Хотят защитить от какого-то гипотетического нападения? Их дело.
Напоследок слуга обещает, что с утра меня заберут прямо отсюда и, убедившись, что я вошла в ворота, уходит обратно. А я — спешу к Сэму. Уже при входе, правда, мне снова мерещится какая-то тень, похожая на большого ворона, который ударяется об остатки той самой защиты. Но тень тут же исчезает и больше ничего подозрительного не происходит.
Сэм же ведет себя как обычно — как равнодушный истукан, который вынужден терпеть мое присутствие в качестве повинности, лишь укрепляя меня в уже принятом решении. Да и советоваться с ним о работе на его подругу мне больше совсем не хочется. Поэтому с утра я спокойно подписываю предложенный Фирэллен контракт.
И с этой минуты у меня официально начинаются лучшие дни на Акрле.
Глава 17
Сбывающаяся мечта, нужная учеба, интересная работа, неожиданные подруги в лице Отти и Айраны… И это далеко не все, что случается со мной за это время хорошего.
К сожалению, мою расовую принадлежность мы с Айраной так и не смогли установить, хотя пытались и с помощью расчетов, и путем энергетических тестов. В них принимали участия некоторые растения в оранжерее, которых мы, к тому времени, давно вылечили от избыточного насыщения осадочной магии.
Но только все предложенные Айраной способы и тесты указывали на меня, как на человека. Ну или как на того, в ком родство с другими расами «спит». И чтобы пробудить его, нужно было что-то крайне изобретательное. Не хуже того, что было нужно сделать Сэму для того, чтобы я пробудилась, как маг.
Заходить в своих тестах так далеко мы не стали. Так что официально я все также оставалась человеком, но даже это не мешало нашей разрастающейся дружбе. Тем более, она укреплялась еще и совместным сговором.
А он появился сам собой после того, как подозрения Айраны о том, что оранжерея больна из-за насыщения остаточной магией откатов, подтвердились. Потому что Фирэллен утверждала, что никакого ритуального зала поблизости нет. Да только симптомы и диагноз растений говорил про обратное.
Спорить с работодателем мы, конечно же, не стали. Хотя Айрана удивилась такому упорству альвы. Ведь ничего незаконного в этом не было. Но ни я, ни она не хотели влезать в личные дела Фирэллен. Я — по своим личным причинам. Айрана — еще и потому, что они были из разных кланов. Поэтому мы просто приступили к лечению растений.
Тогда-то я узнала об этих откатах еще больше. А это — почти все, что знала о них сама Айрана.
Этот раздел высшей магии рассказал мне о чарах еще больше. Главное, что ни одни из них не проходят для мира бесследно. И если магия не может компенсировать вмешательство в канву мироздания сразу же с помощью физики, то цепляется к магу, создавшему чары, или к объекту этих чар — и дает им с полна насладиться последствиями.
И, чаще всего, эти последствия проходят сами собой. Хотя их завершение можно поторопить с помощью магии. Для чего существует свой специальный ритуал. А вот уже для него понадобится специальный ритуальный зал. И, судя по цветам в оранжерее, где-то рядом с ней был как раз такой зал, который постоянно использовался для уничтожения магических «ответок».
Самое главное, что я поняла об этой магии, что все то, что я испытывала к Сэму, и, особенно то, что было между нами на празднике Светения — это-то и было этим самым откатом. И те чувства, что рвали меня изнутри на части и превращали занятия с ним в чудовищную пытку, это всего лишь последствия тех чар доверия, под действие которых я попала еще на Земле.
Странно было только время их продолжения. По идее это все должно было закончиться за первую неделю моей жизни в Акрле. И уж точно не должно было усиливаться все это время. Но, зато, сразу после того, как я стала работать в оранжерее, это притяжение закончилось. Раз и выключилось. Неожиданно и само собой.
И это, определенно, было самым лучшим, что случилось со мной за эти дни было то, что!
Сказать точно, с какой минуты оно произошло, я не могла. Но уже на второй день работы на Фирэллен я понимаю, что равнодушна к Сэму. Совсем.
