— Да королю велика ли забота, свободные койки в лазарете считать? — рассмеялся Матео. — Ты вот что, Славия, выхаживай ее пока, да посмотрим, куда приспособить. Может в помощницы возьмешь.
— А что это ты такую заботу о безродной девице проявляешь?
Целительница повернулась к мужчине, приставила руки к бокам и спина ее стала грозной.
— Совсем стыд потерял?
— Ну, что ты! — замахал руками Матео. — в непотребствах меня подозреваешь каких-то. Жалко ее просто, болезную. На дочку она мою похожа, которая от чумы десять лет назад сгинула. Вот и расчувствовался чутка.
Строгая Славия тут же смягчилась, но все равно велела Матео выметаться, поскольку меня нужно было приводить в порядок.
Когда мужчина ушел, мы выяснили, что стоять я пока без посторонней помощи не смогу. Ноги не держат, да еще и голова слишком кружится. Наверняка у меня сотрясение мозга.
Славия накормила меня жиденьким бульоном, чуть ли не сама с ложечки.
— Скажите, где я? — звук моего голоса пугал не меньше, чем отражение. Хоть и совсем слабый, но какой-то грудной тембр, не свойственные мне модуляции. Что же будет, когда я заговорю в полную силу?
— Тебе несказанно повезло, Милдред, — добрая женщина присела на край моей кровати, — ты попала во дворец короля Арчибальда. Придешь в себя и сможешь вернуться домой, к опекуну.
— Я слышала что-то про кузнеца. И суконщика.
— Неужели ты ничего не помнишь? — с беспокойством посмотрела на меня Славия. — Я слышала, при сильных ударах головой такое случается. Но сама ни разу не видела кого-либо, потерявшего память.
— Помню только лес и грозу, — осторожно сказала я. Не стоит пугать знахарку и сообщать лишнюю информацию о моей неудавшейся семейной жизни.
— Бедняжка. Ты — Милдред. Сирота, которую то ли подкинули в совсем детском возрасте под дверь суконщика, то ли она сама туда приблудилась. Точно я и сама не знаю, Матео тебя узнал. Он видел, как ты помогаешь приемному отцу на ярмарке в прошлом году. Работы тебе много доставалось. Вы с Матео родом из одной деревеньки. Поэтому он и слышал, что тебя должны за кузнеца выдать.
Значит кузнец — мой жених. Что же я делала в лесу в такую погоду?
— Кузнец — человек страшноватый, о нем говорят, что он колдун. Женат не был ни разу, а вот сейчас в зрелом возрасте ему приспичило оставить наследника и обучить его ворожбе да кузнечному делу. И для этого требуется здоровая и красивая жена. Вот он тебя и выбрал. Да ты, видать, испугалась и сбежала. Больше мне неведомо ничего.
— А деревенька, в которой я живу — далеко отсюда?
— Рядышком совсем, пешком дойти можно. В ней в основном живут те, кто обслуживает королевский двор. Продукты заготавливает, рыбу ловит, скот выращивает, ткани делает. Даже мануфактура своя есть.
Картинка вырисовывалась совсем уж неприглядная. Значит я — сирота без роду без племени, приблудыш суконщика, а в ближайшее время должна была стать собственностью жестокого кузнеца. Понятно, почему сбежала.
Лучше, конечно, было бы очнуться какой-нибудь наследной принцессой или маркизой. Да и не в средневековье, пусть и развитом. А там где могут сделать томограмму и не станут лечить сотрясение мозга и травму глаза эликсиром из какого-то корня.
Но вспомнив, от какой боли я неожиданно для себя самой сбежала в этот странный и пока чужой мир, подумала: “Поживем дальше, увидим, что будет”. По крайней мере, теперь я молодая, а после того как меня тут выходят, буду еще и здоровая и возможно, симпатичная. Прости Милдред, что выселила тебя. Очень надеюсь, что ты не попала на мое место. Там тоже сейчас несладко.
Ох, неужели я на полном серьезе обо всем этом рассуждаю? Хотела посмеяться над собой, но почувствовала, как снова проваливаюсь в сон.
А разбудил меня грубый голос:
— Эй, Милли, чего разлеглась? Опозорила меня перед всей деревней! Хватит от работы отлынивать, быстро собралась и пошла домой!
Глава 4. Опекун
Открыв глаз, способный видеть, я убедилась, что все еще остаюсь Милдред и лежу на кровати в целительской.
