Пронесло!
А ведь он почти поверил, что попался, во всей красе успел представить будущее унижение, через которое придется пройти.
Со вздохом Элендил вытер ледяной пот со лба и снова невольно прислушался к разговору.
— Что ты собираешься с ними делать? — говорила Лейна.
— Без доказательств вариантов немного, — отвечала королева. — Надежнее всего устроить несчастный случай.
Элендил в шкафу осуждающе покачал головой. Ну и нравы у этих дроу! Кругом сплошные отравители да устроители «несчастных случаев». Вспомнилось, как Малаггар в свое время готовил ему похожую участь.
— С другой стороны, — продолжала королева, — я предпочла бы иметь на руках доказательства измены и публично казнить предателей Дома Арраун в назидание остальным.
— Все и так поймут, кто будет стоять за несчастным случаем, выкосившем целую семью.
— Нам надо показать свою силу, пресечь разговоры о Тейтху как можно скорее. Чтобы никто даже не думал о ритуале.
«Да что за ритуал такой?» — в который раз задался Элендил мысленным вопросом.
— Думаю, твои опасения напрасны. Визарре вызов никто не бросит, — голос Лейны прозвучал ближе, словно она остановилась напротив шкафа, в котором прятался принц. — Она идеальная будущая правительница. Бесстрашная, сильная, одинаково хорошо владеющая и мечом, и магией.
— Визарра сейчас уязвима как никогда.
— Но она оправится. У нее в запасе десять лун, чтобы окончательно окрепнуть и вернуться в прежнюю форму.
— Она будет ослаблена недавними родами.
— Учитывая ее отношение к старшему мужу, вряд ли Визарра забеременеет в этот год, — возразила Лейна.
— Она уже беременна, — отрезала королева.
Глава 22.2
Визарра беременна?
От него?
Их первая и единственная ночь дала плоды?
Королева ушла, а он все стоял в темноте и тишине, уставившись потрясенным взглядом в одну точку и ничего не видя перед собой.
Визарра беременна. У них будет ребенок. Его ребенок. Он станет отцом.
Элендил ведь мечтал об этом. О том, чтобы все получилось с первой попытки. Даже духов молил, чтобы Визарра понесла сразу после свадьбы и можно было надолго покинуть ее постель.
Когда-то он бы обрадовался новости о том, что супруга в положении, а сейчас… Сейчас это означало одно: их встречам с Лейной пришел конец.
Изменять больной жене — мерзко и недопустимо, изменять больной беременной жене — что-то вообще за гранью. Поступок достойный самого гнусного предателя.
Нет, он не может, не должен. Ему же будет противно смотреть на себя в зеркало, если он продолжит предавать доверие супруги.
Визарра — его судьба. Она носит под сердцем его ребенка. Пора вспомнить о долге, о своих обязанностях залога и отбросить неуместные мысли о другой женщине, отказаться от запретной, опасной связи. Как бы его ни тянуло к Лейне, нельзя идти на поводу тела. В конце концов, он разумное существо, а не животное, живущее инстинктами. И без того успел нарушить все свои принципы, измарать в грязи честь и достоинство.
Деревянные створки, за которыми стоял Элендил, распахнулись, впустив в гардеробную тусклый голубоватый свет. Их с Лейной взгляды пересеклись, и в выражении глаз принцессы он увидел глубокую растерянность.
— Визарра в положении.
— Я слышал.
Смириться. Пора смириться с тем, что любви в его жизни никогда не будет. Все его существование подчинено одной-единственной цели — соблюдению мирного договора между светлыми и темными эльфами. Остальное не имеет значения. Личное счастье — роскошь, которую не каждый может себе позволить.
— Удивительно, что яд в крови Визарры не убил ребенка.
Элендил смог только кивнуть в ответ. Смотреть на Лейну было невыносимо, и он уставился на необычную лампу на тумбочке у кровати. Внутри стеклянных стенок метался целый рой голубых светлячков, тех самых круглых насекомых, что обитали в пещерах Гремвола и испускали слабое, пульсирующее мерцание.
— Хорошо, что целители подоспели вовремя, — сказала принцесса, и Элендил всей кожей ощутил повисшую между ними неловкость.
