что сказал мне Джон, я пригласила его в свою постель и искала собственного удовольствия.
Эгоистка.
Что, если бы я рассказала Риверу прошлой ночью?
Пронзительный вой эхом разносится по комнате, и мне требуется мгновение, чтобы понять, что звук исходит из моего собственного рта.
— Скайлар. Скайлар. — Сущность Лэндона омывает меня, когда он обхватывает мое лицо ладонями, его глаза горят в моих. — Прислушайся к моему голосу. Держись за это.
Я не знаю, как он понимает, что со мной происходит, но я благодарна, что он понимает.
Такое чувство, что я снова возвращаюсь в ту комнату, с ужасом ожидая каждого момента, когда откроется дверь.
Каково было чувствовать, когда иглы вонзались в одно и то же место на внутренней стороне моей руки.
Головокружение и замешательство.
Все то же самое, что переживает Эйприл.
— Я здесь, — выдыхает он, его темно-карие глаза полны сострадания. — Милая, я здесь. Мы пройдем через это.
Мы. Не ты.
Мне требуется несколько минут, чтобы успокоиться, но как только мое сердцебиение приходит в норму, Лэндон заговаривает.
— У него был фартук Эйприл, — тихо говорит Лэндон, и у меня сжимается грудь. — И его допрашивали, но у нас нет никакой другой информации, кроме этой.
Я хмурюсь. — Он вам ничего не сказал? — шепчу я, моя надежда тает.
Лэндон качает головой. — Пока нет, — говорит он. — Но, Скайлар, есть кое-что, о чем мне нужно с тобой поговорить.
Я встаю с его колен, но он берет меня за руку и переплетает наши пальцы. — Тебе нужно дать показания, — мягко говорит Лэндон.
Я задерживаю дыхание.
Я знала, что в конце концов мне придется рассказать полиции обо всем, что произошло.
Но пересказывать это будет сущий кошмар.
Описывать ту комнату, зуд моего фальшивого гнезда, запах…
— Бен возьмет показания, — добавляет Лэндон. — Тебе не придется разговаривать ни с кем, кого ты не знаешь. Или ты можешь запросить кого-нибудь другого.
Я нервно сглатываю.
Я знаю, что мне нужно это сделать.
Каждая крупица информации, которую я могу им дать, ценна, но повторное переживание этого кажется невыносимым.
И милый, терпеливый Лэндон просто сжимает мою руку, как будто может слышать каждую мою мысль. — Мне жаль, — говорит он. — Мне так жаль, что ты даже представить себе не можешь, что я не смог найти тебя раньше.
Я замерзла.
Желание сказать ему нет очень сильно. Я не хочу этого делать; Я хочу заползти обратно в свое гнездышко и притвориться, что прошедшего месяца не было.
Я на полпути к тому, чтобы сказать нет, когда раздается громкий стук в мою дверь.
Я наполовину спрыгиваю с дивана, в то время как Лэндон хмурит брови.
— Это Винсент, — удивленно бормочет он, в то же время запах Винсента поражает меня.
Темные ноты шоколада, бренди и легкий намек на кожу.
Меня охватывает возбуждение.
Я знала, что он придет, но не знала когда.
— Почему он здесь? — Я дышу.
Я встревожена, вспоминая наш с ним последний разговор.
Лэндон качает головой. — Я не знаю, — бормочет он. — Он не должен заступать на вахту до завтра.
Мои мысли лихорадочно соображают.
Запах Винсента становится сильнее, и у меня непроизвольно текут слюнки.
Тук. Тук.
— Мне нужно тебе кое-что сказать, — выпаливаю я Лэндону, и он поднимает бровь. — Прежде чем я впущу его. Время неподходящее, но у меня скоро начнется течка. И… Я хочу, чтобы ты и Ривер были со мной.
Легкая улыбка тронула уголок рта Лэндона. — Все, что тебе нужно, — говорит он. — Все, что ты захочешь.
Это было не самое подходящее время, чтобы рассказать ему, но я не знала, когда снова останусь с ним наедине, особенно с появлением Винсента.
Мое сердце учащенно колотится, когда я подхожу к двери.
Когда мои глаза встречаются с глазами Винсента, что-то внутри меня коренным образом меняется.
Мой, говорит внутренний голос.
Он мой.
ВИНСЕНТ
Я не верю, что Ривер говорил с ней о даче показаний.
И я тоже не доверяю Лэндону в этом.
Такое чувство, что мне нужно с ней поговорить. Мне нужно посмотреть, как она это воспримет, когда ей скажут, что она должна сделать.
То, через что она прошла, ужасно, и я думаю, последнее, чего она хочет, — это снова пережить этот кошмар.
Сейчас не мое время быть здесь. Моя смена в качестве ее охранника завтра, но я просто не могу так долго ждать, чтобы увидеть ее.
Не после всего, что произошло.
Когда она открывает дверь и я вижу ее хрупкую фигурку, мне требуются все силы, чтобы не вернуться в тюрьму и не прострелить Бриггсу его гребаную бошку.
Но вместо этого я просто вдыхаю ее.
Когда я с ней, мир не так ужасен.
— Привет, — приветствует она, глядя на меня широко раскрытыми глазами. — Входи. — Она отходит, и я переступаю порог, встречая смущенный взгляд Лэндона. Я киваю ему, затем снова обращаю свое внимание на Скайлар.
— Хочешь кофе? — вежливо спрашивает она меня.
Я чувствую исходящие от нее влечение и возбуждение. Но я также чувствую легчайшую долю страха.
Она все еще не уверена во мне, и я сомневаюсь, что мое признание в больнице помогло моему делу.
— Когда она ела в последний раз? — Я рычу на Лэндона, который недоверчиво смотрит на меня.
— Только что, — огрызается он, приподнимая бровь. — Хочешь подробный список продуктов?
Скайлар прочищает горло, и я поворачиваюсь к ней лицом, легкий запах страха теперь сменился раздражением. — Я вполне способна позаботиться о себе, — выплевывает она, скрещивая руки.
Я наклоняю голову. — Это правда? — Бормочу я. — Потому что, по-моему, ты едва держишься на ногах.
— Винсент, она только что выписалась из больницы. Конечно, она будет немного слабовата, — рычит Лэндон, но я сосредотачиваю свое внимание на Скайлар, которая начинает дрожать, как только я заканчиваю предложение.
— Не перенапрягайся, — говорю я тихим голосом.
Скайлар расширяет глаза и усмехается, в ее голосе слышится огонь. — Я не перенапрягаюсь, — яростно говорит она. — Я не какая-нибудь девица в беде. Мне не нужен телохранитель.
Мои губы кривятся. — Ты всегда такая, когда кто-то настаивает на заботе о тебе?
— Да, — выпаливает Лэндон из-за моей спины, и Скайлар закусывает губу и сокрушенно вздыхает.
— Хорошо, но когда ты входишь сюда вот так, чертовски напряженный, это выбивает из колеи, — мягко говорит она. — И мне от этого неуютно.
Моя полуулыбка тут же исчезает.
Я напряженный, и действительно заставляю людей чувствовать себя некомфортно.
У меня ни с кем не было нормального разговора уже много лет.
Если она терпеть не может Ривера, но думает, что я перегибаю палку, тогда, возможно, мне нужно взять себя в руки.
Особенно если я хочу, чтобы
