притворяюсь никем другим, — честно, а может и не очень, признался Джастин, — Разве не поэтому ты здесь, Вивьен? Разве не поэтому ты прячешься? Тебя тошнит от этого места, которое пропитано лицемерием, властью и похотью.
— Все верно, Джастин, — я ощущаю, что больше не желаю сидеть на полу и чувствовать себя слабой, поэтому поднимаюсь и резкими движениями смахиваю пыль с одежды, — Только ты забываешь, что являешься частью того мира, от которого меня тошнит.
— Возможно, — Джастин ухмыляется, — Но не делай поспешных выводов, мы — вампиры отличается от алхимиков и наш мир отличается от этой золотой сказки за воротами, которую они выстроили, чтобы держать власть в ежовых рукавицах.
— Власть — везде одинакова, Джастин. Меняются действующие лица, а желание обладать никогда не уходит, — говорю я, приподнимая бровь, — Вампиры правят за грядой, Алхимики — здесь.
— Ты не глупа и во многом права, но не будь такой категоричной, — говорит он, растекаясь в самодовольной улыбке.
— Скажи ты улыбаешься в таком количестве, потому что ты такой какой есть или пытаешься притворяться излишне счастливым на фоне меня?
Джастин запрокинул голову назад и расхохотался глубоким искренним смехом. Когда же закончил и снова на меня взглянул он продолжал улыбаться, но теперь во весь рот. Я его позабавила.
— Ты очаровательна в своем невежестве!
Я клацнула зубами от негодования, развернулась на каблуках и хотела поспешно выйти из постирочной, но теплая рука крепко схватила меня за запястье.
— Постой, Вивьен.
— Этот разговор меня утомил.
— Ладно, извини, — Джастин продолжа меня держать, хотя я уже не пыталась уйти, — Мне просто любопытно было поболтать с тобой. Знаешь почему? — он понизил голос до шепота, — Потому что ты такая искренняя… В своем гневе, горе и симпатии. Я таких давно не встречал. Я понимаю почему ты так заинтересовала Анзеля, почему Ланселот так яростно жаждет твоего внимания.
Я замерла, впитывая каждое его слово. Я заинтересовала Анзеля? Но Ланс никогда не хотел моего внимания… Раньше он всегда держал меня на коротком поводке, никакого намека на то, что он желал близости именно со мной.
— Алхимики делают все, чтобы не подпустить нас вампиров к тебе и другим ворожащим без статуса алхимика, — продолжал говорить он, я чувствовала тепло, исходящее от его тела. Как же мне было интересно, почему они так отличается от бездушных! Почему они совсем не похожи на тех вампиров, которыми нас пугали в детстве! — Люди, которые обладают силой умирают, бездушные бродят по городу и замку как хозяева, а Алхимики закрывают на это глаза, почему?
— Хочешь, чтобы я доверяла вам больше, чем Лансу и другим? — тихо спрашиваю я, — Тогда ответь всего на один вопрос, Джастин, — Какое дело вампирам до моей жалкой жизни нищенки?
— Ты получишь ответ на этот вопрос, дорогая, — он делают паузу и говорит: — Анзель расскажет тебе, расскажет тебе больше, чем ты сможешь вытащить из своих друзей.
— Зачем вы сдали меня Алхимикам? — внезапно спросила я.
— О чем ты?
— Сразу после встречи с вами утром меня забрали гвардейцы, Джастин, — я произнесла это так, будто обвиняла его в предательстве, — Никто не знал о моих способностях! Никто! Только вы что-то почуяли своим вампирским чутьем, и моя жизнь изменилась.
Джастин нахмурился, былая ухмылка сползла с его острого лица.
— Никто из нас не сдавал тебя, Вивьен, это не в наших интересах!
— Алхимики вьются вокруг меня, желая выведать, что я умею! Я ощущаю себя цирковой собачкой! Почему я должна верить тебе? Что ты не сдал меня? Ты меня преследовал той ночью, напугал до чертиков! Почему я должна слушать вампиров, а не Алхимиков? Ланс был моим другом, черт возьми!
— Вивьен, — его голос излучал сталь, смешинка пропала из его образа, — Просто позволь тебя убедить…
— Я дам вам всего один крохотный шанс, Джастин, — сурово согласилась я, — Меня порядком утомили эти дворцовые игры и убийства. Если бы не Мадлен…
— Ты поэтому не сбежала, верно? — его голос смягчился, черты лица разгладились, я ощутила, как от него исходит печаль, такая сильная, что я подняла взгляд и уставилась в его лицо, — Все еще надеешься отомстить за сестру?
— Да… — выдохнула я.
Джастин был таким… Грустным. Такое выражение лица практически невозможно сыграть — он опечален. Лишь одно слово — Мадлен, сделало его совершенно другим! Он даже слово это повторить не смог, назвал просто — «сестра»… Не осталось и следа этого надменного и аристократичного вида. Такая перемена озадачила меня сильнее, чем хотелось бы. Служанки шептались, что вампиры приезжают надолго третий год подряд… Знал ли он ее? Был ли он с ней близок? Держал ли ее за руку так, как меня сейчас? О, Боги! Я совершенно ничего не знаю! Как это горько! Как же горько и больно!
Мы застыли так на мгновение, глядя друг на друга без застенчивости и стыда, разглядывая лица друг друга. Наконец маски были сброшены и друг перед другом предстали просто два обычных опечаленных человека.
— Ты похожа на нее, Вивьен… Ты другая, совершенно другая, но смотришь сейчас на меня также как она…
Я беру себя в руки и говорю это быстрее, чтобы не испугаться собственных слов:
— Вы были любовниками?
— Мадлен меня отвергла.
Джастин выплевывает слова словно осколки стекла. Я не в силах продолжить допрос. Я все же испугалась и своего вопроса и его ответа. Не в силах думать больше ни о чем. Я желала знать кто мог заставить сердце моей Мадлен стучать быстрее и это желание исполнилось. Джастин. Вампир.
— Ты знал, что я ее сестра тогда, в «Диких Грезах»?
— Нет, — это короткое и резкое «нет», прозвучало слишком искренне, мое сердце заломило еще сильнее.
Мы выходим из подвального помещения, в лицо ударяет прохладный ветер. Белый мрамор сияет в лунном свете; ползучие растения, усыпанные цветами, оплетают растрескавшиеся арки и упавшие в зелени статуи. Я проторчала в постирочной почти весь вечер. Внезапно Джастин вкладывает в мою руку сложенную во много раз бумажку.
— Так ты сможешь найти покои вампиров, которые остановились в Белом Замке.
Я удивленно поднимаю бровь.
— Ты же хочешь получить ответы? Теперь ты можешь выбирать у кого их требовать.
Я нахмурилась, уставившись на помятый листок бумаги. Затем подняла взгляд и осознала, что Джастин меня покинул так же внезапно как нашел.
Передо мной темный холл. Такие места не рекомендуется посещать тем, кто не хочет неприятностей на свою голову. Я и легкие пути — не совместимое сочетание.
Встреча с Джастином оставила послевкусие. Горькое, терпкое.
