мускулы перекатывались под ее ладонью. Она запрокинула голову, чтобы посмотреть на него, но его глаза были сосредоточены на другом вриксе.
— Все в порядке, — сказала она по-английски. — Он просто напугал меня, Кетан.
Глаза Кетана опустились, чтобы встретиться с ее взглядом. Его жвалы дернулись. Раздраженно обхватив ее рукой за талию, он потянул ее вперед, так что она оказалась перед ним, и расставил передние ноги по обе стороны от нее. Его нижние руки обвились вокруг ее талии, прижимая к животу, и застежки обхватили ее бедра.
— Кем бы ни была Айви, — сказал он низким рокочущим голосом, — знай, что она моя пара прежде всего.
Хотя выражения их лиц могли измениться лишь незначительно, все три врикса были явно ошеломлены. Рот Рекоша шевельнулся, как будто он хотел что-то сказать, но не издал ни звука; глаза Телока постоянно перебегали с Кетана на Айви; жвалы Уркота, низко опущенные, покачивались, словно от легкого ветерка.
Первым заговорил Уркот.
— Клянусь Восьмеркой. Пара?
Слышать слово на языке вриксов, обозначающее пару — найлия — от кого-то, кроме Кетана, было странно. В нем не было и близко того огня, который он вкладывал в него, не было того мурлыканья. И Уркот произнес его с потрясением.
— Это то, что ты прятал, — прохрипел Рекош. — Она — это то, что ты прятал. Шелк, который на ней надет…
Айви опустила взгляд на свое платье, подарок Кетана — напоминание о той ночи, когда он впервые заявил о своих правах на нее. Она коснулась маленькой затяжке на талии, там, где зацепился палец Коула, и нахмурилась.
Она встретилась взглядом с Рекошем.
— Кетан сделал его для меня.
Что-то смягчилось в глазах Рекоша, и Айви почувствовала искру осознания — и она поняла, что теперь на нее смотрят как на человека, как на равную, а не как на какое-то любопытное.
— Да. Он сделал его в моем логове. От восхода до заката он работал, китуа закончить его, оставив меня гадать, почему после стольких лет он ткал. И теперь я понимаю, — он перевел взгляд на Кетана. — И я был прав.
Кетан хмыкнул.
— О чем?
— Твоя лизив пара. Я был прав!
— Да, — сказал Кетан с щебетанием. — И я тоже.
Рекош тоже защебетал.
— Так и было. Это, безусловно, превосходит любой ситикар, который я когда-либо слышал в Такарале, все это.
— Как долго? — спросил Телок, снова переключая свое внимание с Кетана на Айви.
— Я нашел ее два лунных цикла назад, — Кетан провел ладонью по волосам Айви. — В тот день, когда я принес в жертву королеве корни Мендера.
Уркот постучал ногой по ветке, вызвав вибрацию, которую даже Айви почувствовала ступнями.
— И ты просто… спарил ее?
— Нет. Сначала я подумал, что она странный зверь. Домашнее животное. Я думал, что поймал самое редкое существо в джунглях, и моя гордость была такова, что я не понимал, что это Айви поймала меня.
— Ты ничего не упомянул об этом, когда мы разговаривали на следующий день, — сказал Телок, прищурив глаза. — Вот почему ты не хотел, чтобы я присоединился к твоей охоте. Ты прятал Айви даже от меня.
— От всех нас, — добавил Рекош.
Кетан фыркнул, обхватив другой рукой грудь Айви, чтобы притянуть ее еще ближе.
— И от моей сестры по выводку тоже. Айви моя, и даже сейчас я никтера делить ее.
Рекош скрестил все четыре свои длинные руки на груди.
— Пока тебе не понадобилась помощь.
— Она моя пара. Нить моего сердца. Ее безопасность — это все, что имеет для меня значение, — в голосе Кетана была грубость, которую Айви редко слышала — отчасти собственническая, отчасти защитная, отчасти агрессивная. Но в ней была и уязвимость.
Айви слегка повернулась к нему и взяла его подбородок в ладонь, поглаживая большим пальцем.
Кетан встретился с ней взглядом и заправил ей волосы за ухо, лаская раковину. Он оглянулся на своих друзей.
— Мне не доставляло удовольствия хранить от вас лисив, но я делал только то, что считал лучшим для нее. И я буду делать это всегда.
Хранить лисив? Они говорили о том, что Кетан прятал Айви от всех… Так лисив значит секрет?
— Так это шел-век и есть причина, по которой ты наконец решил уйти? — Уркот почесал щеку; только тогда Айви заметила, что его пальцы и когти покрыты бледной пылью.
— Так и есть.
Рекош защебетал.
— Спасибо тебе, Айви, за то, что заставила его наконец образумиться. Иногда кажется, что в голове Кетана камней больше, чем у Уркота.
Айви нахмурила брови.
— На его месте я бы воспринял это как похвалу, — сказал Уркот.
— Я уверен, что ты бы так и сделал, — ответил Рекош, махнув рукой.
Телок с отработанной осторожностью оглядел окрестности, прежде чем вернуть свой взгляд к Кетану и Айви.
— Как бы желанна ни была твоя помощь в Такарале, вам лучше идти. Я не знаю, как ты вчера убедил королеву позволить тебе уйти, но я бы не хотел, чтобы ты рисковал еще раз встретиться с ней.
— Я сказал ей, что вернусь через восемь дней с подарками в руках, чтобы покорить ее, — ответил Кетан.
Хотя Кетан уже все рассказал Айви, она не смогла удержаться и стиснула зубы, сдерживая вспыхнувшую в животе ревность. Он не хотел иметь ничего общего с королевой, но просто слышать, как он произносит эти слова, представлять, как он берет королеву, как он взял ее, было почти невыносимо для Айви.
— Ты что? — переспросил Рекош.
— Формирователь, уничтожь меня, — произнес Уркот.
— Из всех глупостей, — прохрипел Телок.
Хотя все трое говорили одновременно, Айви без труда поняла их — ее реакция на новость Кетана была схожей.
— Это был единственный способ заработать время на подготовку без того, чтобы поблизости рыскали Когти, — сказал Кетан.
— Когти Королевы расслабился, — сказал Телок, — но они не отступили. Многие из них вернулись в Такарал, но другие все еще бродят по джунглям, как будто в поисках.
Уркот хмыкнул, рассеянно потянувшись к животу, чтобы почесать шрам на боку.
— И были те двое, которые пытались сегодня преследовать нас, из всех вриксов в городе.
— Это было не случайно.
— Мы также не можем игнорировать слухи о том, что Главный Коготь пропал, — сказал Рекош. — Некоторые заходят так далеко, что говорят, будто королева сама убила его в ярости во время спаривания.
Жвалы Телока дернулись.
— Что идеально соответствует ее поведению во время предъявления Высоких Требований.
Напряжение внутри Кетана еще больше возросло, и когда он выдохнул, из его груди вырвалось глубокое рычание. Но его хватка на Айви оставалась устойчивой —
