твердой и надежной, но не болезненной. Она прикусила нижнюю губу зубами, переводя взгляд с его друзей на него. Беспокойство поселилось в ее животе.
— Королева не убивала Дуракса, — сказал Кетан. — Это сделал я.
Если друзья Кетана и были шокированы этим открытием, они не выдали этого своей реакцией. Насколько могла судить Айви, их настроение было более созерцательным, чем каким-либо другим.
Телок положил копье на предплечье и скрестил руки на груди, наклонив голову.
— Он нашел тебя.
— Да. Но не здесь.
— Я всегда знал, что Дуракс доведет дело до такого конца, — проворчал Уркот.
— Даже если бы он не навязал битву, я бы это сделал, — продолжил Кетан. — Он нашел не только меня. Он нашел Айви… и остальных представителей ее вида.
Уркот разжал челюсти.
— Есть еще такие, как она?
— Конечно, они есть. Они не могут вылупиться из ничего, — Рекош склонил голову набок и посмотрел на Айви, его длинная коса упала на грудь. — Лучший вопрос — почему мы никогда не видели их раньше?
— Мы пришли со звезд, — сказала Айви.
Телок, Рекош и Уркот, как один, запрокинули головы и посмотрели в небо. Хотя уже темнело, все равно должно было пройти некоторое время, прежде чем над головой появятся первые звезды — не то чтобы она действительно могла указать место, откуда она появилась, среди всех этих сверкающих звезд.
Кетан провел когтями по ее волосам, вызывая дрожь на коже головы. Айви знала, что это было сделано скорее для того, чтобы утешить себя, чем ее, но все равно она ценила это.
— Никто, кроме самих Восьмерых, не может летать так высоко, — сказал Уркот. — Как могли эти шело-веки появиться оттуда, будучи такими маленькими и мягкими?
— Многое нужно объяснить, и я мало что понимаю в этом, — сказал Кетан, — но я покажу вам все через два дня. Принесите все припасы, какие сможете собрать, в яму, которая находится в направлении восхода от этого места.
Теперь жвалы Телока поднялись, и он издал низкое шипение.
— Это проклятое место, Кетан. Неужели ярости королевы недостаточно, чтобы ты теперь стремился разозлить темных духов?
— Ты помнишь, Телок, когда я сказал тебе, что упал? Именно туда я упал. Именно там я нашел Айви.
Тонкие волоски на ногах Телока встали дыбом, и он попятился.
— Значит, это ее вид? Шеловеки — это духи, синен огненного зверя, пойманные Восьмеркой?
— Она кажется слишком твердой, чтобы быть духом, не так ли? — спросил Рекош.
— Духи могут сбивать с толку чувства, — предположил Уркот, хотя его голос звучал не совсем убежденно.
Кетан зарычал.
— Она из плоти, крови и костей, и она моя пара.
Айви легонько толкнула Кетана в одну из рук. Он держался твердо, и опустил глаза, чтобы встретиться с ней взглядом.
Она одарила его улыбкой.
— Позволь мне.
Он крепче сжал ее в объятиях и согнул пальцы, прокалывая ее кожу когтями, но в конце концов ослабил хватку.
Она посмотрела на других вриксов и шагнула к ним. Несмотря на то, что она жила в логове высоко над землей, несмотря на то, что каждый день ходила с Кетаном по ветвям и деревьям, прогулка по одному из них в одиночку выбивала ее из равновесия и вызывала неловкость. Но она продолжала смотреть вперед, отказываясь смотреть вниз.
Друзья Кетан наблюдали за ее приближением. Телок оставался настороженным, а Уркот был непроницаем, но в глазах Рекоша было что-то другое — по крайней мере, это было любопытство, но, возможно, оно граничило с волнением.
Оставив несколько футов между собой и другим вриксом, Айви подняла руки ладонями вверх.
— Ты можешь прикоснуться ко мне.
— Помни, что она моя пара, — прорычал Кетан у нее за спиной.
Губы Айви растянулись в усмешке. Она обнаружила, что ей очень нравится его ревность.
Рекош защебетал и без колебаний шагнул к ней, опустившись так, чтобы его глаза были ближе к ее уровню. Медленно двигаясь, он поднял руку и нежно коснулся пальцами ее ладони, держа эти длинные, похожие на бритву когти подальше от ее кожи. Хотя его рука была грубой, она была не такой сильной, как у Кетана, и мозоли были в основном лишь на кончиках пальцев.
— Как ты уже слышала, меня зовут Рекош, — сказал он тем же мягким голосом. — Если ты действительно хочешь кирилку шелк, тебе нужно только попросить. По сравнению со мной Кетан — неуклюжий ткач.»
— Она не наденет ничьего шелка, кроме моего, — сказал Кетан.
Айви усмехнулась.
— Приятно познакомиться с тобой, Рекош.
Взгляд Рекоша опустился к ее рту, и его челюсти раздвинулись.
— Ты обнажаешь на меня зубы. Почему?
— Это улыбка, — она снова улыбнулась. — Это значит, что я счастлива.
Телок прищурился.
— Для любого другого существа это было бы угрозой.
Уркот фыркнул.
— Эти зубы не выглядят угрожающими. У нее даже нет клыков, — придвинувшись ближе, он посмотрел на ее руки. Он обхватил своими толстыми пальцами ее запястье, игнорируя рычание Кетана, и развернул его, чтобы увидеть ее руку. — Когтей тоже нет.
Хотя Уркот был ниже своих друзей, ладони у него были шире, чем у Кетана, а пальцы по сравнению с его товарищами были толстыми и с тупыми кончиками — не то чтобы Айви сомневалась, что его покрытые пылью когти могли причинить реальный вред, когда ему это было нужно. Его рука охватила более половины ее предплечья. Он мог бы раздробить ей кости простым сжатием, но его хватка была свободной и осторожной.
— И мягкая, тоже — продолжил он. — И приятно хоть раз встретить кого-то, у кого рук меньше, чем у меня.
Айви разразилась смехом.
Рекош и Уркот вопросительно посмотрели на нее, причем первый зашел так далеко, что наклонился ближе и уставился на ее рот, словно пытаясь разгадать, как она издает этот звук.
Айви очнулась и откинулась назад. Она знала, что им было любопытно — однажды она уже прошла через это с Кетаном, — но не могла остановить всплеск чувства, что она выставлена напоказ, как диковинка в интермедии2.
— Это называется смех, — сказал Кетан. — Это то же самое, что щебетать.
— Значит, это звук веселья? — спросил Рекош.
— Да. И он громче, когда что-то более забавно.
Уркот издал трель и стукнул передней ногой о ногу Рекоша.
— Я уже нравлюсь ей больше!
Телок хмыкнул.
— Это только потому, что я еще не представился ей.
— Маловероятно, что ты завоюешь ее после того, как сказал, что она, должно быть, темный дух, пришедший наложить на нас свои проклятия, — сказал Рекош, убирая руку и отступая назад.
— Нет ничего плохого в том, чтобы проявлять осторожность, —
