способ его окончательно вернуть в мир живых.
– Проснулась? – уйдя в свои мысли, я и не заметила, что мужчина отложил камень и, не отрываясь, всматривался в моё лицо.
– Да, – потянувшись, неуклюже села. У меня с непривычки болело всё тело, но жаловаться я не посмела. В таких ситуациях, как наша, нельзя быть обузой. Нельзя ныть и осложнять другому существование. Поэтому я натянула улыбку на лицо и покосилась в сторону веток. – А зачем нам столько хвороста?
Вьюго продолжал пристально разглядывать меня, словно пытаясь разгадать истинные эмоции.
– Что? – я приподняла бровь.
– Что-нибудь болит? – прямо спросил он.
– Всё, но это терпимо, – я попыталась говорить легко и беззаботно, врать лишний раз в мелочах не стала. – Девушка я домашняя, к уюту привыкшая. Но это ничего, подстроюсь и к таким условиям.
Отведя от меня взгляд, он снова поднял камень. Услышанные слова ему явно не понравились.
– Ты не ответил, зачем столько хвороста? – напомнила я свой вопрос.
– Я просушиваю наши вещи, – он кивнул в сторону костра. – Как только всё будет готово – мы двинемся дальше. Оставаться на одном месте очень опасно.
Я кивнула и, привстав, с удивлением поняла, что платья на мне нет. А чтобы не замёрзла, меня кто-то укутал в уже знакомое тонкое одеяло, хотя с вечера я укрывалась только плащом.
– Ты очень крепко спишь, – хмыкнул Вьюго, видя моё удивление. – И такая в этот момент беззащитная, податливая и ранимая.
Я мгновенно покраснела, он же, глядя на меня, принялся хохотать. Вот же! Вот что с мужчины взять?! Только глаза прикрыла, как уже без кусочка ткани оставили. И ведь ему даже не стыдно!
– А ты специалист по части раздевания девушек? – поддела я его, чтобы не одной мне смущаться.
Он рассмеялся ещё громче, чем вызвал у меня бурю подозрений.
– И сколько их у тебя было? – пошла я в наступление.
– Кого? – толи он, правда, не понял, то ли сделал вид.
– Девушек, которых ты так мастерски раздевал? – процедила я недовольно сквозь зубы.
– Ты первая, – не задумываясь, ответил он, и не успела я обрадоваться, как добавил: – Обычно они сами выпрыгивают из одёжки!
– Что! – моему возмущению не было предела, – мог бы сделать вид, что…
– Что хранил невинность только для тебя? – хохоча, перебил он меня. – Конечно, красивая моя, я ни одной не позволил сорвать свою вишенку.
– Да, иди ты, – проворчала я, понимая, что кое-кто просто в хорошем настроении и потешается за счёт меня.
– Да, ладно тебе, Лестра. Я обычный деревенский парень. Ну, сама же знаешь, как у нас всё заведено, – его лицо стало серьёзней, – пригласил девицу на празднике потанцевать, так всё: кумушки уже обсуждают её свадебный наряд и приданое. Не было у меня никогда ничего серьёзного. Я тебя искал. В каждую вглядывался – всё боялся упустить.
Мне разом полегчало. Ну, что там совсем никого не было, верилось с трудом. Но хоть ни волокита, уже хорошо.
– Не упустил, вот она я вся твоя, – после этих моих слов улыбка с его губ слетела. Крепче зажав в руке камень, он снова принялся наносить методичные удары по веткам.
– Я могу тебе чем-то помочь? – откинув всю весёлость в сторону, я приподнялась и села осматриваясь.
– Рядом с костром твоя кружка с травой, рядом пара варёных яиц. Ешь и набирайся сил.
– Но…, – мне было стыдно сидеть и ничего не делать.
– Лестра, ты мне сейчас здоровая нужна. Пей траву и не заставляй меня переживать.
Пожав плечами, я взяла в одну руку кружку во вторую чищеное яйцо.
– Ты разорил чьё-то гнездо? – полюбопытствовала я, разглядывая свой завтрак.
– Да, тут много птиц, так что голодать не будем.
Покрутив в руках еду, я откусила кусочек. Возможно, это был не самый вкусный завтрак в моей жизни, но запомню я его надолго.
Внезапный порыв ледяного воздуха, заставил поёжиться и натянуть на плечи одеяло. Засунув последний кусочек в рот, глянула на Вьюго, желая поблагодарить. Он стоял как вкопанный и неотрывно вглядывался в туман, куда-то выше крон низких молодых деревцев.
– Вьюго?
– Иди сюда сейчас же, – прорычал он.
Спорить и указывать на его тон не стала. Ухватившись за край одеяла, бросилась к нему. Поймав меня в свои объятья, северянин, не проявляя деликатности, усадил меня себе в ноги.
– Прижмись ко мне и старайся не фонтанировать магией, – шепнул он. – Чёрные рядом.
– Кто? – не поняла я.
– Тени.
– Но они не опасны. Это ведь души.
Он как-то недобро хмыкнул.
– Я чего-то не знаю, да? – меня разобрало сомнение.
– Не все умирающие в тумане чисты душой. Здесь находит своё пристанище такой сброд, что и повторно добить не жалко.
– Ты говоришь о тех чёрных сущностях, что управляют мёртвыми как марионетками? – кажется, до меня стало доходить.
– Да, Лестра, и о них в том числе, а сейчас затаись.
– А ты?
– А я, любовь моя, уже давно один из них.
– Это неправда!
– Я рад, что ты такого хорошего мнения обо мне, – зло рассмеялся мужчина, – а сейчас затаись и старайся даже не дышать.
Я обняла его за колени и притихла. Мне было, что ему сказать, но здраво оценив обстановку, я решила отложить наши разборки на потом.
Новый порыв ветра скользнул по моей коже, приподнимая волоски. Пространство словно загудело. Впереди в тумане что-то двигалось. Я отчётливо могла различить силуэты теней. Они кружили, не решаясь показаться нам.
Сглотнув, я притихла. Мне было страшно. Будь рядом со мной пожиратель, я была бы куда спокойнее. Но Вьюго маг-стихийник, что он может против рабов тумана.
Передернув плечами, я плотнее прижалась к своему мужчине.
– Не бойся, Лестра, – шепнул северянин, – я куда страшнее их.
Только когда первые чёрные как ком грязи твари поползли на нас, я поняла, о чём говорил мужчина. Тьма, словно щупальца, выползала из его тела и без сожаления нападала на своих жертв. Тени метались, пытаясь забиться обратно, но Вьюго не давал им и шанса.
Нет, он не был пожирателем. Его тьма не поглощала, она уничтожала, разрывала, рассеивала врага.
Я бы испугалась, не будь в нашей семье той, что так же, как и мой мужчина, приняла тьму. Ниори жена вардигана. Она была способна и не на такое. Поэтому я и сидела очень тихо, стараясь не мешать мужчине защищать наши жизни.
Теней становилось всё больше, а тьма Вьюго всё свирепее. Она расползалась, хватая и разрывая всё новые жертвы.
Прикрыв глаза, я невольно вслушивалась в тишину, окутавшую пространство. Битва сопровождалась безмолвием. Даже листва замерла,
