показалось кто-то из них облегченно выдохнул. Хм, надо с этим бороться. Негоже слугам в таком страхе шарахаться от каждого моего движения или вздоха.
На пороге вновь появилась Валла и жестом пригласила меня следовать за ней, а спустя еще десять минут передо мной распахнулись широкие двери, ведущие в малую столовую.
Яркий свет ударил мне в глаза, и я на секунду зажмурилась, но сделала небольшой шаг вперед. Кто назвал это малой столовой? Да тут балы устраивать можно! Один стол только на сорок персон! И во главе его сейчас лениво развалившись в широком кресле посиживал даркан и крутил в руках бокал с золотистой жидкостью. Он повернул голову, услышав стук моих каблучков, раздавшихся гулким эхом.
Валла проводила меня до стола и усадила по правую руку от хозяина.
— Отлично выглядишь — вдруг услышала я голос мужа рядом с собой. Он склонился ко мне и повел носом в паре миллиметров от моей кожи, принюхиваясь к аромату. От неожиданности я заметно вздрогнула. На краткий миг в его глаза отразилась какая тоска, но он тут же взял себя в руки и снова уселся на свое место с каменным выражением лица.
— С-спасибо — немного неуверенно ответила я.
— Давай ужинать, я очень голоден. Уверен, ты тоже.
Я кивнула головой, и тут же вперила взор в свою тарелку. Рядом с ним я до сих пор чувствовала себя неуверенно, не зная, что от него ожидать, не зная его планов и зачем я ему вообще сдалась. Но я чувствовала его тяжелы взгляд, который он не сводил с меня. Как ни странно, аппетиту это совсем не помешало, и я вполне себе спокойно поела. Надо отдать должное его повару — все блюда были изумительно вкусными.
— Попробуй у такого что-то не идеально сделать — в фарш перемелет же и выплюнет — тихо и почти неразборчиво пробубнила я себе под нос.
Это было странно, но мне показалось, что даркан услышал меня. Уголки его губ чуть дрогнули, но до улыбки так дело и не дошло.
— Главное, что к тебе это не относится — вдруг проговорил он.
Я вскинула на него удивленный взгляд, но тот продолжал невозмутимо жевать свой стейк.
— Хочу после ужина показать тебе территорию вокруг замка. Ты же не возражаешь? — в его голосе не было и намека хоть на какие-то эмоции.
— Не возражаю — так же безэмоционально ответила я — если ты ответишь на пару-тройку моих вопросов.
— Посмотрим — он бросил салфетку на стол и грациозно поднялся из-за стола — идем.
Его протянутая рука уже перестала меня пугать, потому я смело вложила свою ладошку в его огромную лапищу.
Даркан и сам не знал, как его кровь подействует на Эби — такой обряд не проводили уже слишком давно. Да и вообще, дарканам не было нужды жениться — наследников-то все равно ни у кого не могло быть, а их женщины предпочитали свободу и давно забыли свое предназначение. Как и мужчины.
Но сейчас глубоко внутри он понимал, что все сделал правильно, так, как должно.
Смотреть на мучения девушки, пока его кровь меняет ее, он не мог — отчего-то ему самому было очень больно, и даже не физически — с его телом было все в абсолютном порядке, а болело где-то внутри, где именно он и сам не смог бы сказать. Словно у него появилось еще одно тело, которое и испытывало сейчас эти муки. Усыпить ее было хорошей затеей.
Он присел рядом со своей молодой женой и внимательно оглядел ее. Капельки пота выступили на е лбу и висках, дыхание даже во сне было тяжелым и прерывистым, а кожа была неимоверно горячей. Даркан аккуратно протер ее смоченным в прохладной воде платком, испытывая при этом странное щемящее чувство, от которого становилось так легко и светло. Что это? Кажется, люди называют это радостью, эйфорией…
С каждым мгновением рядом с ней он изменялся, его стали тревожить странные мысли и ощущения, появились новые эмоции и чувства, которых он не знал. Неужели люди всегда наполнены этим безумным коктейлем с самого своего рождения? И как они умудряются жить с этим фейерверком внутри себя?
ОН все также продолжал ухаживать за девушкой, и это приносило ему удовольствие.
Три дня в пути он не позволял ей очнуться, пока жар полностью не спал, но на четвертый день решил все же остановится на постоялом дворе, чтобы и самому себя привести в порядок, да и молодой жене не мешало бы принять ванну. Он даже улыбнулся от мысли, когда представил ее в теплой воде с ароматной пеной. Ему обязательно нужно будет это увидеть и принять вместе с ней непосредственное участие. Штаны от таких мыслей вдруг стали тесноваты.
Когда комнату в гостинице подготовили, он сам отнес Эби в кровать, сам ее раздел, сам приготовил ей ванную и аккуратно обмыл ее такое маленькое и соблазнительное тело. В его руках она смотрелась куколкой тончайшей работы, а бледность на щеках придавала еще большее сходство с игрушкой.
Дыхание даркана сбилось, когда она предстала перед ним в своей естественной красоте — тонкая талия, длинные стройные ножки, тонкая шея, аккуратная округлая грудь, которая как раз помешалась в его ладонь, красивая попка с маленькими впадинками возле крестцовой косточки, нежная и гладкая кожа, словно драгоценный шелк.
В этот момент он вдруг осознал, как его тянет к этой девушке, что она вдруг стала ему так нужна, как умирающему в пустыне нужна вода, а замерзающему в ледяной пустоши — жаркий огонь.
Даркан завернул свою драгоценную ношу в теплый махровый халат и уложил на кровать, укутав ее дополнительно одеялом, сам же улегся рядом, притянув этот мягкий кокон к себе вплотную, и вдыхая аромат ее волос.
Все в его расе были уверены, что чувства — это слабость, что сила уйдет, если сердце даркана вновь начнет биться. Но сейчас он понимал, что как только его сердце сделало первый удар — он обрел истинную силу, стал намного сильнее, чем был прежде, что все, что ему твердили остальные — ложь. Неужели они и вправду верили во все это? Или кто-то специально сделал так, что дарканы перестали чувствовать? Кто-то хотел, чтобы они исчезли, как вид, и этот мир погиб?
За этими мыслями он и сам не заметил, как уснул, прислушиваясь к тихому сопению своей жены.
На утро он почувствовал, что она проснулась. И его глаза
