Но не мог. Эта незнакомая, чуждая уху музыка и колдовские глаза в обрамлении пышных ресниц не оставляли никакого шанса.
Теперь я знал, как выглядела женщина, которая свела с ума бога Арея.
Теперь я его понимал.
Единственным желанием в этот момент было утащить ее со сцены, спрятать от восхищенных взглядов остальных посетителе кабаре, чтобы не смели пялиться на МОЕ! Не смели даже думать, о том, чтобы…
Лишь только благодаря выработанной долгими годами военной выдержке мне удавалось сдерживаться.
А самое главное, Манон даже не смотрела в мою сторону, расточая улыбки тем, кто сидел за передними столиками.
Чувства были противоречивыми – хотелось спрятать жену от чужих глаз, но в то же время не хотелось, чтобы ее великолепный танец заканчивался.
В этот момент она изогнулась, проведя тонкими пальцами по груди, и я почувствовал, что в районе паха мне стало очень и очень тесно.
Невозможно!
Претемный, какого …?
В последнем па Манон откинула волосы назад, и свет от сферы упал на ее лицо.
На лбу девушки блеснул изящный золотистый месяц.
Не в силах больше себя контролировать, я грязно выругался и вскочил.
Лаури! Она стала лаури!
Именно с этим связаны все ее изменения. Я не дождался совсем чуть-чуть.
Никакая она была не бракованная. А заколдованная царевна-жаба. Или, вернее, царевна-суслик.
Ослепительно улыбаясь, Манон поклонилась, приняла большой букет цветов от какого-то разряженного болвана (потом найду его и лишу какой-нибудь важной части тела!) и упорхнула со сцены.
Моя! Моя! Только моя! Забираю!
– Где ее гримерная? – проводив девушку жадным взглядом, рявкнул я.
– Вы все равно не сможете туда попасть, маршал. Вы же сами подсказали магическую защиту от назойливых поклонников моих танцовщиц, чтоб девушкам никто не мешал и, не дай боги, их не обидел.
Внутри меня взметнулась ярость, смешанная с возбуждением.
Хотелось до полусмерти избить лорда, который в данный момент встал между мной и моей женой.
Вместо этого я швырнул на стол толстую пачку денег.
– Покупаю приват.
ГЛАВА 38
– Здесь слишком много, – покачал головой Денвер и придвинул к себе четверть пачки. – Этого вполне достаточно.
Деньги? Мне сейчас совершенно плевать было на деньги.
Я отдал бы миллион, отдал бы свое состояние.
Меня накрыло.
– Забирай все. И дай мне уже с ней поговорить!
Руки дрожали, как у горького пьяницы.
В груди, в области сердца болело так, словно туда попала разрывная пуля. Она ранила меня. Ранила тогда, когда я меньше всего ожидал атаки.
И, кажется, это было смертельно.
Манон, Манон, Манон…
Как ты такой стала?
Кажется, прошла целая вечность прежде, чем я оказался в комнате для приват-танцев.
Полумрак, колышущиеся занавески, большой мягкий бархатный диван… Своей интимностью и укромностью она здорово напоминала бордель.
Я подумал, что если какой-нибудь придурок, да хоть даже сам кронпринц закажет приватный танец Манон в такой вот комнате, то до утра он не доживет.
Помрет крайне трагических обстоятельствах, которые я с удовольствием организую.
И вот тихонько звякнули монетки и цепочки, и моя жена скользнула за занавеску.
Она была в том же самом искрящемся лифе и юбке, которых в этот момент мне со страшной силой захотелось ее лишить.
Нет, я, конечно, в курсе про дикий, безумный, первобытный всплеск желания, когда маг альфа-класса встречает свою пробудившуюся лаури с печатью на лбу. Отец мне рассказывал.
Но учитывая свою достаточно хладнокровную натуру, я не предполагал, что это произойдет вот так – почти с полной потерей контроля.
Контроль над собой я терять не любил.
Это бесило. Но сейчас я вообще ничего не мог с этим поделать.
Глядя мне прямо в глаза, Манон с издевкой усмехнулась и стала танцевать.
