Взгляд мужа сфокусировался на моём лице.
— Я прослеживаю логическую нить в твоих измышлениях, Джейн, но всё ещё не понимаю, как это мне поможет.
— Что, если обратиться к чему-то, чего Зейтун не знает? К силе, что древнее и сильнее его самого? И которая у тебя перед самым носом?
— Дженни, ты нас озадачила. — Задумчиво ответила Джослин. — Альвион строили ведьмари, и здесь есть особые места силы, но как мы можем их использовать? Димитрий?
— Зейтун легко сориентируется, — пожал плечами Димитрий. — Ни один из ведьмарьских приёмов не ускользнет от его внимания.
Я закрыла и снова открыла глаза. Очень важно донести свою мысль правильно, чтобы её не отбросили в самом начале.
— Я говорю о парке, нашем Альвийском парке, наполненном эльфийской магией.
— Эльфийской магией? — Недоверчиво переспросила Джослин. — С чего ей там быть?
— Джейн. — Димитрий вернее понял, куда я клоню. — Парк не населён эльфами. То, что я тебе рассказал в первый день нашего знакомства — просто красивая легенда.
— Однако тётушка пропала.
— Она сбежала, Джейн. — Терпеливо, словно меленькому ребёнку, объяснял супруг.
— Среди ночи, оставив записку, что отправилась любоваться ночными танцами эльфов? Ты говорил, что Альвион наименовали так в честь парка, название которого пошло от слова Альв — то есть Эльф. Эльфион? Эльфийский парк? Ты правда не видишь взаимосвязи?
— Я… — Димитрий растерялся. — Вижу взаимосвязь, но никогда не видел эльфов.
— А ты хоть раз ходил в парк понаблюдать за ними?
— Нет, потому, что всегда считал эту историю выдумкой. Красивой, но выдумкой.
— До недавних пор я ведьмарей считала выдумкой. — Побеждено ответила я, понимая, что мои догадки не помогут, но, все же, не имея желания сдаваться.
Все замолчали. Джослин смотрела в одну точку, Димитрий смотрел на меня. Мои щеки заалели: так не хотелось выставлять себя на посмешище, но всё равно так и получилось. Я опустила взгляд. Захотелось побыть одной.
— Никто не мешает нам проверить эту догадку. — Внезапно произнёс Димитрий, буравя меня взглядом. — Если ты испробовал все возможные средства, и они не помогли — осталось испробовать невозможные.
Он не сводил с меня глаз, и я не удержалась — тоже подняла взгляд на мужа. Его широкоскулое лицо было таким красивым, а он сам смотрел на меня с такой любовью, что у меня защемило где-то в груди. Он делает это для меня. Решился проверить эту — признаем правду — притянутую за уши догадку просто, чтобы я не расстраивалась.
Я и так знала, что его чувства ко мне чисты и подлинны. Но каждый день, в каждом нашем разговоре, в каждом его жесте, в каждом слове сквозит столько настоящей и неподдельной любви, что мне просто не верится, что на этом счастливом месте сижу именно я. Когда-то Димитрий выбрал меня, и, право, это был день, который определил мою судьбу.
Я не смогла сдержаться и снова подошла и обняла его. Наши чувства затапливали с головой, и мы оба с радостью в этом море тонули.
Глава 13. Альвийский парк
После завтрака Димитрий отправился проверить состояние защиты Альвиона. Мы с Джосси решили тоже подготовиться по мере своих возможностей — отправились в библиотеку. Где-то там, на полках, предположительно должны были пылиться жизнеописания предков Димитрия. Больше всего нас интересовала биография пропавшей тётушки.
— Как же её звали? — Вслух размышляла Джослин, прогуливаясь пальцами по корешкам книг. — Розалинда… Розамунда… нет. Её имя было красивым и необычным, но мне нужно его увидеть, чтобы вспомнить.
Род Грейсонов уходил корнями в прошлое на столетия. Я наугад открывала жизнеописания усопших родственников Димитрия, пока не вспомнила имени его деда — потому, что пальцем как раз пробежалась по корешку с его именем.
— Инджимер Грейсон. Посмотрим…
Но я ошиблась. Этот Инджимер оказался старше деда Димитрия на несколько поколений. В книге также приводился портрет, донельзя схематический и грубый. Димитрий совершенно не был похож на своего предка: тот был изображен с густыми бакенбардами, усами и бородой; на этом растительность на его голове заканчивалась. Взгляд злой и расчетливый. Мне захотелось вернуть книгу на полку, но взгляд зацепился за ужасающую вещь, указанную уже на первой странице биографии: «…испытывал греховную страсть к собственной сестре Эссине».