А над этой кроватью стоит неприятный тип. Пожилой мужчина, на голове топорщится колючий ежик жестких волос, каштановых с проседью. Глаза водянистые, навыкате. Густая каштановая с сединой наполовину борода закрывает большую часть лица, спускается на грудь. Впалую и тощую. И весь он худосочный, но, кажется, жилистый. Рукава рубашки из грубого полотна закатаны до локтей, открывая загорелые и словно оплетеные корнями деревьев, руки.
— Шарахалась по лесу, зверей распугала, охоту королю испортила. А тебя между прочим жених такой видный дожидался. Захочет ли взять теперь?
— Кто вы, любезный? — в целительскую зашла Славия, с удивлением уставилась на посетителя. Значит, они незнакомы.
— Я опекун этой неблагодарной твари! — он выкатил глаза еще сильнее, кажется вот-вот они вывалятся.
Хорошенький у Милдред приемный отец. Почему она только сейчас в лес сбежала?
— Как вы вообще проникли на территорию владений короля? — продолжила возмущаться Славия.
— У меня тут свои люди! — заносчиво выпалил суконщик. — С чего я каждой бабе должен буду отчитываться!
— Каждой бабе? Потрудитесь извиниться!
Славия подняла правую руку, в которой блеснуло что-то похожее на круглое карманное зеркальце, наставила на грубияна.
Это возымело неожиданный эффект. Хам попятился назад, чуть не врезавшись в мою кровать и выставив вперед руки.
— Извиняюсь, извиняюсь, — бормотал он примирительно, — грех попутал, не видел, с кем разговариваю. Охранник тут на воротах — сосед мой. Он и впустил, я сказал что приблудная моя здесь содержится. Он быстро понял, о ком я.
Славия спрятала “зеркальце” в карман. Интересно, что это за штука, которая навела ужас на такого отъявленного наглеца?
— Так заберу я дочурку-то свою? — залебезил суконщик.
— Как вас зовут? — спросила Славия.
— Валекс Сим, — поспешно ответил мужчина, — я тут с оказией был, сукно завозил в цех, что рядом. Ну и про Милли мне сказали. Мне потом несподручно за ней тащиться.
— Сможете ли вы оказать надлежащий уход за девушкой? — Славия строго посмотрела на Сима.
— Надлежащий для нее и окажу, как иначе, — закивал пройдоха.
— Милдред, — обратилась ко мне знахарка, — господин Валекс — твой опекун, он имеет право забрать тебя отсюда.
Я могла только кивнуть.
— Есть ли у вас какой-нибудь транспорт? Бедняжка с трудом может стоять.
— На телеге свезу, она как раз освободилась после сукна.
— И еще, — Славия вздохнула, — девочка ударилась головой и почти полностью лишилась памяти.
— Невелика потеря, — пробормотал Сим, — было бы ей, что помнить.
Мне пришлось вставать и добираться до повозки вниз по лестнице. Это оказалось тяжело, меня мотало из стороны в сторону. Славия велела Валексу помочь мне, и тот послушался, но я понимала, что лишь из страха. Сама я боялась подумать, что ждет меня, когда мы останемся одни с этим наглецом и грубияном.
Целительская оказалась двухэтажным чистеньким зданием, снаружи выглядело как круглая башенка с острой крышей. Но больше всего меня поразил вид, который открылся, когда я оказалась на улице. Да, здесь была весна, я вчера не ошиблась. А еще мы стояли неподалеку от настоящего замка. Или дворца. Красивого, немного мрачноватого, в готическом стиле. Просто огромного. У каждого из входов в это великолепие стояла грозная охрана.
Здесь, стало быть, живет тот самый король Арчибальд, на чьей охоте я стала нежданной добычей. Мы с Валексом вышли из ворот, и когда за нами закрылись тяжелые створки, напускная приветливость с него слетела напрочь.
— Давай в телегу, тупая девчонка, — мужчина толкнул меня в спину так, что я упала на колени, прямо в лужу. На мне было надето длинное больничное платье из плотной коричневой ткани, при падении оно только намокло, но не порвалось.
Сим схватил меня за волосы, поднимая. Я почувствовала, как сползает с головы повязка. За что такая жестокость? Что же натворила Милдред? Впрочем, ничто не может оправдать насилия.
