схватил её ладошку и прижал к своей груди, накрывая своей. — Оно разрывается на части сейчас… Я не знаю, как искупить свою вину перед тобой… Твоя жизнь будет другой, я сделаю всё от меня зависящее… И не сравнивай себя с Эйлит…
— А чем же я буду отличаться от неё, коль останусь? А потом в крепость придёт законная госпожа и меня обвинят в очередном отравлении, — в тихом голосе Эрны ощущалось столько боли и горечи, что Айк на мгновение застыл, а её рука выскользнула из-под его ладони и безвольно упала на кровать. — Так что лучше мне уйти и поскорее… — по щеке Эрны катились горошины слёз, словно остатки души, разбитой вдребезги.
В дверь покоев графа кто-то постучал, Айк лишь горько выдохнул, нехотя поднялся с кровати и вышел из комнаты в коридор, где его ожидали задумчивый Дрого и бледный Идгар.
— Господин, моя дочь Эйлит сбежала… — дрожащим голосом молвил тэн, виновато опустив взор. — Её нигде нет… Мы с воинами обыскали все окрестности…
— Эйлит… — процедил сквозь зубы граф. — Она бежит от наказания… Но коль попадётся, так смертной казни ей не избежать. Даже не взирая на то, что она твоя дочь, Идгар…
Мужчина вздрогнул и стиснул челюсти, судорожно выдохнув. Он за многие годы службы хорошо знал, как граф относится к предателям и лжецам. Айк часто собственноручно с ними расправлялся, не сдерживая свой гнев.
— Я сам не ожидал, что моя дочь так поступит, — Идгар нервным жестом провёл пятернёй по своим волосам с проседью, приглаживая растрёпанные пряди.
— Она оклеветала Эрну, отравив еду… Знаешь ли ты, Идгар, что на счёт ребёнка она солгала? — в очах Айка полыхала ярость. — Не может твоя дочь дитя зачать, уж лекарю нашему я верю…
— Не знал я, мой господин, — сиплый и тихий голос Идгара был пронизан горечью. — Может она и вовсе обезумела…
— Обезумила? Я хотел устроить её жизнь наилучшим образом, выдать замуж за зажиточного керла и дать за неё щедрое приданое… Такая подлость с её стороны не заслуживает никакого оправдания! — рявкнул граф. — Уж лучше ей не попадаться мне на глаза…
Идгар облегчённо выдохнул, когда граф скрылся в своих покоях, затворив дверь. Эйлит теперь в безопасности, мужчина сейчас ни капли не жалел, что спровадил её прочь из владений Айка. Ведь когда они поспешно покинули крепость, спасаясь от беснующейся толпы, Эйлит призналась отцу во лжи на счёт своей беременности.
— Тебе повезло избежать публичной порки, — молвил тогда Идгар. — Придумала ты хорошо… Коль Дикий прознает о лжи, он тебя убьёт! Так что беги отселе и подальше, Эйлит.
— Но отец! Куда же я пойду? — голос девушки дрожал от страха перед неизвестностью.
— Возьмёшь моего коня… Вещи твои в крепости, увы, забрать их не смогу, чтоб не навлечь подозрение, — мужчина отстегнул от пояса кожаный кошель с монетами и протянул дочери. — Отправишься в Думнонию на юго-запад, за вознаграждение один из воинов тебя будет сопровождать. Придёшь ко двору Думгарта и скажешь, что ты моя дочь, меня там знают… Это всё, что я могу для тебя сделать. Тебе лучше уйти немедля, пока Дикий не узнал правду. И держись подальше от владений Айка, не показывайся тут более…
Идгар с печалью взирал на удаляющуюся верхом Эйлит, но иного выхода не было. От гнева графа уйти непросто, так что следовало поторопиться, пока тот не узнал правду.
Хоть Айк казался бледным и невыспавшимся, но всё же он отправился на тренировочное поле, облачившись в доспехи. Граф был готов упражняться в любом состоянии, даже при болезни. Жалости и пощады этот человек к себе не ведал, как и к остальным воинам. Даже если у кого-то жар, но есть силы ходить, всё равно по приказу господина приходилось одевать доспехи и идти тренироваться. В походах надо быть готовым ко всему.
Отряд Дикого насчитывал около двухсот человек, граф отбирал себе самых стойких и лучших воинов, щедро вознаграждая их после каждого похода, да и жалование насчитывалось регулярное. Но и требования были достаточно суровые.
Айк приказал разделиться отряду на две равные части и выстроиться друг напротив друга в фаланги, состоящих из нескольких шеренг. Вооружённые круглыми щитами и затупленными копьями они отрабатывали моменты атаки. По команде Селвина обе фаланги ринулись друг другу навстречу, имитируя начало сражения. Целью было пробиться сквозь тесно замкнутый строй мнимого врага. Далее следовали бои на затупленных мечах и топорах, также все воины отрабатывали навыки стрельбы из лука и метания копий.
По завершению тренировки Айк потчевал воинов прохладным элем, сам же жадно опустошив огромную кружку пенного напитка, отправлялся с Селвином и несколькими мужчинами осматривать окрестности владений.
— При западной границе графства насадили виноградников, как Вы и велели, господин. Думаю, в этом году будет хороший урожай и привлечённые по Вашему приказу виноделы приступят к своей работе, — отчитывался один из местных керлов, которому Айк отвёл часть своих земель под виноградники. Граф планировал заниматься виноделием и продавать сей божественный напиток в разные уголки королевства, всё же у него прослеживалось наличие предпринимательской жилки. В королевскую казну придётся платить налог, треть прибыли от продаж.
После насыщенного дня Айк спешил в свои покои, не взирая на дела и хлопоты мысленно мужчина то и дело возвращался к Эрне. Если бы девушке стало хуже, ему сразу бы доложили, прислав гонца. Совершённая ошибка терзала душу мужчины, как и её решение покинуть крепость. Айк постарается сделать всё, чтоб этого не произошло.
Эрне обеспечили лучший уход и заботу горничных, а также и лекарь наведывается. У неё будут лучшие одежды, золотые колье, кольца и браслеты с самоцветами, граф так и видел на девичьей шее и запястьях сверкающие изумруды под стать её глаз… Глаз, в которых потухли пылающие задорные искры, но Айк надеялся, что это временно. Он приложит все возможные усилия, чтоб эти очи засияли, как ранее.
Поспешно отужинав со своими тэнами, граф посетил купальню, чтоб вымыться да сменить одежды, затем он направился к себе в опочивальню.
Айк тихо вошёл в комнату и заметил, что Эрна не спит. В застывшем и задумчивом взоре отражался свет пламени камина, мужчина в этот момент отдал бы многое, чтоб прочесть её мысли.
— Мой огонёк, — прошептал он тревожно, склонившись над лежащей девушкой. — Как ты?
— Уже лучше, — ответила Эрна тихо и отрешённо, даже не глядя на Айка. — Думаю, скоро сумею встать…
— Встанешь, когда оправишься, — он заботливо убрал с её чела влажную прядь и нежно провёл пальцами по бледной
