Я нанял хакера и вора в свою компанию. Тот еще адский пиар.
Из ее комнаты доносится всхлип, и я вскакиваю на ноги, вылетаю за дверь, чтобы стоять рядом с ней.
Еще один всхлип.
Я осторожно толкаю дверь. Моя маленькая хакерша спит на боку, закинув руку за голову, которой она судорожно дергает взад-вперед.
Дурной сон.
Я опускаюсь на кровать позади нее и обнимаю своим большим телом.
— Шшш, детка. Это всего лишь сон.
Она хнычет громче.
— Не могу выбраться, не могу выбраться, не могу выбраться. — Ее дыхание прерывистое, слишком частое, также происходило в лифте.
Я кладу руку ей на ребра и легонько встряхиваю.
— Кайли. Котёнок. Проснись, детка.
Она вздрагивает и просыпается с криком.
Я начинаю закрывать ей рот, но понимаю, что это только усугубит клаустрофобию, поэтому снова беру ее за грудину.
— Дыши, детка. Вдох. Выдох. Ты в безопасности. Это был сон. Просто сон, котенок.
Она издает дрожащий стон, и я переворачиваю ее на спину, чтобы увидеть лицо в темноте.
Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, и она прижимается ко мне, дрожа.
Я поглаживаю ее по спине.
— Шшш, детка. Ты в порядке. Я никому не позволю причинить тебе боль.
Так же быстро, как повернулась ко мне, она отстраняется, сползая с кровати и поднимаясь на ноги.
Я следую за ней.
— Кайли.
Она игнорирует меня и расхаживает взад-вперед, ее плечи ссутулились, голова наклонилась, как будто напряженно думает.
Она отвергает мою помощь. Борется со своими проблемами самостоятельно — как и начиная с подросткового возраста. А возможно, всю ее жизнь. Я хочу, чтобы она вернулась. Отчаянно. Но не знаю, как сделать это.
— Ты видела убийство своего отца.
Она перестает расхаживать, и дыхание со свистом прекращается.
— В Лувре? Где ты была? В вентиляции?
Ее колени подгибаются, и я ловлю ее, когда она отшатывается назад. Я притягиваю ее в свои объятия, но она сопротивляется. До меня доносится запах ее слез, соленый и наполненный болью. Я не отпускаю ее.
Я нужен ей, даже если она не хочет принимать помощь.
— Перестань бороться со мной, — бормочу, когда она толкает меня в грудь. — Я на твоей стороне, детка. Прекрати бороться.
Она прижимается ко мне, утыкаясь лицом в шею, орошая мою кожу своими слезами.
— Будь ты проклят, Джексон. Будь ты проклят, — рыдает она.
— Почему, детка? — Я глажу ее по голове. — Знаю, что я мудак, но почему ты злишься?
— Я не хочу, чтобы ты так старательно заботился обо мне.
Я нахожу ее губы и завладеваю ими, переплетая свой язык с ее.
Она ерзает в моих руках, обнимает меня за шею и садится на меня сверху. Мой член тяжелеет, вдавливаясь между ее ног, жар ее сердцевины посылает стрелы вожделения по моему телу. Однако на этот раз я не собираюсь терять контроль.
Моя женщина нуждается во мне. В утешении. Мягкости. И, чудо из чудес, мой волк подчиняется. Потребность защитить ее превосходит его желание заклеймить ее как свою пару. Мои зубы остаются человеческого размера, даже когда член увеличивается.
— Не говори мне, что ты не можешь заняться со мной сексом. — Она тянет мою рубашку, расстегивая пуговицы.
О Господи и все пресвятое.
Я несу ее в свою спальню и осторожно укладываю на спину. Задираю ее юбку и оттягиваю трусики в сторону, прижимаясь ртом там, где он всегда хочет быть. Прямо в ее сердцевину. Пробую ее сладкую эссенцию, доставляя ей удовольствие. Удовлетворяя ее.
Кайли выгибается, подтягивая колени, чтобы шире их раздвинуть.
— Правильно, детка. Позволь мне сделать так, чтобы тебе было хорошо.
Она потирает клитор, пока я проникаю в нее своим языком.
— Я хочу твой член, здоровяк. Он нужен мне здесь. — Она похлопывает себя по влагалищу.
Я стону.
