из своей ладони ее пальцы, — Я обещал, лорду Бранду, что ты отправишься с ним. Я простой болван, а вот ты… Думаю, что ты очень пригодишься там, в этом вольном городе магов. Так что проваливай!
Он говорил холодно, небрежно, стараясь казаться безразличным, чтобы только она не ластилась к нему, словно кошка. Чем дольше они стояли напротив друг друга в этом саду деревьев, усыпанных белыми цветами, тем горше была разлука. Крепкие узлы всегда проще разрубить топором — так он рассудил.
— Я продал тебя, — наконец произнес он.
— Да, ты болван, — бросила ему в ответ Мириам, не в всилах сдерживать накатившие слезы, и горько рассмеялась.
Так у нее получилось отвернуться. Она успела сделать несколько шагов в сторону Моргана, прежде чем безумие своими цепкими темными лапами не схватило ее за горло. Она увидела, что тот направился к ней, словно почувствовав неладное. Он пришпорил коня, когда в ее ладонях уже плясали красные огоньки.
— Ты не знаешь, что страшнее, — Мириам снова обернулась к Реми.
Теперь, юноша не отрываясь смотрел на нее, отдавшуюся слепой ярости, но не смел двинуться с места. Раскаленный до бела огненный шар сорвался с ее рук, и угодил чуть выше головы Реми. Оглушенный, он упал на землю. Ветви дерева, принявшего на себя гнев девчонки, затрещали и раскололись, словно от попадания молнии.
Беды было бы не избежать, если бы Мириам не тряхнуло, словно куклу. Что-то ударило ее, и она с недоумением уставилась на стремительно приближающегося к ней Моргана. Этот толчок, чем он ни был, в миг отрезвил ее. Она хотела было броситься на помощь Реми, но северный лорд подхватил ее, и усадил в седло.
— Я же не убила его? Я не убила его?! — запричитала она, но Морган, пришпорил коня, чтобы быстрее покинуть этот сад.
— Непременно убила бы, глупая ты девчонка, — ответил ей Бранд, — И знай, что я не покупал тебя! Это ложь. Я дал этому дураку денег, чтобы он начал другую жизнь. Не возомни, что ты для меня представляешь особую ценность!
— Так отпусти меня!
— Нет! — злобно гаркнул он, — Если потребуется, я свяжу тебя, глупая девчонка! Твой друг обещал тебе жизнь, но ты недостаточно умна, чтобы сохранить ее. Ты даже недостаточно умна, чтобы понять, что он сделал для тебя! Была бы мальчишкой, оттаскал бы тебя за уши! Но этого было бы мало! Подумать только! Ты его чуть не прикончила! Чуть не поджарила! О, проклятье! Как жаль, что он не маг!
— Я чудовище, — тихо призналась Мириам, думая о том, что чуть не убила Реми, человека, с которым так отчаянно хотела остаться рядом до конца жизни.
— Как и я, — раздраженно ответил ей мужчина, — Знаю, что ты думаешь. Я Бранд. Мучитель с Севера. Волчья шкура. Так здесь еще называют северян? Вот только пока наша с тобой кровь красна, мы не такие уж и разные.
Едва только стемнело, когда они поднялись достаточно высоко над городом, когда Мириам, наконец, решилась обернуться назад. Вдали были видны порт и бесконечное море. Сама Мецца на мгновение показалась ей такой маленькой, похожей на расписную игрушку, какие часто продают на ярмарках. Девчонке хотелось подольше посмотреть на нее, чтобы запомнить такой, запечатлеть в памяти навсегда, но она не осмелилась просить.
До конца их долгого пути Морган предпочел сохранять суровое молчание.
Глава девятая. Дух войны
Ранее. Королевский дворец, Дагмер
Перед королем Дагмера в зале Совета стоял его сын более гневный, чем обычно. Кулаки юноши были сжаты, глаза горели ненавистью еще большей, чем Аарон привык наблюдать. Рядом с ним — Морган, завязавший руки узлом на груди. Раскачиваясь с пятки на носок, он всем своим видом выказывал пренебрежение, но Аарон слишком хорошо его знал и чувствовал, что тот взволнован. Они пришли к нему вместе, и это уже означало грядущую бурю.
Оба ворвались в залу всего лишь через мгновение после того, как Стейн уселся перед ним с ворохом бумаг — его беспокоил возможный недостаток продовольствия для солдат, ведь их становилось все больше. Король готов был выслушать старосту, но их разговору уже было не суждено состояться. Кивком головы он пригласил Локхарта остаться за столом, потому что догадывался о сути неразрешимых противоречий, разделивших его брата и сына. В своем решении Аарон опасался предстать несправедливым. Он не мог судить беспристрастно. Не в этом споре. Сам Стейн на дух не переносил мальчишку, но на его честность король полагался не единожды.
— Я требую исключения, — громко проговорил молодой Бранд, сверкая своими темными глазами.
Аарон тяжело вздохнул. Так было всегда. Гален никогда не просил — всегда требовал, словно родился с короной на голове, всегда говорил тоном, не предполагающим возможность неповиновения. Свет от факелов, развешанных по зале, освещал его молодое скуластое лицо, чертами своими явно напоминающее мать, но не имеющее ничего общего с отцом.
Стейн зашелестел бумагами, скручивая их в свертки. Хотя до этого момента он предпочитал хранить их иначе.
— Исключения? — Аарон встал и медленно подошел к сыну. Приглашать его присесть он не счел нужным — знал, что тот откажется. Когда-то давно он сам научил его усаживать просителей особенно тех, что пребывали в недобром расположении духа, за стол. Многие из них, усевшись поудобнее, становились куда более мягче и податливее.
— Отец, — голос мальчишки стал тише, но был все таким же твердым. — Ты знаешь, что я говорю о семье Таррен.
Семья Таррен. Тиронский купец Рейнард с тугими от золота кошельками и его дочь, юная прелестница Эйра, звонкая как колокольчик девочка с детским личиком. Ее черные кудряшки со временем могла украсить изящная серебряная корона Дагмера. Она жила вместе с отцом во дворце всего лишь месяц, но этого было достаточно, чтобы Аарон принял достаточно интересное, неожиданное для себя решение — Эйра должна было стать принцессой, супругой Галена. Король, наученный своим непростым опытом, зарекался в том, чтобы выбирать сыну соответствующую его положению невесту, но все же рискнул обратить его внимание на девочку Таррен.
Юноша воспринял слова отца с неожиданным воодушевлением, которое стало понятно далеко не сразу. Он оказался настроен не по годам решительно, но совсем не из-за того, что Эйра приглянулась его сердцу. Будучи расчетливым и хладнокровным, он легко разглядел выгоду. Семья Таррен — древний Тиронский род своим благосостоянием способный потягаться с некоторыми королями, но приятнее всего были не деньги, а крепкие, незыблемые торговые связи. Для Дагмера выгода такого брака была очевидна. Дела в
