близко, как знаю его я, — сердито ответила девушка.
— И слава Шхеру! — пылко ответил Вальтер, а потом сам над собой рассмеялся. — Я вам верю, правда. Поэтому и позволю увидеться.
— Ну, и еще потому, что иначе я бы не пошла с вами ужинать, — подколола его Вера.
— Поэтому тоже, — уголками губ улыбнулся мужчина. — В любви, как на войне, все средства хороши!
Девушка испуганно на него посмотрела, а Вальтер спокойно пояснил:
— Не думайте, что я не осознаю, что говорю. Я успел навести справки и прекрасно знаю, что вы делали в доме утех. Вы — не пташка. И к тому же иностранка. Такой удивительной девушки я ни разу не встречал, к тому же… между нами уже вспыхивала искра. Поэтому я думаю, что у меня есть шанс.
— Вальтер, пожалуйста, — вымученно улыбнулась Вера, моргая. — Мне очень стыдно за тот случай!
— Вам нечего стыдиться. Я никому не скажу. Просто так получилось. Я не ханжа, и в бордель хожу не просто поболтать с красивыми пташками, уж поверьте.
— Мы можем об этом забыть? — пробормотала бордовая как свекла Вера. Щеки у нее жгло огнем.
— Вы — да. Я — нет. Я не хочу об этом забывать. Вера, вы будете моей женой?
— Да вы с ума сошли! — закричала она, подскакивая. — Я вас не знаю, и вы меня тоже!
— И что? Узнаем.
— Нет!
— Жаль, — вздохнул Вальтер. — Но попытаться стоило. Кстати, обратите внимание на здание справа: его строил известный архитектор Леон Бортеллой. А вон там — статуя Астильды, прекрасный образец раннего классицизма.
Надо же, а она и не заметила, что под колесами уже брусчатка центральных улиц! Вера жадно уставилась на статую, но как-то не впечатлилась. Просто женщина в довольно скромной одежде. Немолодая. Нет ни выдающейся фигуры, ни красивого лица, ни даже особого сходства с человеком. Просто довольно топорно высеченная из мрамора женщина. По сравнению с их земными шедеврами — обычная поделка.
— Мы приехали, — объявил Вальтер. — Позвольте помочь вам выйти?
Вера напряглась, оглядываясь: она очень боялась увидеть что-то вроде российской тюрьмы — бетонную коробку, решётку, дырку в полу и нары. Но здание было вполне приличным: что-то вроде доходного дома или даже какой-то общественной организации. Ковры на полу, обои на стенах, портреты каких-то людей. Разве что два человека в форме в холле и только одна большая дверь дальше. Охранники кивнули Вальтеру, Вальтер кивнул охранникам и повел Веру по лестнице вниз. Коридор там был уже больше похож на тюремный — стены простые кирпичные и двери вокруг с маленькими зарешеченными оконцами.
Разумеется, сама она в тюрьме никогда не бывала и видела подобные места только в сериалах. Но здесь, наверное, тоже для разных слоев населения разные условия, во всяком случае, у Луи камера оказалась вполне приличной: и ковёр на стене и на полу, и постель неплохая, и отхожее место ширмой огорожено, и даже окно имеется под самым потолком. И, что уж совсем невероятно — полка с книгами на стене. При виде книг Вера как-то разом успокоилась и даже смогла выдавить из себя улыбку, тем более, что Луи ей обрадовался чрезвычайно, бросился её обнимать, стиснул, закружил по комнате.
Вальтер, кстати, деликатно остался за дверью и даже обещал не подслушивать. Не подсматривать, впрочем, не обещал.
— Вера, рыбка моя, птичка, белочка! — закричал юный маг. — Как это тебя пустили?
— У меня свои методы, — важно ответила девушка.
— А Кайл не смог добиться, — пожаловался Луи. — Или не хотел…
— Еще как хотел, — успокоила его Вера. — Но у него нет того, что есть у меня — груди третьего размера.
Луи расхохотался.
Заморенным он не выглядел, угнетаемым тоже. Обычный Луи, упитанный, румяный, кудрявый. В чистой, между прочим, одежде.
— Тебя не обижают? — спросила девушка на всякий случай.
— Что ты, — усмехнулся Луи. — Я хоть и подозреваемый, но моя вина не доказана. А ссориться с Кайлом Ресскиным вообще мало кто готов. Поэтому ко мне здесь очень деликатно относятся, даже еду из ресторана приносят. Но тут уж мне прямо сказали — дядюшка оплачивает.
— Он очень волнуется, Луи, — Вера погладила друга по руке.
— Спасибо, — тихо сказал парень. — Мне нужны были эти слова. Вер… а можно я тебя обнимать буду? Все здесь хорошо, но одиночество меня убивает.
— Конечно!
Луи протянул руки и усадил Веру себе на колени. Уткнулся носом ей в шею и вздохнул довольно.
— Ты только не придумывай себе ничего, — на всякий случай предупредил парень Веру. — Я все равно… другой.
— Да я помню, — вздохнула она. — Слушай, а правда, что ты рассказал полиции о своих отношениях с Этьеном? Они меня спрашивали, но я ничего не сказала. Кстати… нас прослушивают?
— Я все же маг, могу установить звуковой заслон. За это не волнуйся. А про Этьена — да, рассказал, — тяжело вздохнул Луи. — Растерялся, испугался. Они спрашивали — где я был. А я с ним был.
— Сказал бы, что разговаривали.
— Так я сказал. О чем? Столько времени? Что за дела у вас с господином Эдельбергом? Мы записываем, если потом Этьен не подтвердит ваши слова… А сама понимаешь, что я с ним не разговаривал.
— Луи, ты как маленький, — укоризненно пробормотала Вера. — Вечер. Куча народу. А вам вот приспичило, да?
— Так это же весело, крошка, — ухмыльнулся юный маг. — Когда каждая минута на счету, когда кто-то может войти, когда опасность… заводит вдвойне. Попробуй, рекомендую.
— Я не настолько рисковая, — пожала плечами Вера. — Из-за того, что ты не сумел удержать в штанах свое достоинство, ты теперь в тюрьме, Луи. Оно того стоило?
— Любовь стоит любой уплаченной цены, — вздохнул Луи. — Но, конечно, монастырь, если меня оправдают — это не предел моих мечтаний.
— Да брось, это ведь будет мужской монастырь, — ободрила его Вера. — Ох, Луи! Скажи, что делать с Кайлом? Он, кажется, вздумал за мной ухаживать!
— Кайл? — изумился парень. — Ухаживать? А он знает такое слово? Он же прямой как палка. Хочет женщину — говорит прямо. И знаешь, ни разу ни одна не отказала. Потому и метрессу себе не берет — ему и так хватает. Смысл в своём доме женщину селить, кормить её и одевать, если, по сути, ему от неё ничего не нужно?
— Вот ты прям мою ситуацию описал, — мрачно сказала девушка, заерзав у Луи на коленях. — Чувствую себя бесполезной. Хоть иди и полы мой, честное слово!
— Нет, ну ты — это другое!
— И чем
