облачили в новый наряд. Про себя в очередной раз отметила и дорогую ткань, и вышивку камнями по лифу.… Сколько золота тратит королевская семья на меня одну. В то время как простой народ живет впроголодь.
Подошло время обеда. Меня сопроводили в столовую, где уже собрались члены королевской семьи. Королева-мать не удостоила меня и взглядом, лишь поджала губы при моем появлении. Селена выглядела чуть лучше, но все еще казалась уставшей. И только король и Кареон громко обсуждали дела.
— Миранда, присоединяйся к столу! — принц помог мне сесть, подставляя руку и ухаживая за мной. Никогда мне не привыкнуть к подобному — все еще чувствую себя деревенщиной, которую по воле случая занесло во дворец.
— Итак, дети, — взял слово король. — Завтра ваша свадьба. И, к сожалению, возможно последний радостный день в королевстве. Завтра откроем королевские ворота и пригласим всех желающих погулять на свадьбе. Мы должны получить максимальную поддержку народа, так как битва, которая нам предстоит…., - он замолчал. — Тяжелая, в общем, будет битва. Очень надеюсь на ваше благоразумие, — король посмотрел на меня, — и что не придется отлавливать невесту в коридорах дворца или отпаивать успокоительными отварами. Вы это делаете не для себя, запомните.
Я кивнула. Да, все понимаю, но на душе от этого не менее грустно. Завтра все свершится.
Остаток обеда прошел в гнетущем молчании. О чем думали остальные — не сложно догадаться. Над всеми нами зависла смерть.
После еды все разбрелись кто куда. Кареон пригласил меня на прогулку по королевскому саду. Я предпочла бы отсидеться в своих покоях в одиночестве, но не откажешь ведь будущему мужу!
— Миранда, — заговорил он, когда мы достаточно отошли от стен дворца, чтобы никто не мог нас услышать. — Понимаю, что для тебя все слишком скоро, и вижу — ты не в восторге от идеи стать моей женой.
Он улыбается виновато и гладит мои пальчики, что покоятся на сгибе его локтя.
— Кареон, вы не должны извиняться!
— Ты! — поправляет он меня.
— Хорошо, ты — не виноват в сложившейся ситуации, как и я. Такова судьба, — тяжелый вздох срывается с моих губ, и принц становится еще серьезнее и грустнее.
— Миранда, я обещаю быть тебе добрым мужем, сколько бы нам жизнь не отмерила времени. И буду рядом в день битвы. Если нам и суждено погибнуть, то вместе, — торжественно обещает он мне. И такой принц мне нравится больше: серьезный, искренний, настоящий.
— Спасибо, — отвечаю взаимностью, — обещаю быть тебе хорошей женой. Заботится, беречь…. — Хочу сказать любить, но язык не поворачивается. Принц понимающе кивает головой.
— Все придет со временем. Мы мало знаем друг друга, но при этом — молоды. Будем надеяться на победу и долгие годы впереди, чтобы узнать друг друга получше.
— Да!
Мы гуляем между красиво подстриженных кустов, ароматных грядок с цветами и изящных скульптур. Душа отдыхает среди всего этого великолепия. И впервые мне уютно в компании принца. Сегодня он не пытается произвести впечатление, а просто рассказывает о себе, о жизни во дворце. Не пытается залезть мне в голову и ничего не спрашивает. Слушать его голос приятно: он бархатный, обволакивающий.
Когда солнце прячется за горизонт, становится прохладнее. Кареон ведет меня обратно, приобняв за плечи, чтобы не замерзла.
У самого дворца срывает красивый алый цветок и дарит его мне. Красивый жест от красивого мужчины. На минуту я забываю о всех своих проблемах и просто наслаждаюсь моментом.
— Ты позволишь? — спрашивает он и наклоняется для поцелуя. Раньше бы я убежала или с ужасом ожидала продолжения. Но эта прогулка будто что-то изменила между нами. И я благосклонно киваю, подставляя лицо.
Поцелуй с принцем не такой, как с Лероем. Невольно я их сравниваю, оцениваю.
Лерой всегда берет то, что ему нужно силой. Нагло вторгается в чужое пространство и сметает все на своем пути. Кареон же — дарит нежность и тепло, лишь в конце чуть углубляя поцелуй. И этот миг близости приятно вспоминать. Прощаемся мы на легкой ноте, оба чуть раскрасневшиеся и смущенные.
Оказавшись в покоях, я все никак не могу забыть эту прогулку и прощальный поцелуй. Почему-то приходит мысль, что я предаю собственные чувства, бросаясь в объятия к другому. Тут же ругаю себя за подобные глупости. Как можно предать кого-то, кто тобой не интересуется? Пора бы забыть Лероя и вычеркнуть его из сердца.
Сажусь за гримуар матушки и понимаю, что первые страницы прочтены. А значит, можно открыть следующее письмо. Да и вообще, неизвестно что будет дальше. Какой смысл тянуть с письмами?
Второе письмо оказывается неожиданно ласковым и нежным. Оно наполнено материнской любовью и сожалением, что ее не оказалось рядом, когда мне тяжело. Не понимаю, как она могла знать, что именно эти строчки будут мне необходимы? Перечитываю его снова, и снова, находя успокоение в матушкиных словах. И не вижу приписки, когда же вскрыть третий конверт. Поэтому открываю и его.
«Дочка! В третьем письме хочу рассказать о своем даре и как мы с тобой встретились…»
Читаю и не верю собственным глазам! Матушка выкупила меня у бродячих артистов! Жгучие слезы застилают глаза. Я не слушала болтовню соседских детей, что дразнили меня в детстве подкидышем. Верила, что матушка родила меня, пусть и поздно. Ну а то, что отца не оказалось рядом — бывает. Нам и вдвоем было очень хорошо.
Когда удается чуть успокоиться, читаю дальше. Дар у матушки необычный — вроде предсказания или предвидения. Но не ясно и четко, а образы, скрытые за пеленой тумана. Оттого она и не знала, что именно ждет меня, лишь догадывалась. И вот в этих-то видениях видела меня с еще одним человеком: мужчиной или женщиной — не разобрала. Но этот человек, будто вторая половина меня. Вместе мы — несокрушимая сила, что способна остановить вражеские войска, черную магию, защитить народ.
Эти строки перечитываю особенно внимательно. Выходит, что и женой Кареона мне не обязательно становится. Достаточно быть рядом, делиться силой. Это дарит надежду на счастливое будущее с любимым человеком, которого я еще могу повстречать на своем жизненном пути.
Письмо заканчивается строками поддержки от матушки:
«… Всегда слушай свое сердце и доверяй силе. В ней найдешь утешение, поддержку и опору. Люблю тебя больше жизни, твоя мама»
Прячу письма за корсет, прижимая поближе к сердцу. Тепло матушкиных строк, кажется, способно проникнуть под кожу. Долго не могу уснуть, прокручивая содержимое писем в голове. Думаю о своем месте в жизни и роли, отведенной мне. И не замечаю, как уплываю в
