навестить ее бывшего? — спрашивает она. — Как все прошло? Ты его избил?
Я криво улыбаюсь ей. — Мы не могли этого сделать, — говорю я, потягивая кофе. — Но Ривер, возможно, что-то сделал со его крузером.
— Я собираюсь притвориться, что не слышала этого, — восхищенно говорит Девин, — чтобы Бен не чувствовал себя обязанным вникать в это.
— Что вы, ребята, натворили? — произносит мягкий, красивый голос, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть Скайлар, стоящую в дверях кухни.
Я перестаю дышать.
Время останавливается, когда я смотрю в ее глаза, ярко-голубые радужки горят в моих.
Она такая хрупкая. Ее истощенное тело тонет в розовой толстовке и серых леггинсах, а лицо осунулось после месяца голодания и обезвоживания.
Мне требуются все силы, чтобы остаться там, где я стою, и не притянуть ее в свои объятия.
Моя, мой внутренний Альфа поет.
Позаботься о ней.
Утешь ее.
Но я не сделаю первый шаг, как бы мне это ни было больно. Так же, как я уверен, что Ривер этого не делал.
Это должно быть на условиях Скайлар.
Поэтому вместо того, чтобы заключить ее в объятия, я мягко улыбаюсь Скайлар. — Привет, дорогая, — бормочу я, прежде чем успеваю себя остановить.
Она не отшатывается от ласкательного имени. Вместо этого она возвращает мне свою робкую улыбку. — Привет, — выдыхает она.
Ее запах окутывает меня.
В то время как у Девин он приглушенный и приятный, у Скайлар — это все.
Я прочищаю горло, чтобы скрыть свою реакцию на то, что нахожусь рядом с ней.
Я должен держать себя в руках.
Все на ее условиях.
— Ну, я, пожалуй, пойду! — Щебечет Девин, снимая напряжение в комнате. — Моя смена начинается через несколько часов, и Бен только что подъехал.
Скайлар оживляется, глядя на Девин. — Как дела в кафе? Мне нужно скоро вернуться. Я могла бы одеться и пойти с тобой сегодня.
Девин бросает на меня обеспокоенный взгляд, но я молчу, не смея начинать спор со Скайлар. — У нас все хорошо! Хм, я думаю, тебе нужно немного отдохнуть, прежде чем ты вернешься.
Скайлар снова обращает свое внимание на меня, затем ее плечи опускаются. — Да, — тихо говорит она. — Думаю, что да.
Моя грудь горит.
Разочарование на ее лице убивает меня, но я ничего не могу поделать.
Ей нужно выздороветь, прежде чем она сможет вернуться к работе, и очевидно, что она это знает.
— Я люблю тебя, Скай, — говорит Девин, подходя к подруге и обнимая ее. — Я скоро напишу тебе и смогу вернуться вечером.
Руки Скайлар обвиваются вокруг Девин, и я снова вспоминаю, какая она хрупкая.
Это чудо, что Ривер не убил Бриггса, когда мы его нашли.
— Я тоже тебя люблю, — шепчет Скайлар, и я игнорирую иррациональную вспышку ревности из-за того, что она говорит эти слова своей подруге.
Девин одаривает меня улыбкой, говорит, чтобы я позаботился о Скайлар, и оставляет нас одних на кухне.
Без запаха другой Омеги медовый аромат Скайлар полностью наполняет воздух.
Мой член подергивается в штанах, и я тереблю галстук, чтобы отвлечься.
Я нервничаю, я понимаю.
Она могла отвергнуть меня.
В прошлый раз, когда мы были здесь, это закончилось не очень хорошо.
Когда я появился сегодня, был миллион вещей, которые я был готов сказать.
Но все они покидают меня, когда я тону в аромате Скайлар, в этих усталых глазах и этой слишком бледной коже.
— Боже, я скучал по тебе, — выдыхаю я хриплым голосом.
Ее глаза расширяются, и она делает шаг ко мне, но теряет равновесие. Я преодолеваю расстояние до нее за секунду, обнимая ее за талию, чтобы удержать на ногах.
— Черт, извини, — шипит она, хватая меня за плечо. — Это так неловко, — фыркает она. — Это не значит, что я забыла, как ходить.
— Ты выздоравливаешь, — уверяю я ее. — Вероятно, у тебя также нарушен баланс электролитов. Когда ты ела в последний раз? — Я мягко спрашиваю ее.
Она успокаивается, когда я неохотно отпускаю ее. — Я не могу вспомнить, — бормочет она. — Ривер хотел, чтобы я поела, но ничего не показалось аппетитным.
Будь я проклят, если она не поест, пока я здесь.
В какой-то степени я могу смириться с тем, что не держу ее и не прикасаюсь к ней.
Но она поест, даже если это последнее, что я делаю.
— Я был бы рад приготовить что-то для тебя, если хочешь, — говорю я, улыбаясь ей.
Она краснеет. — О, ты не обязан это делать, — бормочет она. — Я вполне способна приготовить сама. И вы, ребята, уже так много сделали для меня.
— Скайлар, — говорю я, когда она идет за мной на кухню.
— Да?
— Позволь мне позаботиться о тебе.
— Но тебе не обязательно…
— Я хочу, — говорю я. — Я хочу так сильно, что меня тошнит. Милая, позволь мне сделать это для тебя, — настаиваю я.
Мне нужно обеспечивать ее. Заботиться о ней.
— Хорошо, — отвечает она, слегка улыбаясь мне. — Если ты настаиваешь.
СКАЙЛАР
Лэндон так же красив, как и всегда.
Его четко очерченная линия подбородка, добрые теплые глаза и идеально уложенные каштановые волосы заставляют мой живот трепетать. Он в приталенной белой рубашке на пуговицах, джинсах и узком сером галстуке.
У меня слюнки текут при одном взгляде на него.
Возможно, мое тело все еще хрупкое, но моя внутренняя Омега полностью проснулась и готова к атаке.
Даже если я не могу нормально стоять.
Прошлой ночью я была настолько поглощена желанием, что даже не потрудилась поговорить с Ривером о важных вещах — например, о том, как продвигается расследование, или есть ли какие-нибудь признаки приближения Эйприл.
При мысли о моей подруге моя улыбка исчезает, а желудок скручивает.
Лэндон замечает это сразу. — Садись, — говорит он, когда я следую за ним на кухню. — Позволь мне сделать это за тебя. Просто скажи мне, что бы ты хотела съесть, — добавляет он с ноткой приказа в голосе.
Подчиниться Лэндону легко, и я направляюсь к дивану. Я заворачиваюсь в кремовое одеяло, нежась в тепле, пока пытаюсь решить, что звучит аппетитнее.
Но мои мысли постоянно возвращаются к моей подруге.
— Сначала еда, — добавляет Лэндон, словно читая мои мысли. — Потом поговорим.
Он слегка приподнимает бровь, как бы вызывая меня на спор с ним.
— Отлично, — фыркаю я. — Хлопья — это прекрасно.
Он ухмыляется. — Я точно знаю, что ты не любишь хлопья, — говорит он, прислоняясь к моему кухонному столу и скрестив руки на груди.
Я изумленно смотрю на него. — Это так? И что заставляет тебя так говорить? — Спрашиваю я, смущенная тем, что он поймал меня на моем блефе.
Он слегка наклоняет голову. — Потому что единственная коробка