Он чувствовал на себе пытливый взгляд Лейны, слышал напряжение в ее голосе и от безысходности хотел заорать во всю силу легких.
Эта женщина теперь для него под запретом.
Никогда они не будут вместе. Никогда.
А в голову все лезли и лезли неприличные мысли. Воспоминания о ее наготе, о том, как ощущались в ладонях тяжелые упругие груди с торчащими сосками, как сладко было принимать ласку из любимых рук, каким сильным обещал быть оргазм от близости с желанной женщиной.
Ничего из этого у Элендила больше не будет. Упоение страсти, волшебство любви — все это для кого-то. Не для него. Не по его душу.
Возможно, радость отцовства скрасит его дни, наполнит унылое существование смыслом, но сейчас Элендил чувствовал себя так, словно в расцвете лет добровольно укладывается в могилу, хоронит себя заживо.
О духи, он же так молод, не целовался толком, не успел познать ни плотских удовольствий, ни романтических отношений. Не познал. И уже не познает.
— Уф, я испугалась, что нас поймали, — встревоженная его молчанием, Лейна безуспешно пыталась завязать разговор, но осеклась, когда Элендил собрался с духом и поднял на нее взгляд.
Несколько секунд они смотрели друг на друга в напряженной тишине, а потом заговорили одновременно:
— Я спрошу Визарру о нас.
— Мы больше не должны видеться.
От удивления Лейна приоткрыла рот и захлопала глазами:
— Что?
— Мы больше не должны видеться, — твердо повторил Элендил, чувствуя, как все внутри корчится и горит в агонии.
Как будто сломали ребра. Как будто сжали в кулаке сердце. Как будто вонзили нож в легкие. Дышать нечем.
— Но… — Лейна все еще не находила слов.
— Визарра — мать моего будущего ребенка, — пояснил Элендил, старательно пряча эмоции. — Я должен поддерживать ее, а не зажимать по углам других женщин.
— Но, если она разрешит! — повысила голос Лейна. — Если она не против!
— Все равно это неправильно.
— Она любит Малаггара. На тебя ей плевать.
— Если так, то почему ты боялась попросить у нее меня?
Пока Лейна таращилась на него, не зная, что ответить, Элендил тихо покинул комнату и затворил за собой дверь.
Каждый шаг был пыткой. Он словно переходил вброд реку с быстрым течением, с трудом преодолевая сопротивление воды. Перед глазами плыло. В одном из темных коридоров, где не было ни факелов, ни голубых светлячков, Элендил остановился и изо всех сил ударил кулаком по гранитной стене. Руку прошило болью. На серых камнях остались разводы крови.
Он так мечтал стать счастливым!
Как же хорошо ему было с Лейной! И в постели, в пещере с мерцающим озером, и на поверхности за пределами Сквозных гор, где они встретились с читху.
Его горячее сердце требовало любви, молодое здоровое тело — плотских наслаждений. Элендилу до безумия хотелось закончить то, что они начали до прихода королевы.
Каково было бы излиться в руку Лейны? Что бы он почувствовал, оказавшись внутри ее горячего влажного лона?
Сколь сильно новость об отцовстве обрадовала бы Элендила, будь матерью ребенка его любимая женщина, а не Визарра?
Глава 23.1
Беременность протекала тяжело, оттого характер Визарры с каждым месяцем портился все сильнее. Начиная со второго триместра выносить дурной нрав будущей матери были способны только ее мужья — Малаггар, влюбленный в жену без памяти, и Элендил, очень терпеливый по натуре мужчина, да еще и терзавшийся после измены чувством вины. Это чувство вины заставляло его безропотно терпеть капризы супруги и всеми силами стараться облегчить ее положение.
Оба мужа с утра до вечера прыгали вокруг Визарры курицами-наседками — подкладывали ей под спину подушки, носили воду, едва ли не кормили с ложечки — а в ответ получали одни оскорбления в свой адрес.
Обремененная своим состоянием, Визарра страдала и все окружение страдало вместе с ней.
Впрочем, Малаггар не выглядел недовольным. Ни разу на его лице Элендил не заметил грустного или раздраженного выражения.
