Договорив, я поняла, что так ничего и не пообещала Элену — ни пойти к его жене, ни взять на себя ответственность за наши отношения. Просто озвучила свои страхи.
Понял это и Элендил. Кадык над воротником его рубашки дернулся. Взгляд опустился. В центре лба пролегла глубокая вертикальная складка.
Неужели я предложу ему и дальше рисковать собой? Пятьдесят ударов плетью — наказание несмертельное, но унизительное. В публичной порке мало приятного.
Нет, надо набраться храбрости и поговорить с Визаррой, но заранее подготовить аргументы, до мелочей продумать все, что я ей скажу.
Я перевела взгляд на Элена. Он смотрел себе под ноги, кусал губы и выглядел так, словно пытается принять какое-то решение. А потом он это решение, похоже, принял. Обернувшись, Элендил взглянул на закрытую дверь с таким видом, будто ожидал, что вот-вот кто-нибудь войдет в комнату и застукает нас вместе.
— Заперто? — спросил он.
Я взмахнула рукой, и внутренние засовы дверного замка с характерным скрежетом въехали в пазы.
Под этот звук Элендил кивнул сам себе. Он повернулся ко мне, по-прежнему глядя куда-то в сторону, взял меня за руку и задумчиво провел по ладони большим пальцем.
— Хорошо, — сказал он каким-то своим мыслям. — Ладно.
А потом накрыл мои губы поцелуем.
* * *
Мы целовались страстно, исступленно и вскоре обнаружили себя в постели. Я сидела на Элене верхом, на его крепких бедрах, и промежностью чувствовала мужское возбуждение. Твердое и пульсирующее, оно сквозь слои одежды упиралось мне в пах.
Наблюдая за мной, оседлавшей его, Элендил замер. Его руки лежали на моих бедрах и едва заметно подрагивали. С улыбкой я распустила узел полотенца над грудью, и ткань упала назад, оставив меня полностью обнаженной.
Румянец на щеках Элена разгорелся ярче, губы приоткрылись, а грудная клетка приподнялась в глубоком вздохе. Несколько секунд Элен продолжал смотреть мне в лицо, затем тяжело сглотнул и опустил взгляд. В тех местах, куда устремлялся этот взгляд, кожу начинало покалывать.
Соски, живот, развилка ног, треугольник паха.
Почему бы и мне не усладить свой взор соблазнительным зрелищем?
Пальцы потянулись к пуговицам рубашки. У Элендила была шикарная грудь с развитыми мышцами, с маленькими светло-коричневыми сосками, выпуклая и гладкая. А живот! Как соблазнительно смотрелся этот рельефный живот между полами расстегнутой рубашки. Сейчас он подрагивал, расслаблялся и напрягался под моими прикосновениями.
— Что ты делаешь? — прохрипел Элендил, когда я взялась развязывать его штаны.
— Нет? — спросила я, остановившись в ожидании ответа.
Взгляд Элена метнулся к закрытой двери за моей спиной. Несколько секунд Элен смотрел на нее, прислушиваясь к тишине, потом опустил веки и откинулся по подушку.
Сдался.
Пока я высвобождала из одежды его член, Элендил, казалось, не дышал. Его плоть набухла от желания и была такой влажной, что легко скользила в ладони. Стоило обхватить ее, тяжелую и горячую, и мой любовник дернулся, застонав сквозь зубы.
Как приятно было его ласкать, наблюдать, как он мечется подо мной, как хватает воздух пересохшими губами и вжимает затылок в подушку, выгибая белое горло.
Снова и снова, не контролируя себя, Элендил подбрасывал бедра вверх, навстречу моей руке. Его пальцы с такой силой сжимали простыню, что несчастная ткань готова была порваться. На лбу между бровей, сведенных в выражении сладкой муки, вспухла и пульсировала голубая вена, а волосы у висков намокли от пота.
Элендил мычал, хрипел, румянец перекинулся на его шею, растекся по верхней части груди. Живот поджимался, и густая влага с головки члена капала на дрожащие кубики мышц.
С закрытыми глазами, вслепую, Элендил нашел мою грудь и прикоснулся сначала осторожно, неуверенно, робко, а потом с жадностью смял в ладонях. Он готов был кончить, балансировал на самой грани, его мокрый, жаждущий член пульсировал все сильнее, все отчаяннее, как вдруг громом среди ясного неба раздался стук в дверь. Оглушительный и настойчивый.