Могу ли я это сделать?
Мне придется.
Она моя женщина, и я нужен ей. Даже волк понимает.
Я беру презерватив с комода.
— Раздевайся, — командует она. — Я хочу видеть всего тебя, Джексон Кинг.
Я улыбаюсь и целенаправленно снимаю с себя одежду, стоя в свете почти полной луны, льющемся через окно.
— Я позволю тебе отдавать приказы, только на этот раз, котенок. — Я раскатываю презерватив по всей длине, ухмыляясь ее широко раскрытым глазам. — Потому что чуть раньше я облажался. Но не забывай, у кого деревянная лопатка.
Ее лицо вспыхивает, и аромат ее возбуждения наполняет комнату еще сильнее, чем раньше.
Я сжимаю основание члена и направляю его в ее сторону.
— Нравится то, что видишь?
— Неудивительно, что это больно, — говорит она, но на ее лице улыбка.
— Снимай одежду, котенок. Это будет правилом. На тебе не должно быть больше одежды, чем на мне.
Воспринимаю музыкальный звон ее смеха как еще одну победу.
Я собираюсь позаботиться о тебе, детка.
Она сбрасывает с себя одежду и ложится на спину. Я понимаю, почему меня одурачили. Нет ничего невинного в ее груди с персиковыми кончиками, изгибе бедер, аккуратно подстриженном лобке и длинных, стройных ногах. Даже с румянцем на щеках она одаривает меня взглядом «Иди ко мне». Не знаю, как она так долго обходилась без секса, но мой волк делает двойное сальто назад, празднуя то, что он первый.
Я хочу застонать. Хочу петь. Поклоняться алтарю ее тела всю оставшуюся жизнь.
На этот раз буду держать себя в руках. Я у нее в долгу.
~.~
Кайли
Джексон опускается на колени между моих ног. Его тело еще более невероятное, чем я себе представляла, — скроенное из сплошных мышц. Его грудь покрыта темными завитками, а его член… огромный.
Он толкает в меня головку члена, и я выгибаюсь, удовольствие распространяется спиралью, внутренняя поверхность бедер дрожит от предвкушения. Он дышит тяжелее, чем обычно, но двигается медленно, входя в меня.
На этот раз нет боли, только удовлетворение. Он наполняет меня, удерживает неподвижно, чтобы я приспособилась. Нетерпеливо приподнимаю бедра. Я не хрупкая, приятель. Мне это нужно. Я это заслужила.
Джексон стонет, опираясь всем весом на кулак рядом с моей головой.
Он огромен, нависает надо мной.
Я напрягаюсь и отшатываюсь от него, желая увидеть выход.
Все еще погруженный в меня, он перекатывает наши тела, так что я оказываюсь сверху. Я делаю глубокий вдох, мои мышцы расслабляются.
Он показывает свои открытые ладони, как бы доказывая, что у него нет оружия, затем засовывает их под задницу.
— Ты все контролируешь, котенок.
Я прикусываю губу, потому что он ясно дал понять, что ему нравится быть главным. И мне нравится его доминирование. Мне просто тяжело, когда его член весь во мне. Тем не менее сидеть на нем верхом приятно, и мои бедра начинают двигаться сами по себе. Покачиваясь на его огромном, твердом мужском достоинстве, наклоняюсь вперед, чтобы потереться об него клитором, сильнее и быстрее.
Его губы раздвигаются, обнажая зубы, и он крепко зажмуривает глаза, громко втягивая и выдыхая воздух.
Всплеск силы пронзает меня, когда понимаю, что я так сильно влияю на него. Это подстегивает меня. Я скольжу вверх и вниз, моя грудь подпрыгивает в такт. Я впиваюсь ногтями в его плечи, принимая его глубже.
— Черт, котенок. Черт, — рычит он. Его лицо искажается, и он хватает меня за бедра. Я благодарна ему за то, что он взял инициативу на себя, потому что мои мышцы дрожат, напрягаясь в ожидании разрядки.
Джексон двигает меня на своем член, вверх и вниз, а затем кричит, его бедра отрываются от кровати, увлекая меня за собой. Я принимаю его глубже, чем считала возможным.
Я тоже вскрикиваю, мышцы сокращаются вокруг его огромного члена, сцеживая его изо всех сил.
