ты полностью свободна. Только если еще выведешь собак, — старушка начинает возиться со своими пудельками и я оставляю их.
Позже в своем номере пролистываю каталог. Хмурюсь, так как сумма на бытовые артефакты выходит больше, чем я планировала.
Но я не знала, как много техники необходимо в отеле. Да и ориентировалась по ценам в магазинах, не додумавшись, что есть каталоги. Просто в своем мире в первую очередь полезла бы в интернет, поэтому немного туплю местами.
Тру переносицу — нет, все-таки я молодец.
Теперь я точно знаю, как должен быть обставлен идеальный номер, какие сервисы существуют в отелях высшего класса.
Ночью долго не могу заснуть. Меня тревожит предложение бывшего мужа. И вроде так легко — протяни руку и он все оплатит.
Но здесь же есть подвох? Ведь есть же!
Что генерал потребует взамен? Ох, как же он меня тревожит.
Утром вывожу собак, а вернувшись застаю в номере убирающуюся горничную. Прикидываюсь такой же подневольной работницей и завожу разговор.
Девушка поначалу напрягается, но после того как я по секрету сообщаю, что тоже хочу устроиться в отель, она раскрывается.
— Мы ведь стираем и гладим белье еще, — вздыхает и застилает постель. Аккуратно раскладывает подушки. — Я до этого работала в столице… в средней руки гостинице, так что за это место держусь обеими лапками, — она смеется и я тоже дружелюбно улыбаюсь.
— А сколько горничных в отеле?
— Ой, много, — она отмахивается. — Мне здесь нравится. И если вдруг ищешь парня, то можно выбрать из местного персонала, — она заговорщически подмигивает. — Я вот к крупье на свидания бегаю.
Тут и казино есть? Я усмехаюсь, а девушка продолжает наставлять меня:
— Но самые лучшие парни в службе охраны. Все рослые и красавчики.
Я наивно хлопаю ресницами.
— Не видела их, — притворяюсь заинтересованной.
— Это парни в темных костюмах. Они и не должны бросаться в глаза.
Девушка задумывается, словно боится сболтнуть лишнее.
— Я бы не отказалась от парня из службы безопасности, — притворно смущаюсь.
— У них тут отдельное помещение. Они контролируют следящие артефакты и наблюдают за выходами. Но если начнешь работать в отеле, можешь предложить им сотрудничество. Горничным часто поручают приглядывать за гостями.
Девушка уходит, забрав белье и полотенца, а я записываю все полученные сведения в блокнот.
Спускаюсь в холл. Там идут приготовления к открытию и я замечаю тех самых охранников. И правда двигаются как тени.
Подхожу к стойке, чтобы оставить ключи и сталкиваюсь с вчерашним иностранным щеголем. Но его запал сдулся. Стрельнув в меня беспокойным взглядом, он спешит ретироваться.
И я вспоминаю о генерале.
Решение нужно принять сегодня. А у меня живот сводит от одной только мысли, что надо ему звонить.
Долго брожу по городу и получаю от прогулки настоящее наслаждение. Захожу в книжный и покупаю парочку детективных романов в мягкой обложке. В таких книжках можно почерпнуть много интересной информации.
Усевшись в сквере, зачитываюсь. Но самое главное, узнаю о существовании магических контрактов.
Это наводит на мысль. Если постараться договориться с бывшим? Я ему все верну. С процентами. Не нужна мне его благотворительность.
Ох, опасная затея. Сомневаюсь…
Смотрю записи в блокноте. Нет, не справлюсь без солидного стартового капитала.
На обратном пути замечаю маленькую девчушку, заглядывающую в витрину булочной. Девочка одета в чистое, но много раз штопанное платье.
— А ну брысь отсюда! — кричит рослая тетка, выбегая из булочной. — Все норовят украсть, мелочь беспризорная.
Женщина замахивается на ребенка полотенцем. Девчушка замирает, а потом ее глаза медленно наливаются слезами.
— Я не бесп… бесплизорнаяяя, — подбородок дрожит и она утирает глазки маленькими ладошками.
Сколько ей? Лет пять-шесть, наверное.
Я подбегаю к девочке и загораживаю ее от женщины, которая снова замахивается.
— Не смейте пугать ребенка! — та отступает. — Ты потерялась? — спрашиваю у малышки, присев на корточки.
Тетка что-то фырчит и заходит в лавку.
— Я от мамы сбежала, чтобы посмотреть на булки, — малышка размазывает слезы.
— А где твоя мама? — интересуюсь я.
— Она палтреты рисует, в парке.
Девочка очень хорошо говорит, хоть иногда и делает забавные ошибки.
— Я тебе куплю булку. Выбирай, — встаю и указываю рукой на витрину.
Глаза девчушки загораются и она глубоко вздыхает, жмурится как котенок.
— Шоколадные! И еще с семячками!
Смеюсь и захожу в булочную, покупаю самые вкусные булки. И шоколадную, и с сахарной пудрой, и с семечками, и с яблочным джемом.
27
Когда выхожу на улицу, к нам бежит молодая женщина в просторной блузе, надетой поверх платья в цветочек. Туфельки разношенные, волосы стянуты в хвост. Под мышкой небольшой мольберт.
— Лавиния, дочка! — причитает она, — ты опять убежала?!
Я передаю девочке пакет с булками и она делает книксен.
— Спасибо, добрая леди.
— Ох, зачем вы побеспокоились? — женщина обхватывает малышку за плечи. — Лави, отдай булки леди. Мы не попрошайки.
— Нет, — возражаю я, заметив, что девочка снова собирается плакать. — Но вы можете нарисовать мой портрет. И я доплачу.
Женщина на миг замирает, а потом расплывается в улыбке.
— Вы можете найти меня в центральном парке. Я там каждый день до обеда.
Мать с дочкой уходят счастливые, а я направляюсь к гостинице. На душе скребут кошки, но кто не рискует, тот не пьет шампанское.
Я присутствую только на благотворительном вечере, держу собачек леди Каприш. Понимаю, что многие гости узнают меня… то есть, Анну. Леди Грэхем тоже здесь и сверлит меня гневным взглядом.
Да, Анна снова
