мы здесь так – жалкая горстка, четырнадцать голов, если считать Чёрную. Никто и не заметит, когда с нами это случится.
Снова повисла пауза. Кару почувствовала, что у неё пересохло в горле, она сделала глоток остывшего травяного чая. На вкус он был как застоявшаяся болотная вода.
– Меня, самую молодую и впечатлительную, быстро выпроводили из дома Сестёр Белого города, и я сразу же помчалась к Хо Эён. К самой Старейшей меня, конечно, не пустили, я осталась во дворе и видела, как туда принесли тело это несчастного, отца Чёрной. Я не помню его имени, ни драконьего, ни человеческого… Чёрная сильно порвала его, а потом жара, солнце и дикие звери продолжили её дело. Опознали его по одежде. Ни монет, ни браслета с бирюзой при нём не было. Может статься, что их забрали те купцы, что принесли нам дурные вести.
Так мы в один день поняли, что всё бессмысленно – и молиться, и сражаться, и бежать. Впрочем, несколько драконьих семейств быстро снялись и, не меняя обличий бежали из города. Были среди них и старые драконы, и совсем молодые, недавно прошедшие Посвящение.
Скрыть произошедшее от людей было невозможно: хоть увидеть саму Чёрную они не могли, слишком многие слышали звуки бойни, да и скрыть искалеченные тела было невозможно. А вот Непроявленные заметили, как из дома Сестёр Белого города вылетело чудовище. По городу поползли слухи. Кто-то говорил о кровной мести. Кто-то рассказывал о страшном крылатом звере. Вспоминали всяких знаменитых разбойников.
Тела убитых ещё не успели предать огню, а город уже суетился и паниковал, как разрытый муравейник.
Следующей ночью Чёрная ворвалась на поминальный пир и убила всех, кроме двух совсем юных драконов. Ещё через ночь она раскидала крышу дома, где жило одно почтенное семейство, и вырезала всех там. Утром мы нашли среди мертвецов одного едва живого дракона. Он был весь изранен, потерял много крови. Мы испробовали всё, что у нас было, но ни повязки, ни травы не могли справиться с кровотечением. Этот дракон умер у нас на руках.
– А как же сеннет-аннуи?
– Мы тогда не знали про неё. Я нашла рецепт совсем недавно, и до последнего не знала, поможет ли она от когтей Чёрной.
– То есть…
– Да. Мэльиру повезло дважды. Первый раз – когда Альорд не потерял голову и дотащил его до дома. И второй – когда сработала сеннет-аннуи. А тогда мы были совершенно беззащитны.
Ночь за ночью Чёрная врывалась в наши дома, крушила всё на своём пути и убивала драконов. Непроявленных и молодых она не трогала, да только много ли было молодых в богатой и старой общине?
Через несколько дней у нас кончилось дерево для погребальных костров, за ним посылали в соседние города, рубили на дрова драгоценную мебель. Всё равно беречь вещи казалось бессмысленным. В доме Хо Эён в резном сундуке с каждым днём становилось всё больше драконьих колец, но посвящать Непроявленных никто не спешил.
После недели кровавой бойни нам выпала одна тихая ночь. Мы уже понадеялись, что Чёрная насытила свой гнев и на время оставила нас в покое, но на следующий день всё повторилось, а утром к Хо Эён пришли гонцы от Старейшей соседней общины с вестью, что Чёрная прилетала и к ним, вырезала семью беглецов, и бесследно исчезла. Так мы окончательно поняли, что скрыться от судьбы не удастся нигде.
Признаюсь, я малодушно радовалась, что слишком молода, чтобы заинтересовать Чёрную. У меня не было родных-драконов, так что было достаточно не попадаться ей на глаза и не оставаться на ночь с другими взрослыми драконами, чтобы сохранить жизнь. И так поступала я и ещё несколько моих ровесниц.
Мы уже понимали, что, когда всё это кончится, жизнь уже не вернётся в прежнее русло. И мы договорились, когда Чёрная уйдёт, забрать и поделить между собой все кольца и все сокровища старых семейств и разойтись по другим городам, чтобы там основать свои общины.
Мудрую Хо Эён и её родню Чёрная убила последними. Не знаю, почему она решила поступить именно так. Из своеобразного уважения? Или боялась, что Старейшую будут защищать до последнего, и сначала вырезала всех защитников? Что бы там ни было, мы, четыре юные драконихи, рано утром пришли в дом Хо Эён, и разделили поровну кольца из резного сундука, и забрали браслеты, и серьги, и ожерелья, а потом просто подожгли сам дом Старейшей.
***
Танори вновь погрузилась в безмолвное оцепенение.
Кару открыла было рот, чтобы спросить её – но о чём? Десятки вопросов были готовы сорваться с языка, но ни один не казался существенным или правильным в этот момент. Чтобы не выглядеть глупо (хотя кто бы сейчас обратил на это внимание?), Кару сделала новый глоток чая. На вкус он стал ещё гаже, чем в прошлый раз.
– Почему ты… вы… отпустили меня в «Наруат», если знали, чем всё закончилось в прошлый раз? – наконец спросила она. От собственного малодушия Кару сделалось совсем тошно: ей рассказали про гибель целой общины, расписали будущее, а она беспокоится только за свою шкуру.
– Если хочешь, я всё объясню, – медленно проговорила Танори, – но ответ может тебе не понравиться. Ты готова?
Кару кивнула.
– Мне нужна была своя дракониха среди… как бы помягче… наруаниток. Я уже видела, что они могут натворить, если оставить их без внимания. И когда Маара уехала в Израиль, а ты как раз заинтересовалась всеми этими сектантскими делами, я решила не возражать. Мне нужны были зоркий глаз и верное крыло в этом… этой… – Танори махнула рукой.
– Но вы могли хотя бы предупредить меня!
– Я считала… Я и до сих пор так считаю, что это достаточно безопасно. То, что случилось с нами столетия назад, было отклонением, исключением из правил. Я перечитала все записи в архивах, до которых смогла добраться. Я говорила с теми, кто в своё время пережил приход Чёрной. Больше нигде драконы не приходили громить ваших, как бы они не назывались. Больше нигде это не приводило к таким последствиям.
И потом, я была уверена, что Чёрная придёт сюда ещё нескоро. Нас мало, община ещё очень молодая. Когда я прибыла сюда, здесь нашлось бы, дай крылья, три или четыре столетних дракона! И все они давно разъехались – кто в Израиль, кто в Америку, кто на Урал, как Хонтир с этой, как её… забыла… – Танори подняла карту, посмотрела на неё, будто именно там можно было найти забытое имя, и