Кто-то стучал в дверь. Громко, требовательно, так что становилось понятно: не уйдет, пока не откроют.
Глава 22.1
Кто-то стучал в дверь. Громко, требовательно, так что становилось понятно: не уйдет, пока не откроют.
С ужасом во взгляде Лейна сползла с постели и набросила на плечи первую попавшуюся одежду — черную тунику, доходящую ей до середины бедра. Элендил тоже поспешил натянуть штаны и дрожащими пальцами принялся застегивать пуговицы рубашки. Возбуждение мгновенно схлынуло.
Соглашаясь на запретные отношения, он осознавал всю степень риска, на который шел, однако и представить не мог, что расплата настигнет его так скоро.
Нет, не боль пугала Элендила, не пятьдесят ударов плетью в наказание за измену — позор, публичное унижение, клеймо распутника и предателя. Все узнают, что он изменяет больной жене, что спит с ее сестрой, пока несчастная пытается оправиться от последствий отравления.
Какой дикий стыд!
Его, старшего принца Лесонвилля, выпорют на глазах у целой толпы народа, как какого-то мелкого преступника.
Стук повторился и в этот раз прозвучал еще более настойчиво. На глазах Элендила дверная ручка дернулась, следом раздался голос, приглушенный деревянным полотном. Женский? Или мужской? Кровь грохотала в висках так сильно, что Элендил не разобрал.
Зато разобрала Лейна.
— Королева, — прошептала она, посмотрев на эльфа круглыми от страха глазами. Ее взгляд панически заметался по комнате. — Скорее в шкаф.
Она вцепилась в него и потащила к арочным створкам, за которыми обнаружилась каменная ниша с одеждой. Не шкаф — гардеробная. Прежде чем створки захлопнулись за спиной Элендила, он успел подумать о том, что, если это — наводка, комнаты обыщут, а он выбрал слишком очевидное место, чтобы спрятаться.
Но неужели Малаггар его сдал? Донес Визарре об их недавнем разговоре, а та установила за супругом слежку? Он очень надеялся, что в Гремволе наказание грозит неверным мужьям, но не их любовницам, что хотя бы Лейна не пострадает.
О духи, пусть все обойдется! Путь накажут только его.
Лязгнул металл, заскрипело дерево — принцесса открыла дверь. Раздался звук шагов. Элендил застыл в темноте среди полок с одеждой. Он ничего не видел, но слышал, как королева ходит по комнате в опасной близости от его убежища. Обливаясь ледяным потом, Элендил все ждал, когда вслед за королевой в спальню ворвутся стражники, гремя доспехами, и за пару минут обнаружат его в этом дурацком шкафу.
— Что случилось? — донесся до него голос Лейны, непривычно слабый, дрожащий.
Затем он услышал, как королева сказала какое-то непонятное слово: «Тейтху», — после чего в комнате за створками шкафа повисло многозначительное молчание. Элендил даже решил, что его подвел слух, но тут королева повторила:
— Тейтху. Пора объявить о чудесном воскрешении Визарры. Больше нет смысла скрывать, что она выжила. Я знаю, какой Дом стоит за покушением на ее жизнь, какая гремучая змея подговорила Рейнирра заменить зелье-индикатор в ее флаконе на яд.
Сердце еще стучало как бешенное, но Элендил уже понял, что никаких стражников не будет, что королева явилась не по его душу, и немного расслабился. Так вот что забыла здесь Ильфрида Гремволская! Ее шпионам удалось вычислить заговорщиков, и она пришла к дочери поделиться информацией.
— Ты уверена? — Голос Лейны окреп. Похоже, она, как и Элендил, вздохнула с облегчением.
— Из всех Домов только Дом Арраун яростно настаивает на ритуале Тейтху. Ты знаешь, мое время истекает. Согласно закону в течение десяти лун я должна передать власть старшей дочери. Они хотели убрать Визарру с дороги, чтобы получить повод провести ритуал.
— Неужели и правда решились бы на Тейтху?
Что за Тейтху? Элендил, замерший в темноте, не понимал, о чем идет речь.
Сердечный ритм замедлился, кровь перестала шуметь в ушах и стучать в висках. От облегчения даже колени обмякли.