Что я снова рядом с ним могу нормально дышать, говорить, ходить… Меня больше не тянет преодолеть ту до зуда разделяющую нас дистанцию, которую он установил и которую никогда не давал сократить. И что я не хочу больше никаких случайных прикосновений и не жду его случайной улыбки, как наивысшей формы одобрения.
Мне больше ничего из этого было не нужно. И это были прекрасные ощущения! Они наполняли меня чувством свободы.
Настолько, что в какой-то вечер я немного «забиваю» на библиотечную пыль и соглашаюсь на прогулку на стадион в компании Отти и ее парня Дани. Там как раз закончилась дрессировка виверн и на полном ходу идут тренировочные заезды, в которых есть на что полюбоваться. И я с удовольствием этому любуюсь.
Вскоре, такие прогулки в компании юных загонщиков становится для меня привычным времяпрепровождением.
На стадионе снова несколько раз пересекаюсь с Тайрэнном. Но он и дальше делает вид, что со мной не знаком. Чтобы он делал, окажись я на стадионе одна, я не знаю. Но так как я всегда в окружении подростков или Айраны, которая, как оказалось, тоже живет в «Истоне», поведения своего он не меняет.
Зато благодаря этому я замечаю, что и Айрана от него совсем не в восторге, хоть он глава ее клана. К тому же, они оба настолько демонстративно сторонятся друг друга, что мне сразу становится понятно, что у них есть какая-то давняя и тяжелая история. Но Айрана о ней ничего не говорит, а я щажу чувства новой подруги.
Вижу по вечерам на стадионе и Рыжика. Но так как он почти постоянно в небе — тренирует виверну, как и другие чемпионы, то мы лишь киваем друг другу издалека. Там же, в небе, часто вижу и Иррит. Узнаю от Айраны, что это — ее бывшая лучше подруга — но так как дальше она ничего не говорит о ветале, я тоже не лезу с расспросами.
Чего больше никогда не вижу — это странных теней или птиц. Да и защитой меня тоже больше никто не окружает. Так что и эта проблема решается как-то сама собой…
Абсолютному счастью мешает только одно «но».
Появившиеся после подписания контракта с Фирэллен кошмары, в которых я слышу и вижу смерти тех, кто умер за семьдесят лет до моего появления в этом мире.
Жуткие, выворачивающие меня наизнанку, заставляющие просыпаться от криков и слез сны.
И эти кошмары вынуждают меня действовать.
***
Сэмаэль арэ Нерт
Поначалу ничего из задуманного им не получалось.
Кабинет ректора не открылся, хотя Сэм пытался сделать это несколько раз. Сперва сам — тайно. Позже — договорившись с ректором Анной.
Прима арэ Льес, конечно же, тоже была заинтересована в снятии магической печати. И дело тут было не только в традициях и престиже. И не в шепотках за спиной от тех, кто утверждал, что раз ректорский кабинет все еще закрыт, значит, у академии нет управления. Впрочем, находились и такие «доброжелатели», кто говорил это ей прямо в лицо. И были они не только из драконьего племени.
Нет, доступ в кабинет давал куда больше, чем просто статус. Уникальные артефакты и ректорский архив — вот главные сокровища, что скрывались за запертой магией дверью.
Но это — для нее. У Сэма же были свои причины стремиться в свой прежний кабинет. Потому что именно там хранились его записи и расчеты по тому злосчастному ритуалу. И если откуда и следовало начинать поиски ответов на вопросы о том, что же семьдесят лет назад пошло не так, то именно оттуда.
Прима Анна не смогла войти в ректорский кабинет одна. Сэм в одиночку тоже не смог. Но раз они оба неожиданно оказались в статусе глав академии, то вдвоем у них это могло получиться. По крайней мере, все предварительные расчеты по замыканию контура указывали на это.
Не вышло.
Тогда несколько раз пересчитав вектора направления полей и их контуров, Сэм пришел к выводу, что один из «ключей» кабинета — это или его личная аура, или аура примы Анны. Но вот второй — это Элирэ. Но разве такое было возможно, если она была мертва?