Подняла маленькую босую ножку и изящно смахнула ей поднос с закусками с низкого столика.
Ваза, полная фруктов, со страшным звоном рухнула на пол. Манон нарочно сделала так, что графин с водой упал и разбился прямо около моих ног, окатив сапог градом осколков.
А потом она вскочила на столик и закружилась в вихре золота, мелькающих грациозных рук, ног, шелковистых локонов и магических глаз.
Зеркальная поверхность стола, отражая весь этот свет, бликовала и создавалось ощущение, будто передо мной фантастическое неземное существо из древних сказаний.
Да, была такая легенда, которую рассказывала мне в детстве мать.
Про фей, которые танцуют лишь раз в триста лет, в Ночь сирфов при свете луны.
Смертный, который увидит фею в такой момент, обречен всю оставшуюся жизнь грезить увидеть этот танец еще хотя бы раз. Неприкаянным бродить по лесам и пустошам, до боли в глазах вглядываясь во тьму в надежде увидеть залитую лунным светом поляну и хрупкую фигурку, кружащуюся в ритуальном танце.
И умереть где-нибудь под кустом обросшим, жалким, полубезумным бродягой, так больше ни разу и не узрев желанный силуэт.
Мой отец, который был намного более рациональным человеком, велел не верить в эти бредни, которые рассказывала мать.
Но сейчас я смотрел на Манон и понимал, что если эти феи и впрямь существуют, то она даст им сто очков вперед.
Еще немного и просто сойду с ума от желания обладать ей!
Моей лаури.
Я сходил с ума.
Реально, по-настоящему помешался на этой роскошной девушке. Она была не только красива. Нет, не была просто красивой картинкой, какой являлась, к примеру Серилла и все остальные женщины, которых я знал до этого.
В Манон чувствовался стальной стержень, огромная сила духа и воля. После долгих лет службы в армии я научился определять такие вещи в солдатах и офицерах.
Но почему с самого начала не разглядел этого в своей собственной жене?
Еще немного и я просто насильно овладею ей, как бог Арей когда-то овладел той женщиной, ставшей прародительницей Альберонов.
Один раз я уже чуть было этого не сделал, и мне самому сейчас мерзко это было вспоминать.
Я уже понял, что если возьму ее без ее на то согласия, она никогда в жизни мне этого не простит.
А я хотел ответных чувств. Хотел видеть свое отражение в ее глазах, потемневших от желания. Хотел, чтобы она, задыхаясь от страсти, стонала мое имя.
Стонала от наслаждения, называла меня по имени много, много раз.
Это казалось так просто – наброситься на нее, смять, подчинить, уложить прямо на этот стол и там…
Чего мне стоило сдерживаться!
Одни боги знают, каких нечеловеческих усилий стоило сдерживаться.
– Прекрати, – сквозь зубы процедил я.
– Но вы же оплатили приват-танец, господин маршал. Я должна исполнить.
– Разумеется, исполнишь. Только в моем доме. В моей спальне.
Мой холодный тон словно отрезвил ее. Манон остановилась и, как фурия, спрыгнула со стола.
Красивая. До чего же она стала красивая и недоступная!
Великолепная.
С оглушительной яростью и презрением, застывшими в прекрасных глубоких глазах.
Там была не то, что глубина. Бесконечная, бездонная пропасть.
Она манила, утягивала туда, и я понимал, что мне уже не выбраться.
Все, бесполезно.
Я в твоем плену, Манон. И крепче его нет.
А ты теперь будешь в моем.
ГЛАВА 39
– Я не собираюсь возвращаться в твой дом. Глупо даже думать об этом. У меня теперь своя жизнь.
– Ты моя жена. У тебя не может быть своей жизни.
Девушка гордо вскинула голову, как будто была императрицей, а не стояла сейчас передо мной, полуобнаженная и такая возбуждающая, что у меня начисто сносило башню.
– Я в тройниках участвовать не собираюсь.
– В каких еще тройниках?
– С этой твоей толстопятой девкой.
Я реально поначалу не понял, что она вообще имеет ввиду.
– Сериллой Дамвиль! – любезно пояснила Манон. – Уже забыл имя своей плебейской шлюхи?
