Что я права, подтвердилось, когда, пользуясь занятостью напарника, Верес снова сунулся в повозку. Сунув руку под юбку, он принялся жадно оглаживать мое колено. Его частое дыхание не оставляло сомнений в подлых намерениях. Но пока меня спасал внимательный Терн.
— Эй, поди, не успеем до темна добраться… — не унимался подлый Верес, прилагая все усилия, чтобы склонить напарника на свою сторону. – Задержимся немного. Но ведь все равно доберемся вовремя.
— Молчи.
— Она крепко спит. В барабан бей, не проснется
Терн промолчал, и Верес, почувствовав его слабину, продолжил искушать:
— Сумасшедшая, но какая, ведь, красивая! Кожа белая, как снег, глаза как у ведьмы…
— Заткнись.
Послышались удаляющиеся мужские шаги, стук… Кажется, слуги занялись колесом.
Я обрадовалась, но радо. Терн, уже не так уверенно, добавил:
— Дорога людная.
— Так мигом починим и свернем…
Их красноречивое молчание стало дурным знаком.
В панике застучали зубы, бешено заколотилось сердце…
Но потом в такт моей дрожи застучали топорища, и для меня начался обратный отсчет.
В накатившей панике я плохо соображала. Но одно знала: права на промах нет. Чтобы не сотворить роковую ошибку, заставила себя на несколько мгновений замереть и подумать, как лучше бежать. Куда?
Проще было выскользнуть в приоткрытую дверь и мчаться, пока не закончатся силы. Хоть куда-нибудь, лишь бы подальше от сюда. Вот только сил у меня было так мало. Максимум, что я смогу, это забежать в лес и спрятаться поблизости от дороги. И то, придется останавливаться и делать перерывы, потому что я слаба из-за зелья, голода, нездоровья…
В смятении я молилась и судорожно выискивала глазами направление, в котором угадывалось бы хоть какое-то укрытие в редком пролеске. Увы, местность не знакомая, ровная. Беги-не беги, как на ладони.
Недобрый смех гнусных слуг, то приближавшихся к повозке, то отходивших, неприятно щекотал нервы, доводя меня до темноты перед глазами. Я все отчетливее осознавала, что на план у меня нет времени: бегу сейчас в никуда или будет поздно… Главное, чтобы не случился приступ, иначе выдам себя, и мне конец!
Беззвучно взмолилась, уговаривая новое тело быть сильным и не поддаваться хвори, а небо помочь мне справиться с навалившимися бедами. При этом я не забывала поглядывать в окошко, через тоненькую щель в занавеске.
Увы, Терн и Верес не стали далеко отходить и срубили дерево у кромки редкого леска. Обрубив ветки, они взялись за срубленный ствол с двух сторон и потащили к повозке, о чем-то горячо споря.
Я торопливо накрылась одеялом и стала ждать. Жаль, что обыскав повозку, так ничего и не нашла, чем можно было бы защититься. Одного бы огрела – второй бы отступил. Но даже безоружная я не собиралась сдаваться. Пусть только подойдут – глаз выцарапаю, горло перегрызу!
Голоса раздались совсем рядом, повозка качнулась.
— Поосторожнее!
— Я гляну, — бросил Верес небрежно, скрывая в голосе нетерпение, которое так и сквозило во всех его действиях, словах. Он уже не думал о работе, только о омерзительном порыве.
— После посмотришь, — рявкнул Терн, останавливая его. – Я первый.
— Ладно, — недовольно отозвался болтливый подлец и отошел от дверцы. – Долго еще?
— Прилажу ось, и тихонько двинемся. А там и доделаем.
— Не слетит по дороге?
— А ты не торопись…
Раздался неприятный смех.
Тело напряглось, вытянулось струной. Жар мгновенно растекся по венам, ускоряя пульс.
Борясь с накатывающим приступом, я до боли сжала кулаки, приготовилась защищаться. Но услышала брань:
— Где топорище?
— Там.
— Почему забыл, дурак эдакий! – Терн, находящийся на взводе, отвесил Вересу звучный подзатыльник и, подгоняя нерадивого напарника, отправился с ним искать потерю.
Я решила, что это мой шанс.
Откинула одеяло, села и, дрожащими руками, приоткрыла дверь повозки.
Посадка её не была высокой, но для меня высота оказалась первой преградой.
Непослушные ноги соскользнули со сложенной ступеньки. Я повисла на качающейся дверце и, обдирая кожу, соскользнула по лакированной поверхности.
Едва ноги ступили на пыльную грунтовую дорогу, бросилась в лесок.
Сделав всего несколько шагов, я почти сразу запнулась о выпирающие корни, избороздившие землю, и упала на колени.
Скорее поднялась и побежала вперед, в тень, надеясь затеряться.
Но на этом мое везение закончилось.
— Сбежала! — закричали за спиной, и я чутьем поняла, что бросились в погоню.
Я хваталась за ветки, чтобы удержаться на ногах, но дыхания не хватало, до рези кололо в боку, подкашивались ноги. А потом лесок расступился, и я вовсе выбежала на дорогу, оставшись совершенно без укрытия.
— Вон она! Догоняй!
Мысль, что я проиграла так быстро, обожгла разум. Из последних сил я побежала по дороге, что виляя, устремлялась в низину, уже ни на что не надеясь.
За спиной послышались приближающееся сбивчивое дыхание, брань. Меня неумолимо догоняли.
Ослабевшие ноги запнулись. Я начала падать, но прежде меня грубо хватили за рукав и с силой дернули. Так, что треснула ткань.
— Попалась! — просипел в ухо злой, задыхающийся Верес, обдавая тошнотворным дыханием.
Таща меня обратно, он прижимал меня к своему телу, и около его паха я ощутила отчетливую твердость.
Увидев меня, Терн с раздувающимися крыльями носа, просипел:
— В карету её. И напои.
— А как же ж! – хмыкнул глумливо Верес, заталкивая меня в низенькую, старую карету.
Я цеплялась руками, не желая возвращаться в «клетку». Но силы были не равны. Верес вцепился в мои волосы, выкрутил руку, силой заставляя нагнуться.
— Быстрее! Кто-то едет! – прорычал нервно Терн.
Верес буквально запинывал меня в повозку. Но у меня появилась надежда, я воспрянула и готова была снова бороться, только бы не упустить последний шанс.
Закинув голову, я затылком ударила Вереса по зубам.
— Дрянь! Убью! – завизжал он и ударил меня кулаком по спине.
Дыхание свело, я не могла вдохнуть. Но звуки копыт и подъезжающей повозки были уже близко. Через боль я втянула немного воздуха и закричала, что было мочи:
— Помогите! Пожар!
Глава 3
Я кричала, срывая голос. Однако карета пронеслась совсем рядом и не остановилась, оставив за собой клубы пыльной взвеси.
Слуга так жестоко тянул за волосы и выворачивал руки, что от боли перед глазами потемнело. Я упала на сидение.
Вряд ли меня ждет дальше что-то хорошее. Только месть озлобленных, напуганных мерзавцев.
Страшно уже не было. И все же я продолжала сопротивляться, надеясь, что подонок случайно свернет мне шею и прекратит мои страдания.
— Езжайте! Нет никакого пожара! – донесся испуганный голос Терна. Пытаясь кого-то убедить, он блеял заискивающим голосом.
Неужели?! Неужели сработало?
Верес навалился на меня, зажал рот, чтобы не смела пискнуть. Но я нашла выход. Не думая об успехе, просто действуя, изобразила смирение со своей участью и обмякла в руках негодяя. Он решил, что сломал меня, а я тем временем просунула свободную руку вдоль тела и… с силой сжала то, до чего дотянулась.
— Тва-арь! – заскулил Верес, корчась от боли. На мгновение ослабил хватку, и я заорала, скорее захрипела:
— Задыхаюсь! Спа-сите!
Глухой удар, что разнесся где-то рядом, стал ответом на мольбы о помощи. Затем еще один. Ближе. И тело Вереса обмякло.
Подонок начал оседать на пыльную дорогу, а меня, барахтающуюся и пытающуюся подняться, подхватила каменная, жесткая рука.
— Госпожа? Госпожа! Вам плохо? Вам причинили зло? – мужское лицо, что нависало надо мной, и еще одно женское отпечатались в памяти… Это точно не муж и не его любовница, потому что незнакомка была рыжеволосой и старше той…
Я пришла в себя от качки, приятного запаха духов и нежного, заботливого прикосновения.
— Как вы? – приятный голос, принадлежавший женщине средних лет, заставил меня приоткрыть веки. Чисто из любопытства. – Чудо, что вы живы, моя дорогая! Мы думали, что опоздали! Но, Слава Светлой, все обошлось. Потерпите немного, скоро доберемся до замка.
