что сможем. Но… – запнувшись, Вьюго взглянул на пламя. – Они умирали один за другим. Нас заставляли драться друг с другом. Убивать. Ломали и пытали. В какой-то момент я перестал всё это замечать. Помню пыточную, потом арену. Друга, который вдруг стал умертвием, а я и не заметил, как это произошло. Моё сознание словно уснуло. Я не был бестолковым, выполнял то, что прикажут. Думал, но не чувствовал пока…
Мужчина замолчал, словно натолкнулся на стену. В его глазах разгоралось тёмное зелёное пламя. Каким бы ни был его дар, он был силён.
– Пока что, Вьюго? – не выдержала я.
Моргнув, он уставился на меня словно я призрак или тень.
– Лучше о себе расскажи, – наконец, пробормотал он. – Ты ведь не впервые в тумане.
Я поняла, что продолжения не будет. Ну, ладно, не хочет говорить, значит, расскажу о себе.
– Нет, не первый. Мы жили на самом краю туманной стены. Деревушка в десять жилых домов. Ну, может, чуть больше. Дыра, одним словом. Голод и разруха. Пока жив был отец, всё было неплохо. Он всегда приходил с добычей. Жрец Танука, – я улыбнулась и глянула на мужчину, желая видеть его реакцию, но ничего: ни удивления, ни неприязни. – Тебя это не смущает?
– Нет, раз у него такая дочь, значит, и сам он был мужиком, что надо, – ровно произнёс северянин.
Мне стало приятно. Таких, как я, ненавидели. Называли детьми проклятых. Хотя чаще использовали выраженьица покрепче.
– Да, мой папа действительно был замечательным человеком, но однажды его не стало. Всю ответственность на себя взяла моя старшая сестра Томмали. Она тащила нас с Эмбер на себе. Младшая помогала ей, как могла, а я только гадила и вредила, желая, чтобы этот проклятый дом рухнул, и мы, наконец-то, убралась на юг. Я была мерзкой. Отвратительная сестра.
– Это, вряд ли, – северянина мой рассказ повеселил, – думаю, ты немного сгущаешь краски.
– Нет, Вьюго, я была той ещё мерзавкой. Подпиливала забор, выколупывала замазку из оконных рам, разливала воду на чердаке, лишь бы всё гнило быстрее. В какой-то момент я просто пожелала поскорее сдохнуть Эмбер и ушла. Это были ужасные слова, за которые я до сих пор краснею. Сколько во мне тогда гонору было. Уверенности, что юг только и ждёт моего прихода.
Отпив горького отвара, я с жадностью наблюдала за его реакцией. Но он, как и прежде, снисходительно улыбался.
– По-моему, красивая моя, ты всё преувеличиваешь в разы, – задумчиво произнёс мужчина. – Не представляю тебя, разрушающей собственный дом. А на эмоциях чего только не скажешь.
– Нет, Вьюго, я всё смягчаю, на самом деле было ещё хуже.
– Твоя душа белая.
– Я маг жизни, какой ей ещё быть, – усмехнувшись, я обхватила кружку двумя руками и выпила пару глотков, стараясь не морщится. – Познакомься мы тогда, ты бы меня, наверняка, удавил.
От моих слов Вьюго как-то разом помрачнел. Взгляд его стал тяжёлым.
– И что дальше? Ты пошла на юг?
– Да, – я утвердительно кивнула. – Пошла к лучшей жизни, а пришла к гуронам. Я не очень хорошо помню, что происходило тогда. Остались только чувства, что испытывала. Ну и, конечно, в том жутком состоянии у меня было время подумать и переоценить свою жизнь.
– А… как умерла? – казалось, он просто выдавил из себя этот вопрос.
Я пожала плечами.
– Не хочу об этом думать, – честно созналась я. – Это был мертвяк, но воспоминания нечёткие.
– Мертвяк, значит, – выдохнул он.
– Да, жуткий хладнокровный монстр, – меня передёрнуло, – он резал всех как скот. В сарае широкие щели, я видела. Видела смерть каждого… Порой мне снится, что я снова на краю той ямы умоляю его оставить меня в живых.
Умолкнув, я допила отвар.
Вьюго поднялся на ноги и, ничего мне не говоря, ушёл.
Проводив его внушительную фигуру взглядом, совсем растерялась. Не понимала, его действий и реакции. Не мигая, уставившись на пламя, невольно окунулась в тот день, что стал для меня роковым. Тот мертвяк. Я не помнила имён своих спутников, их образ почти стёрся из памяти, а он… Та мощная фигура у вырытой могилы, то так он доставал новоиспечённых умертвий. Было в воспоминании нём что-то, что тревожило и не давало покоя.
Он словно якорь, соединяющий две мои жизни.
Образ того мертвяка выворачивал мне душу, не давая спокойно существовать.
Прикрыв глаза, я попыталась восстановить его образ в памяти, но ничего.
Он был скрыт и поглощён временем.
Я слышала, как по кромке леса всего в паре метров от меня в тумане бродил Вьюго. Он словно не решался вернуться. Иногда его шаги отдалялись, а после снова были хорошо слышны. Он не скрывался. Хруст сухих поросших мхом ветвей выдавал его присутствие. Но отчего-то северянин не спешил покинуть туман.
Громко шмыгнув носом, я подвинулась ближе к костру и закрыла глаза, решившись на хитрость. Пусть думает, что я сплю. Может, это подтолкнёт его вернуться к костру.
Конечно, у каждого из нас свои тени в душе, но что-то у моего мужчины их слишком много. Я поймала себя на том, что чётко ассоциирую Вьюго именно с моим мужчиной.
Прошло несколько минут, и я, наконец-то, услышала тяжёлые шаги. Он вернулся.
Что-то звякнуло.
– Лестра, – услышав его громкий шёпот, я решила не признаваться в том, что притворяюсь спящей.
– Туман меня побери, – рыкнул северянин, – вот я дурак.
И снова странное шебуршение. Гремела пустая кружка. Мой слух уловил звук льющейся воды. Зашипел костёр. Прислушиваясь, я не могла понять, что он делает. Наконец, мужчина встал и подошёл ко мне.
– Ну же, девочка, проснись. Я нашёл для тебя нужную траву. Выпей ещё немного отвара. Ты очень горячая, – широкая ладонь легла на моё плечо. – Выпьешь всё и с утра будешь здоровая и полная сил.
Деваться было некуда. Широко зевая, я сделала вид, что проснулась. Не раскрывать же свой маленький женский обман.
– А я уж думала, что ты ушёл и бросил меня здесь одну, – зачем-то солгала я. Мне хотелось услышать, что он не оставит, не покинет больше.
Его ладонь сжалась.
– Я…, – сев за моей спиной, он низко склонился и упёрся лбом в моё бедро, – я никогда по своей воле не оставлю тебя, даже когда погонишь – буду скрываться в твоей тени: заботиться, беречь и безгранично любить. Выпей травы и прости мне всё.
В его голосе было столько горечи и боли.
– Я не понимаю тебя, – выдохнула я.
– И не надо, – тяжёлая ладонь прошлась по моей ноге, – не надо тебе меня понимать.
