Доставать для Танори подходящий становилось всё сложнее, а другого сахара она не признавала.
Кару достала из сахарницы ещё один кубик. Вся её жизнь последние сорок лет крутилась вокруг Танори. Поручений и забот становилось всё больше – старая дракониха не доверяла новому цифровому миру, всё больше замыкалась в себе, в своём аптекарском огороде и затёртых картах драконьего Таро, доверяя сношения с внешним миром молодой компаньонке. И вот теперь, с появлением Чёрной, всему этому должен был настать конец. Кару не обманывала себя: второй после Альорда должна была стать именно Танори – и далее по старшинству. Пока ещё не было понятно, должна ли очередь дойти до самой Кару или Мэльира – они-то по драконьим меркам были ещё довольно молоды, но… Руки у Кару дрогнули, и кусок рафинада звякнул о фарфоровое блюдечко целый и невредимый, лишь слегка оцарапавший бока.
Взгляд Танори стал осмысленным – резкий звук вывел её из транса. Она взяла кубик сахара, задумчиво повертела в руках и положила на стол рядом с загадочной картой.
***
– Вам не страшно, госпожа моя? – спросила Кару, со всей почтительностью ставя перед Танори чашку с чаем.
Танори прикрыла глаза, будто прислушиваясь к своим ощущениям, потом посмотрела на Кару. Взгляд тёмных миндалевидных глаз был спокоен.
– Страшно. Очень страшно. Глупое, противное чувство. И ничего с ним поделать нельзя…
Кару кивнула.
– Я ведь в молодости уже встречалась с Чёрной, ты знала?
– Так, кое-что в общих чертах.
Танори отпила чай и сморщилась:
– Слишком много душицы, слишком мало ромашки… Старею, теряю хватку.
Кару тоже сделала глоток, погоняла чай во рту, пытаясь уловить оттенки вкуса.
– Как по мне, так всё в меру, как всегда.
– Ну что ж… – Танори опять прикрыла глаза. – Так вот… Это было давно. Я была очень молода – года два или три с Посвящения, точнее не вспомню. Тогда мы приняли в общину двоих, отца и дочь. Сколько времени и сил ушло, чтобы найти те два кольца, сколько денег, тканей, тончайшей бумаги и резной слоновой кости пришлось отдать… Первым кольцо надел отец. Дочь надела своё следом… Я и сейчас вижу, как она плачет и пытается сорвать кольцо с пальца, а оно только сильнее сжимается, и кровь течёт на её шёлковые одежды. Такие тонкие, расшитые искусными мастерицами…
«Умели же раньше жить! Одежду для Посвящения особо заказывали, да ещё какую! Не то, что наш кружок «Очумелые лапы»», – невпопад подумала Кару, вспоминая утренний разговор с Ахорет.
– В первую же ночь она пыталась наложить на себя руки, но у неё ничего не получилось. Мы не знали её имени, не знали, чего ждать, а превращаться она отказывалась. Извелась вся, не спала ночами, исхудала и потемнела лицом. Я не помню, сколько это тянулось – несколько недель или несколько дней, но сейчас кажется, что это было бесконечно долго. И всё это время Хо Эён, наша Старейшая, держала совет, только вот толку в том? В один день они предлагали запереть Чёрную в пещере и посылали кого-то из молодых искать подходящую. На следующий решали выслать из общины отца, и отправляли гонцов к другим Старейшим, чтобы его приняли. Ещё через день требовали, чтобы Чёрная немедленно превратилась и сказала своё имя. Чёрная отказывалась наотрез.
И как не было согласия среди совета, так не было его и среди остальных драконов. Некоторые бежали, не спросив согласия Хо Эён, другие готовились защищаться, третьи молились, четвёртые пировали и веселились в ожидании неизбежного.
– А вы?
– А я тогда была юна и легка, меня носило от одних к другим, как сухой листок осенью. Я тоже то искала путь к бегству, то шла за утешением к Сёстрам Белого города, так у нас звали ваших, то искала пиров и развлечений, только чтобы не думать о том, что нас ждёт.
Наконец Чёрная не выдержала и превратилась. От её человеческого тела почти ничего не осталось – так она была измотана и истощена, и в драконьем обличье она была маленькой, жилистой и худой. Она выглядела настолько слабой и безобидной, что многие отказались верить, будто она способна хоть кому-то навредить. И все они жестоко поплатились за это.
Сёстры Белого города быстро устроили ей торжественную встречу. Всё это время они готовились, но не могли знать часа, когда их Госпожа предстанет перед своими верными. Они принесли ей белые одежды, расшитые речным жемчугом и хрустальными бусами, и браслеты из серебра, и кинжал с камнями, алыми, как свежая кровь. Сёстры узнали новое имя Чёрной и принесли его Хо Эён. Чёрную звали Таха.
Тут же послали за отцом Чёрной и велели немедля собираться в дорогу. Хо Эён дала ему с десяток золотых монет, сняла с ноги браслет с бирюзой и, благословив на прощание, велела как можно дольше не превращаться в дракона.
Через несколько дней (что было в то время, и что делала я – не помню) купцы, проезжавшие через наш город, со страхом рассказывали, что видели на дороге мертвеца, растерзанного жуткими дикими зверьми. Их стали расспрашивать, как он выглядел, во что был одет, что было при нём, и по всему выходило, что это – отец Чёрной.
И пока Хо Эён посылала одних драконов за телом, другие, вооружившись, чем было, отправились к Сёстрам, требуя выдать им Чёрную.
Я не знаю, что именно произошло в доме Сестёр Белого города, потому что не осталось никого, кто мог бы об этом рассказать. Все служительницы из Непроявленных были на месте убиты восставшими драконами, а вот дальше… На крики слетелась вся община. Мы стояли вокруг дома, мы слышали грохот и страшные вопли, но ничего не могли поделать. Нас парализовало от ужаса. Нашлось несколько смельчаков, кажется, из Непроявленных, которые решились войти туда. Мы потом нашли их тела в дальних комнатах. Они вошли – и не вернулись. Грохот и вопли продолжались, а мы стояли и не могли даже пальцем шевельнуть, чтобы остановить это.
Наконец всё стихло. Чёрная, проломив крышу, поднялась в небо и улетела в сторону гор.
Танори умолкла, надолго погрузившись в воспоминания, и Кару почтительно замерла, боясь потревожить старую дракониху.
***
– Я была среди тех, кто вошёл в дом первым, – наконец продолжила Танори. – Всё там… Да тебе это точно не надо знать.
Кару вздрогнула и вопросительно посмотрела на Танори.
– Не надо. В этот раз всё будет по-другому. У нас была большая процветающая община. Богатая. Сотни драконов и мудрая Хо Эён во главе. А
