В траве под ногами наметились проплешины. И чем глубже мы заходили в исполинский лес, тем меньше становились островки чахлой растительности, уступая место сухой потрескавшейся почве. И не мудрено, — сколько же влаги нужно этим гигантам! Ни кустика, ни низенького деревца — только коричнево-красные колонны кругом.
Мы с ведьмой притихли: и смех, и разговор, и даже легкий шепот казались чем-то неприемлемым в этом древнем лесу. Подумалось, что в величии эти необыкновенные деревья ничуть не уступают высоким пикам анахов.
Из возвышенного состояния меня вывели методом, который попросту называется — шоковая терапия. Кеприйцы выступили из-за деревьев все сразу, окружив глухой стеной, и ощетинились в нашу сторону заряженными арбалетами. Цваки?! Ну да, а кого же мы тут рассчитывали встретить? Но все равно — появление фиолетовых кеприйцев с мрачными физиономиями было весьма впечатляющим.
Один из них, голова которого была украшена роскошным черным ирокезом, спросил, буравя меня холодными зелеными глазами, словно Марвии и не было рядом:
— Зачем вы заявились в Лес, камские ведьмы?
Похоже, они не очень-то не рады. Ну и ладно, мы не гордые. Но что-то ответить надо, а то скоро станем похожи на двух маленьких ежиков. Но это что-то еще должно было понравиться грозным цвакам. Похоже, от тяжелой работы мозги расплавились и отказались далее выполнять свою функцию, пискнув напоследок «Ривиэль». Я подпрыгнула — точно! Стрелы, старательно уложенные в арбалеты, завибрировали от напряжения. Похоже, нас отделял от гибели миг, поэтому я поспешно выпалила:
— Не стреляйте! Мы гости самого Ривиэля по его личному приглашению! И приглашению его брата, а также друга, которого не помню уж, как зовут. Простите, склероз на нервной почве.
Цвак с черным ирокезом, — видимо, главный в этом отряде, — очень пристально осмотрел меня. В голове загудело, но так как там было абсолютно пусто в данный момент, магу это ничего не дало. Не отрывая от меня холодного взгляда, цвак махнул рукой: я зажмурилась, приготовившись к участи игольницы. Но ничего не происходило. Медленно приоткрыла один глаз. На дороге стояли только мы вдвоем с магом. Увидев, что я все-таки не умерла от страха, черноволосый цвак презрительно проронил:
— Следуй за мной!
Развернулся и быстрым шагом направился по дороге. Я растерянно огляделась в поисках подруги:
— А где еще одна ведьма? Та, что пришла со мной? — спросила я идеально прямую спину мага.
Цвак напряженно молчал, проигнорировав вопрос. Тогда я решилась задать следующий. Пусть не отвечает, но ведь и заткнуть не пытается.
— А почему вы решили, что я ведьма?
Маг меня снова проигнорировал.
— Два раза, — буркнула я, едко усмехнувшись. И настойчиво повторила, повысив голос: — Если вас не сильно затруднит, ответьте, пожалуйста, хоть что-нибудь.
Цвак слегка повернул в мою сторону исчерченное кровеносными сосудами лицо: я обрадовалась и рывком поравнялась с ним, приготовившись слушать. Но он только выразительно оглядел меня с головы до ног, обдав тройной дозой холодного презрения.
— Спасибо на добром слове! — буркнула я, добавив про себя: «Сам такой!».
Маг скосил на меня взгляд, в котором мелькнула легкая усмешка. Похоже, опять «сканировал». Тут мы вышли к поселению, и это отвлекло меня от выбора способа мести заносчивому магу из множества тех, что прокручивались в голове с завидной скоростью.
Исполинские деревья словно расходились в стороны, открывая перед нами огромную круглую площадь, сплошь усеянную мелкими бархатными цветами различных оттенков зеленого. Что это? Намек на фантастический цвет глаз, присущий цвакам?
По краям этого благоухающего ковра, прямо на толстых стволах росли дома. То, что эти неровные большие наросты — дома, было понятно множеству изящных окошек. Более всего мне это напоминало чагу, что растет на березах моего мира. Огромную такую чагу, да еще и пустую, внутри которой с комфортом разместится десяток валлов. Только добрых мохнатиков сюда, конечно же, не допустят.
Да, красота: умеют же цваки устроиться… И тут же перед глазами встала иная картина: горы анахов, их балкончики и каменные мостики. Горький вздох вырвался помимо воли. Маг удивленно оглянулся. Похоже, он впервые встречал существо, которое не замирало от восхищения этой величественной красотой, а страдальчески закатывало глаза.
Справившись с удивлением, маг повел меня вдоль всего этого великолепия: бабочки самых ярких тонов мелькали перед глазами, как заведенные, подчеркивая сочную зелень бархатного ковра. Лучи теплых солнышек отражались от многочисленных кристалликов, украшающих все, во что их только можно было заткнуть, и рассыпались в цветных блестках по всему поселению. Я же семенила за цваком как побитая собачонка. Плечи все больше опускались под грузом тревоги. Тот уже косился на меня, как на сумасшедшую, не в силах разгадать сумбур в голове гостьи. Я и сама не в силах: образы и мысли с быстротой бешеных галок метались по сознанию. Но надо было прийти в себя, ведь еще предстоял серьезный разговор с Ривиэлем. Почему же он бросил друга в беде?
Мы подходили к дереву, на котором раскинулся обширный дом, более всего похожий на огромную летающую тарелку, прибитую к земле исполинским гарпуном, с десятком расходящихся в стороны ажурных подвесных мостков. Под ним стояла небольшая толпа кеприйцев, не сводящая с меня колючих зеленых глаз. Я же с детским любопытством рассматривала ирокезы самых немыслимых оттенков и цветосочетаний, как вдруг натолкнулась взглядом на абсолютно лысую черепушку: женщина?! Миловидная молодая девушка была бы красавицей, если бы какой-то злодей, видимо из ревности, не обрезал бы ей косы! Но тут я заметила еще одну даму, несколько постарше — она тоже была совсем лысая! Немного напомнило куриную ферму: разноцветные петушки и неприметные курочки.
А тем временем навстречу уже шел улыбающийся во весь рот Ривиэль, раскинув руки с намерением заключить меня в теплые объятия. Разноцветные цваки в толпе удивленно переговаривались, а черноволосый маг просто выпучил свои светло-зеленые глаза: так-то — излишнее высокомерие застилает глаза! А он ведь не поверил ни единому моему слову. Надо узнать у Ривиэля, что они сделали с Марвией?
Но спросить об этом я не успела: подскочили еще два знакомых цвака с яркими ирокезами, и заключили нас с Ривиэлем с двух сторон в крепкие объятия. Толпа зашумела, хотя может, это зашумело в голове. Похоже, друзья все-таки услышали раздавленный хрип, потому как простора вокруг немного прибавилось, и дышать стало значительно легче. Ривиэль подхватил ослабевшую меня на руки и легко балансируя, взбежал по шатающемуся мостку в дом. Потом положил на нечто мягкое и оставил приходить в себя. Сам же вышел на балкон и величаво продекламировал хорошо поставленным баритоном:
