Я осторожно умылась ледяной водой, чтобы не размазать тушь, и еще посидела некоторое время на банкетке у раковины, прикладывая мокрое полотенце к вискам. Медленно отпускало.
Эл тихо постучал.
— Все нормально?
— Да, иду.
На кухне демон признавал исключительно барные высокие стулья, я с опаской взгромоздилась на один из них и сложила руки на столешницу. Передо мной поставили большую кружку с горячим напитком. Сладким — я отхлебнула.
— Расскажешь, что у тебя на спине? — первым приступил к допросу Эл.
Рассказать — какое простое слово, и как не поворачивается язык его произнести. Тогда, много лет назад, когда мамин бывший любовник ворвался в комнату и попытался излить душевные страдания с помощью огня на единственную, как ему казалось, причину непродолжительного романа, я тоже не могла говорить. От охватившего ужаса.
— Лика, это важно, — надавил демон. Нас разделяла узкая перламутровая столешница с вкраплением стеклянной мозаики. — У всех есть тайны, и я бы не хотел вторгаться в твою. Но из-за отметки на спине, на тебя могут влиять.
Молчу и жую губы, борясь с собой. Тот день был самым ужасным в моей жизни, и возвращаться к нему до сих пор страшно. И да, мне известны возможные последствия оставленного «подарка», я изучила все по данной теме, что смогла найти. К сожалению, свести ни шрам, ни отметку невозможно.
— Я помогу тебе, хорошо? — мягко говорил Эл. Он пододвинул стул и сел там же, где стоял до этого. — След оставил демон. Это очевидно с первого взгляда на твою ауру. Заметь, я ни разу не интересовался о причинах его появления до сегодняшнего дня. Что это? Почему на тебе отметка демона? И почему ее хозяин решил причинить тебе боль?
Отметка демона. Как красиво звучит. Изуродованная спина с прожилками бегущего оранжевого пламени под кожей — вот что такое моя отметка демона. Если бы он просто хотел надо мной поиздеваться, достаточно было сделать клеймо, но психу показалось мало возможности влиять на тело, он захотел обезобразить его, причинив столько страданий, сколько я заслуживала за одно свое существование. Он попытался сжечь меня, а потом поставил метку. На память.
— Если ты не скажешь, я не смогу помочь.
Я встала и подошла к Элу. Повернулась спиной.
— Расстегни молнию, — в моем голосе не было притворства, ужимок. Я не хотела много говорить. Достаточно просто показать.
Звук молнии рвал тишину. Платье обвисало на плечах. Рука демона дрогнула на середине, когда края платья поползли в стороны, оголяя спину.
— За что? — глухо спросил Эл, придерживая ткань.
Колючие слезы резанули глаза. Не сдержалась. Я сглотнула ком и сделала короткий вдох, чтобы не выдать состояние.
— Потому что демоны психи.
Эл развернул меня к себе и обнял. Горячие капли падали на его плечо. Сейчас все пройдет. Слезы быстро заканчиваются.
— Не жалей меня.
Эл не отвечал, его руки замерли на пояснице, не касаясь уродства.
— Мамин мужчина. Он был недоволен, что их отношения закончились. Винил меня и решил таким справедливым способом омрачить мою жизнь. Теперь он здесь и решил показать власть. Совпадение?
— Не думаю, совпадений не бывает.
По тону демона сложно было понять, какие мысли бродят в голове. Но, безусловно, ему не понравилось то, что он увидел под платьем. Эл смотрел на меня иначе, легко читались сочувствие и доля злобы. Все нормально, обычная реакция. Такая же была в свое время у Аритэ, а потом и у Титы. Скрывать шрам и отметку, живя с девочками в одной комнате, невозможно.
К совпадениям, в них я тоже не верила. Ловко застегнув молнию без помощи парня и смахнув слезы, села обратно на стул. Пятиминутка откровений закончилась, пора возвращаться к насущному.
— Он либо связан с Хозяином, либо науськан им, — предположила я, отпивая чай. Руки еще мелко дрожали, я сильнее обхватывала чашку, чтобы было не так заметно слабости. Надеюсь, айтарин поймет, что тему отметки лучше больше не поднимать.
— Вероятно. Попытаемся выяснить подробнее, — Эл пристально смотрел в глаза, оценивал состояние. — Тебе уже лучше? — похоже, псих его пока не сильно волнует. Как и отметка на спине. Ну что ж, тоже сейчас не горю желанием обсуждать случившееся. Если демон это понял десятым своим чутьем, я рада. По опыту знаю, что рассказывать и объясняться лучше в несколько этапов, когда сойдет первое удивление от увиденного.
— Да, спасибо. У нас вверх тормашками с тобой. Это ты должен пить мою энергию, а не наоборот.
— Ты с самого начала ломаешь систему, — улыбнулся Эл. — Пентаграмму за тебя нарисовать, вызов оформить, амулет в руку вложить. Так почему бы и не отдавать энергию?
— Действительно, — ответная улыбка вышла скомканной. Демон пытался разрядить обстановку, и я почувствовала себя неуютно. Судя по всему, он все-таки проявляет жалость, хочет показать, что все в порядке и нечего стыдится. Это же так легко, забыть, что вместо кожи на спине смятый пергамент с оранжевыми полосами. Дальше задерживаться не стоит. Я украдкой посмотрела на циферблат. — Мне, наверное, уже пора?
— Посиди. Ты торопишься объясняться с подругами?
— Нет, но они волнуются.
— Волнуются, с ума не сходят. Подождут. У меня есть конфеты, будешь?
— Буду, — зачем-то согласилась я.
Эл поднялся, медленно прошелся к навесному ряду шкафчиков и выудил два бумажных кулечка. По пути развернул их и высыпал на столешницу шоколадные батончики в разноцветных фантиках. Я выбрала в синей обертке, покрутила конфету в пальцах и, наконец, избавившись от шуршащей бумаги, отправила в рот. Без начинки, пойдет.
— Любишь сладкое? — решил поддерживать ничего незначащий разговор.
— Не очень, — созналась я. — Но при упадке сил рекомендуют, так что я не против.
— Обычно девочки любят сладкое, — задумчиво протянул искушенный демон.
— Тебе виднее.
— Разговорилась, значит, пошла на поправку, — не остался в долгу парень. И тут же лицо утратило веселость. Внутренне сжалась, знаю я эти скачки настроения, ничего хорошего ждать не приходится. — Давай вернемся к психу, как ты его назвала.
Ну, точно.
— Что ты хочешь узнать?
— Он когда-нибудь до этого объявлялся?
— Один раз, но он всего лишь смеялся надо мной, не трогал. Я в Университет тогда поступила, пришел «поздравить».
— Вспомнишь, как его зовут?
— Да, но неполное имя. Ри. Полное может знать мама, но она далеко, а беспокоить ее этим не хочется.
— Она очень занята, не так ли?
— Да, у нее важная работа, — подтвердила я, воображая, что сейчас мама трудится в таинственной пещере в поисках сокрытых вещей, настоящего клада. — Мы сами справимся.
