— Арина, — позвал меня Серафим, а у меня перед глазами потемнело. Откинуло туда, назад, на чертовы семь лет, в его хижину под звездами. Его голос стал ниже, грубее, но интонация... Та самая.
— Слушаю тебя, Серафим, — попыталась я собраться. В конце концов, я сильнейшая магесса, а не та девчонка с наивными глазами. Теперь я выше его по статусу.
— Мне нужна помощь. Взамен — любой твой приказ. — Серафим лишних слов никогда не говорил. Вот и сейчас перешел прямо к делу. Мне хотелось ответить язвительно, что мне в свое время тоже была нужна помощь, но я сжала руку в кулак и повесила трубку.
Не смогла.
Его низкий голос словно ударил в самое сердце. Будто его Зверь навел на меня пистолет и метко выстрелил. Мне стало так больно. Так ужасно холодно. И я не хотела, чтобы он слышал, как дрожит мой голос.
И лишь через полчаса, когда смогла собраться, успокоиться и глубоко вздохнуть, набрала его номер сама:
— Хорошо. Мое условие простое — ошейник Послушания. Скоро будет происходить переход власти от Архимага ко мне, поэтому активизируются разного рода группы. Телохранитель мне пригодится.
Серафим замолчал, явно переваривая услышанное. Я ждала, что он скажет что-нибудь язвительное. Или напомнит, как ненавидит магов, но он спокойно ответил:
— Я согласен, Арина.
И снова эта предательская ненужная дрожь в моих пальцах. Какая же я слабачка! Даже с эмоциями совладать не могу.
— Тогда договорились. Слушаю тебя внимательно. Какая помощь тебе нужна?
* * *
Я ехала в машине с Вороном, уставившись на меняющийся пейзаж за стеклом автомобиля. Мы не разговаривали. Я — потому что провела все дни в подготовке к Совету, собирая дополнительную информацию для глав. Ворон — потому что по жизни был крайне неразговорчив. На него иногда накатывала меланхолия, но очень короткая и не сильная. Поэтому я до сих пор знала слишком мало об альфе стаи, к которой была закреплена. Дядя несколько раз пытался меня перевести, но Ворон не давал.
Даже, когда появился высокомерный Вель.
«Почему до сих пор держишь?» — спросила я месяц назад.
«Потому что обещал», — лаконично ответил Ворон. И больше на мои вопросы не отвечал. Я так и не знала, кому он дал такое обещание. Но кто бы это ни был, я была ему безмерно благодарна — под дядюшкино крыло я возвращаться не собиралась.
На подъезде к дворцу Ворон попросил Алексея сделать объезд по нижней дороге.
— В такое утро ты вряд ли что разглядишь. Советую прогуляться днем после Совета, — усмехнулась я, наблюдая темный безлюдный пейзаж.
— Я хотел тебе кое-что сказать, Арина, — начал Ворон, и я сразу же повернулась к нему. — Не ломай Серафима. Не надевай на него ошейник Послушания. Это наивысшее унижение для оборотня.
Я скрипнула зубами от злости и отвернулась. Прознал, значит, про то, какой артефакт я заказала из хранилища и сложил два плюс два.
— Это наше с ним дело. Не надо в него влезать, — я старалась говорить спокойно, но мне хотелось добавить пару точечных слов, чтобы уж наверняка донести свою мысль. — Никто насильно его не наденет. Таков наш уговор.
Ворон громко вздохнул:
— Он тебе этого не простит.
«А мне и не нужно его прощение!» — хотелось прорычать в ответ. Я наказать его хочу! Отомстить, в конце концов! А не думать о том, какой урон его гордости нанесу.
— Это наше с ним дело, — повторила я ледяным тоном.
Ворон ничего не ответил, отвернулся и уставился на туман, пытаясь разглядеть что-то в дымке. А я вот, наоборот, очень хорошо сейчас видела картину своей жизни, и для идеального баланса не хватало только коленопреклоненного Серафима.
* * *
Я увидела его в дальнем углу зала. Он стоял около стены, сложив руки на груди и прятался в тени. Черный джемпер, черные джинсы, высокие сапоги и совершенно седые волосы. Вживую увидеть его таким изменившимся оказалось тяжелее, чем я предполагала. На фотографиях он всегда выходил смазано, нечетко, а тут сплошная концентрация силы Зверя.
Мне показалось, что Серафим стал еще сильнее, чем был раньше. И еще притягательней.
«Второй раз на этот волчий магнетизм я не попадусь», — обрубила я ненужные мысли и желания.
Ко мне подбежал Василий и шепнул, что ошейник уже доставили и он ждет меня в кабинете. Я поблагодарила своего помощника и сосредоточилась на работе.
* * *
— Я дам вам время попрощаться, но через час я вернусь забрать вас. Всем все понятно? — я слегка повысила голос и быстро взглянула на Серафима: — Иди за мной, волк.
Он молча последовал за мной из небольшой гостиной, где я оставила девочек со своими Парами. Меня трясло от обиды и злости. Это я, значит, плохая. Это я тут, видите ли, обижаю маленького волчонка. А то, что этот волк вырвал мое сердце голыми руками никому неизвестно. И задумываться о моих мотивах тоже не хотят.
Постельная грелка, как же! Да я больше никогда не лягу с ним в постель!
Во временном кабинете был порядок — Василий всегда мне помогал с документооборотом. Вот лучше его, а не Веля назначили к Ворону. Но в глубине души я радовалась, что он останется со мной еще на год. Друзей у меня не было, а доверенных лиц по пальцам пересчитать, и Вася был одним из них.
Ошейник лежал по центру стола. Черный, из мягкой кожи, с небольшими заклепками. Он был сделан так, чтобы не доставлять никакого неудобства носителю. Я подняла его, ощутив на кончиках пальцев магическую сетку запретов. Здесь было столько рун приказов, сколько я за всю жизнь в одном ряду заклинаний не видела. На секунду я замешкалась, сопротивляясь такому ограничению свободы, но быстро взяла себя в руки: Серафим выполнит свою задачу, а я буду спокойна, что его Зверь больше не причинить мне вреда.
Мои пальцы дрожали, когда я застегивала артефакт на его сильной шее. Он словно не дышал, замер истуканом, и не излучал никакого недовольства. Будто так и надо. Будто он эту действительно унизительную процедуру проходит каждый день. Но я старалась концентрироваться только на себе. На своих желаниях. И самым главным из них было подчинить Серафима себе. Сделать его послушнее комнатной собачки.
— Год, — голос мой слегка охрип от скрытых эмоций. — Этот ошейник я надеваю на год. Твоя главная обязанность — моя защита. Любой ценой.
— Твоя защита всегда не имела для меня цены, — глухо отвечает он, а меня будто обдает ледяной волной. Я сразу вспоминаю ту ужасающую боль, те хрипы на полу в кабинете у Ворона и кровь. Много крови. Меня словно сотнями кинжалов проткнули в тот день. Убили все живое во мне: и душу, и ребенка.
Я не сдерживаю злости и делаю пасс рукой, затягивая ошейник как удавку на его шее. Жилка, где бьется пульс, выступает сильнее, челюсть у него скрипит от той силы, с какой он ее сомкнул, вены на руках вздулись, но он молчит. Не просит прекратить пытку. И меня снова окатывает холодом — я резко прекращаю. Сжимаю пальцы в кулак и тихо отчетливо говорю:
— За вранье я буду назначать наказание
— Слушаюсь, госпожа, — отвечает Серафим. Покорно. Без злобы и ненависти в голосе. Искренне. Я считываю эти порывы и смотрю на него удивленно. Он же помнит, что я могу «чувствовать» всех, и он легко демонстрирует мне свои эмоции. Тогда на кого он злился в зале?
— Просто Арина, — поправляю я его и отвожу взгляд. Я не могу больше смотреть в его почти прозрачные серые глаза. Я не хочу искать в них ответы его поступку. Я больше не хочу быть обманутой. И своей эмпатии за столько лет я научилась не доверять. Не спорю, она часто мне помогала заглянуть собеседнику в душу, пройтись по краю его эмоций, но что маг, что волк — создания были сложные и могли умело маскировать истинные намерения.
Например, как мой дядя, который стал подозрительно часто «болеть». Я сохраняла с ним видимость хороших отношений, старалась не подавать вида, что я опасаюсь его в первую очередь, и он вряд ли бы дал добро на мое решение сделать Серого своим послушным псом.