— Джослин! — Неуверенно позвала я. — Красивое и необычное имя? Может, её звали Эссина?
— Точно! — Послышался голос Джосси из-за стеллажей. — Я должна вернуться обратно к букве «Э». Вот, я же говорила!
Наставница подошла ко мне и открыла принесённый том биографии Эссины Грейсон.
— Здесь говорится, что она была красива, как весенний подснежник. Смотри, даже изображение есть.
Портрет Эссины выглядел куда более аккуратным; он же подтверждал написанное: черты лица женщины отличались нежностью, если не считать густых нахмуренных бровей. Из-за сердитого выражения лица она выглядела старше. А ещё — несчастной.
— Здесь сказано, что она отправилась в Альвийский парк смотреть на эльфов на тридцать первом году жизни, и после этого её никто не видел. Она оставила об этом записку. Больше всего о ней горевал брат Инджимер.
— Смотри. — Я протянула Джосси книгу, которую держала в руках. — Не от него ли она сбежала?
Джослин прошлась взглядом по строчкам и нахмурилась.
— Теперь ясно, почему к тридцать первому году жизни Эссина так и не вышла замуж. Если написанное в этой книге — правда, значит, Инджимер не благословлял сестру на брак. По понятной причине.
— Какой ужас! — Мне стало очень жаль бедную женщину, не сумевшей испытать истинного счастья в жизни из-за пороков собственного брата. — Мне всё меньше верится в сказку об эльфах. Эссина просто хотела спастись, потому и убежала.
— Твоё слово уже сказано. — Меланхолично ответила Джослин. — Димитрий готовится проверить твою теорию. Возможно, он сможет заметить немного больше, чем ты, но твоя помощь ему пригодится.
День прошёл чрезвычайно быстро: сегодня стемнело гораздо раньше, чем в предыдущие дни. Я с тревогой смотрела на ярко-красное закатное небо.
— Он становится сильнее. — Я не услышала, как Димитрий подошел и остановился за моей спиной. — Солнце садится раньше. Дни и ночи будут холоднее. Вскоре мы услышим о новых исчезновениях людей. Ему нужно больше и больше.
Я прильнула к его груди, и Димитрий обнял меня, укрывая, и, сам словно укрывался от остального мира. Эти драгоценные мгновения мы не испортили излишними словами, наслаждаясь друг другом. Каждый испытывал страх, что это последний покой, который нам судился.
Около полуночи мы были уже собраны: я надела плащ на теплой подкладке поверх платья для прогулок; Димитрий вышел в вестибюль в удлиненном черном жакете. Серебристые пуговицы на его груди выстроились в два ряда по три штуки. Выглядело очень сдержанно, но при этом достаточно привлекательно.
— Ты своей красотой и сама походишь на эльфийку. — Димитрий взял меня за руки и нежно поцеловал в щеку. — Я начинаю волноваться, что эльфийский король перепутает королев, и заберет тебя к себе.
Его милые комплименты согревали моё сердце в этот неуверенный час, и я была благодарна супругу, что он отвлекает меня от дурных мыслей.
И всё же, их было слишком много…
Мириады звёзд раскинулись над нашими головами, когда мы мощёными дорожками пробирались к Альвийскому парку. Я замерзла в считанные секунды. Димитрий сжал мою руку сильнее, и тут же ощущение холода пропало — меня словно закутали в тёплое перьевое одеяло.
— Как ты это сделал? — Удивилась я, помня слова, что он не умеет творить магию без зелий, но супруг не ответил.
Его взгляд был устремлён вглубь парка. Я с запоздалым страхом обнаружила, что мы идем в густом тумане, клубящемся всё больше по мере того, как мы подходим к опушке.
— Ты замечал раньше…?
— Нет. — Оборвал Димитрий. — Это… потому, что мы идем. И… нас ждут.
Мороз пробежал по коже. Кто? Как давно? Я боялась задать вопрос, потому, что ещё больше боялась получить ответ. Мы брели вглубь парка, который при дневном свете казался вполне безобидным и дружелюбным; ночью же представлял собой картину из страшного сна.
