щенка.
Нави существовали недолго. Спустя примерно десять лет рассыпались в пыль сами собой.
Но если уничтожить их осиной, то оставалась кучка почерневших перьев.
Перья всегда, при любом раскладе, были признаком насильственного истребления.
— А можно как-то ускориться? — вмешался Ветров. — Судя по дорожным камерам, на которые ночью попала твоя машина, ехать нам за город.
— Можно, — согласилась Люся, встала на ноги, но не спешила за курткой.
Кто его знает.
Вдруг он просто ухлопает навь как единственного свидетеля?
А с другой стороны — нави все равно никто не поверит, так что вроде она никому пока не мешает.
— Поехали уже, — раздраженно поторопил Ветров.
Люся переглянулась с Носовым. Тот пожал плечами.
— Глеб Жеглов тоже был мареном, — ни с того ни с сего брякнул он.
Фигасе у него аргументация!
— Поехали, — решила она.
Люся устроилась сзади, не желая находиться к Ветрову слишком близко.
Он никак не прокомментировал это, махнул рукой охране, сел за руль.
Охрана за ними не поехала.
Это плохо или хорошо?
Вдруг она все-таки довела Ветрова до ручки и он прикопает ее в ближайшем лесочке?
Но интуиция не предвещала опасности, и Люся решила довериться судьбе.
— Не думай слишком много, — посоветовал Ветров, — я собираюсь создать прецедент и предоставить навь в качестве свидетеля. Войду в анналы судебной практики — вдруг тебя все-таки убьют и повышение накроется медным тазом. Слава меня утешит.
— А твой отец?
— А при чем тут отец? Он в Москве, а Терентьев сядет.
— Кто? А, номинальный владелец. Вряд ли ему дадут очень много — нави считаются неодушевленными. Вы ему заплатите, чтобы он промолчал о ваших финансовых схемах, и из тюрьмы выйдет богатый человек. Обычное дело.
— Люсь, — устало сказал Ветров, — отец не был в городе десять лет, а Терентьев примерно столько же никуда не уезжал. Не думаю, что они обсуждали подобные дела дистанционно, не идиоты же. Так что придерживайся версии, что затея с навями — частная инициатива Терентьева.
— Ты вот сейчас кого убеждаешь?
— Мы перетрясем всю бухгалтерию клуба, посмотрим, куда были заныканы доходы с навей. Наверное, это недешево стоило. Допросим клиентов. С перьями у меня есть повод для возбуждения уголовного дела, руки будут развязаны.
— А! — обрадовалась она. — Вот чего ты так возбудился! Неучтенные доходы! Почувствовал себя обокраденным?
В ответ он просто сделал музыку погромче.
Навь они нашли там же, где Люся ее оставила, — в Сиреневке. Небольшой дачный поселок был пуст, и выбрать единственный домик, откуда шел дым, не составило труда.
Навь выслушала их спокойно и так же спокойно сразу на все согласилась — и дать показания, и поселиться в однушке, предложенной Ветровым.
Ей, кажется, было все равно.
Назад Люся возвращалась опять на заднем сиденье: уж лучше сидеть бок о бок с умертвием, чем с Ветровым.
В редакции она привычно накатала жалобу в прокуратуру о неучтенных доходах в клубе «Вишенка» и традиционно поставила тайминг на семь утра. В конце концов, главный прокурор ценит традиции.
Подумав, закинула копии в налоговую и в отдел по борьбе с экономическими преступлениями.
Авось кто-нибудь что-нибудь накопает. В служебное рвение Ветрова в этом деле Люся слабо верила, хотя он и не поленился опросить бомжей.
Под вечер к ней заглянул совершенно довольный Носов.
— Шеф, нам опять угрожают! — радостно сообщил он. — Вернее, еще нет, но вот-вот начнут!
— Кто на этот раз?
— Горелов, владелец бетонного завода.
Люся так и не успела прочесть публикацию про навь, поэтому немедленно всполошилась:
— Вы что, указали фамилии клиентов?
— Ну нет, конечно. Просто написали, что среди них есть представители крупного бизнеса. И теперь Горелов требует срочной встречи на его территории.
— Ну почему сразу угрожать? Может, он нас покупать будет.
— Ну, не знаю. Вот мы к нему припремся, а он нам паяльником в…
— Давай без эротических фантазий, — поморщилась Люся. — Для чего ему так подставляться? Я бы на его месте сидела тихо и не отсвечивала.
— Занервничал? Психанул? Решил по-быстрому все порешать?
— Господи, ну откуда берутся все эти непуганые идиоты, которые угрожают журналистам? — подивилась Люся. — И ведь никак не заканчиваются! Поедем на моей машине — у меня сертифицированный хвост. По крайней мере, будут знать, где нас искать. Слушай, бетонный завод — это так аутентично, как в боевике про мафию.
Носов заржал и побежал готовиться.
Прежде чем отправляться на встречу, зануда Носов заставил Люсю подышать в алкотестер, убедился, что обеденный вискарь уже выветрился, и замурлыкал себе под нос, упаковывая аппаратуру по кофрам.
Как и все киморы, он обожал ссоры и свары, и предстоящий разговор вдохновлял его и бодрил.
Для Люси это было скорее неприятной рутиной, частью работы, которую приходилось делать вопреки желанию вернуться домой и залечь в горячей ванне с пеной.
Но дома теперь ошивался Ветров, вечный источник напряжения, и не найти ей было покоя.
Хотя антураж бетонного завода и добавлял некой пикантности встрече, на деле Люся не ожидала ничего выдающегося. Они с Носовым давно взяли за правило не уклоняться от скандалистов, а разговаривать, памятуя о том, что лучше знать чужия намерения, чем их игнорировать.
Горелов походит немного кругами, прощупает почву, пригрозит юристами или уголовниками, как пойдет, предложит денег или не предложит — и станет понятно, чего он стоит и чего от него ждать.
В машине Носов сказал, настраивая климат-контроль под себя:
— Прикинь, этот Горелов трахал навей. А может и того… осиной в горло или куда там надо.
— Хоть куда, — поморщившись, отозвалась Люся. — Давай не будем об этом, у меня воображение богатое, я потом не усну.
— Не, — не унимался Носов, — был же фильм о любви зомби и девушки. А можно и про навей снять.
— Зомби — это сказки. А нави — несчастные создания.
— А вот чисто физиологически…
— Костя! — завопила Люся, и он наконец примолк.
Их встретили на проходной, показали, где ставить машину, с некоторым недоумением посмотрели на вторую тачку, припарковавшуюся рядом. Люся развела руками — у каждого свой образ жизни.
Не стали прогонять через рамку и даже удостоверений не попросили — хотя на всех режимных объектах обычно скрупулезно записывали паспортные данные. Провели в чистый и безликий офис, где передали на руки секретарше. Та предложила кофе, показала, куда повесить одежду, и пригласила в кабинет руководителя.
— Фу, — прошептал разочарованный Носов, — где саспенс, где хоррор?
Люся не ответила ему, разглядывая человека в кресле.
Это был не тот Горелов.
Слишком молодой, гладенький, лоснящийся банник, в то время как ей
