. Всего-то десять минут переговоров со старушкой, в течение которых слесарь пытался убедить ее, что на дворе уже ночь, а она говорила: «Да-да, именно ночь. Что ж молодой девке на улице ночевать?» А потом подумала и добавила: «Бутылку проставлю. Сверх оплаты. Не водку эту вашу и не винище дешевое, а наливочку на ягодах, сама делала»
И вот это было правильное заклинание. Переговоры тут же закончились ее полной и безоговорочной победой, а слесарь пообещал явиться чрез четверть часа. Вот это колдовство, я понимаю, а не все эти шуточки с приворотами.
Я уже хотела сказать баб Вере, что она только что победила сильного и опытного колдуна, но прикусила язычок и пригубила чай из чашки. Потому что после этих слов следующим заклинанием явно будет вызов бригады скорой помощи.
Слесарь не обманул, явился ровненько в обещанное время, минута в минуту. Поколдовал с дверью, в замке что-то хрястнуло, грумкнуло. Слесарь произнес еще одно заклинание, которое я вряд ли смогу повторить, да и, пожалуй, не сумею – такого витиеватого мата я в жизни не слышала. Дверь похоже тоже, так что она, жалобно скрипнув, открылась.
– Все, дамочка, проходите, – радостно объявил слесарь.
– Ого, – я посмотрела на развороченный замок. – А как же мне закрыться?
– А этого уж я не знаю, – развел руками он. – Я бы, конечно, мог и замок поменять, – он хлопнул по тяжеленной сумке с инструментами, – да вот такого модного и навороченного у меня нет, а обычные сюда не подойдут.
Я вздохнула. Ох ты ж, черти болотные, все-таки гадский куратор победил нас всех. И бабу Веру, и слесаря с их заклятиями, и меня без всяких заклятий с огромным желанием выспаться.
Помяни черта, он и появится. Не успела я как следует осознать, что ситуация стала совершенно безвыходной, то есть дверь открыта и не закрывается, и теперь мне ни парк, ни гостиница не светит, только и делать остается, что сидеть на коврике и охранять свое жилище, как Демьен, свежий и сияющий, поднялся по лестнице на площадку. Впрочем, стоило ему увидеть происходящее, от его сияющего вида ничего не осталось. Он недовольно нахмурился. Ага, не ожидал, что я не одна тут окажусь. Коварный соблазнитель, так тебе и надо. Впрочем, эту проблему он решил быстро. Сунул слесарю крупную деньгу и сказал:
– Спокойной ночи. Свободен.
Тот жалобно посмотрел на баб Веру. Та только пробормотала:
– За наливкой завтра приходи, не обману.
И скрылась за дверью. Почему-то я не сомневалась, даже в глазок подглядывать не будет – такой уж пугающий вид был у моего куратора.
– А теперь рассказывай, что произошло, – тихо сказал он.
– А то сам не знаешь. Ты же заколдовал все, специально, чтобы меня соблазнить! Для этого и отирался тут днем, – прокурорским тоном заявила я.
– Что заколдовал? Делать мне нечего. Шутки в стороны, рассказывай.
Вид у него был такой серьезный, что я сразу поверила: какое бы тут колдовство ни творилось, Демьен к нему отношение не имеет. И я стала рассказывать. Как воздух в подъезде оказался густым, как на меня навалилась усталость, как сломался ключ. Он коротко кивнул, а потом развернулся и побежал по лестнице вверх. Я ничегошеньки не понимала. Единственная стройная версия, которая у меня появилась: кто-то распространил по подъезду заклинание безумия, которое действует только на кураторов.
Вернулся куратор быстро, не прошло и десяти минут. Он поднялся снизу по лестнице, и вид у него был крайне недовольный.
– Ушла зараза, – сердито бросил он.
– Кто ушла? – мне это безумие совсем не нравилось. А еще меньше нравилось то, что это может быть никакое не безумие.
– Ведьма твоя вражеская, кто ж еще. Ладно,
