Он был выше её, а такое бывало редко из-за высокого роста Роры. Когда она вновь посмотрела на его лицо, он насмешливо вскинул бровь, один уголок его рта приподнялся в ухмылке.
— Не надо останавливаться из-за меня. Пожалуйста, любуйтесь. Осмотрите, что получаете, Принцесса, — он медленно покружился, давая ей полный обзор.
Она хотела поднять на смех его высокомерие, но звук был задушен до изумлённого вздоха, стоило ей увидеть его в профиль.
Складки его чёрной туники оставляли зазор посередине его спины, показывая нечто под ней, что походило на доспехи, и вниз по линии его позвоночника находились острые неестественные выступы.
Он наклонил голову к ней и улыбнулся. Только вот улыбка вовсе не походила на улыбку. Из-за излишне подчёркнутых сильных углов его лица, он казался жестоким… опасным.
— Думала, ты будешь единственной, кто наденет сердца сегодня?
Он полностью развернулся. Подобно чудовищному панцирю заднюю часть туники пронизывали сердца бури. Почти дюжина. Некоторые были знакомы ей — кристально-красный огненного смерча и перламутровый небесного огня. Другие же не были похожи ни на один, что она знала. И в отличие от Роры, у него были даже дубликаты.
— К-как?
Вторым сыновья никогда не позволяли носить сердца бури. Эти камни оставались с правителем и наследником.
— Эти камни принадлежат мне, а не королевству Локи.
Внезапно её корсет стал казаться ещё больше тугим, словно змея обвивала её талию всё туже и туже. Дюжина своих собственных сердец? Даже с даром Бурерождённого, получить сердца от бури было равно обречению себя на смерть. Многие, не только её брат, погибли в этом посягательстве. В исторические книги заносились истории, и даже те единицы, которым повезло, позже были измучены трагедиями и разрушением, словно штормы каким-то образом стремились отомстить за свою гибель. Очевидно, Кассий не боялся гнева богов или штормов. Если он, и правда, сам добыл это сердца бури, он поистине был опасным.
— Мне нравится то, как это ощущается, — сказал Кассий, его голос стал ниже. — Запустить руку в тёмные пучины бури и вырвать её сердце.
Озноб тревоги пробежался по её позвоночнику, если бы она обладала магией, смогла ли она когда-нибудь так сильно наслаждаться разрушением? Он наблюдал за ней, читал её, и она быстро нацепила маску безразличия. Помимо того, что она не имела магии, это было великой слабостью королевского наследника. Она слишком много чувствовала, слишком много думала и, даже невзирая на многие годы обучения, ей до сих пор приходилось прикладывать усилия, чтобы удержать волнение и не показать его на своём лице.
— Как прошло путешествие?
Он вскинул бровь.
— Долго. Горные переходы оказались более трудными, чем мы ожидали в это время года.
— Штормы?
— Пурга.
Рора приоткрыла рот от удивления.
— Но ведь ещё сезон Забытья.
— Лавину снега, которая едва не замуровала нас в ловушке на переходе в Костяном Разломе, мало заботило какой на дворе сезон. Целинные земли стали ещё менее предсказуемы в последние годы.
Насколько она знала, в кровной линии семьи Локи снега не было. Снежные бури никогда не рисковали внедриться достаточно далеко на юг, чтобы быть значимыми для их королевства.
— Ваш отец… он был способен контролировать её?
Он покачал головой.
— Никто из нас никогда не видел пурги. И сейчас отец редко встречается лицом к лицу с бурями. Большинство бурь одолели мы с моим братом.
Она предположила, что так могло быть и у неё, если бы она обладала магией. Вместо этого они с матерью откладывали передачи защитных обязанностей как можно дольше. Именно поэтому теперь она выходила замуж. С приближением сезона Гнева, их время истекало.
— Как вы…
Ещё до того как вопрос сорвался с её языка, он завёл назад руку и коснулся сердца бури на самом верху позвоночника. Оно сияло белым, почти серебром, было почти идеально круглым.
— У меня не было снега в крови. Но теперь у меня есть это.
Холод рассеялся по её коже, и она задрожала. Он шагнул ближе, нарушив её пространство, и накрыв тёплыми ладонями обе её руки, скользнул ими по покрытой мурашками коже.
— Мои извинения, — его голос низко заурчал в скудном пространстве между ними. — Недавно приобретённые сердца… очень отзывчивы.
Взяв её за локти, он притянул её ближе, и она ладонями упёрлась в его твёрдую грудь. Он продолжал блуждать руками по её коже, только теперь медленнее, стирая холод. Она приказала себя отодвинуться, кричала это в глубине души, но кровь в её венах ощущалась тягучей и густой как мёд.
Бури в Каэлире были опасными не только из-за своих разрушительных свойств, но и из-за их магии. Мощная буря могла загипнотизировать человека, и даже если ты понимал, что должен бежать или бороться, ты был слишком очарован, чтобы встревожиться. Все проходили подготовку в защите своего разума ещё в детстве, но иногда даже этого было недостаточно. Целые армии Бурерождённых безжалостно уничтожались, не подняв и пальца в свою защиту. Их ввергали в бездействие, даже перед лицом смерти. Ей было интересно, а нашёл ли Кассий способ красть эти способности у бурь, вместе с их сердцами. Потому что, невзирая на тревогу, она, казалось, не могла выйти из его господства. Он склонился ниже, так что она смогла ощутить его дыхание, защекотавшее её щёку.
— Ты мне напоминаешь её.
Она сглотнула, и кожа, которая покрылась мурашками от холода, стала изнуряюще горячей везде, где его дыхание касалось её.
— Кого?
— Пургу. Яростная и красивая, и не похожа ни на что, что доводилось видеть моим глазам.
От его слов у неё свело всё внутри, и пересохло во рту. Она может и выглядела яростной в своём наряде, вдохновением на создание которого стал небесный огонь, но она не чувствовала в себе этого. Не тогда, когда он был так близко. Он едва коснулся ею, а ей уже казалось, будто все её стены рухнули одна за другой.
* * *
Принцесса Павана ошарашено смотрела на Кассия, её рот был слегка приоткрыт. Когда она только вошла в эту комнату, Кассий посчитал её сногсшибательной в её нетронутости, холоднее разгара зимы. Её платье соблазняло и в той же мере угрожало, льнуло к её изгибам, и было украшено резными кристаллами небесного огня, которые выступали на её плечах и в прическе подобно пикам воинских доспехов. И всё же за всем этим аккуратным шиком, потребовался всего комплимент, чтобы смутить её. Она выглядела очень молодой в эту самую минуту, очень милой, что никогда не было хорошей чертой для потенциального правителя.
Она нацепила бесстрастное выражение лица ещё до того, как его любопытство было удовлетворено, и её мелодичный голос стал резким.
— Нет надобности в лести. Помолвка уже назначена.
Очередная вспышка этого ледяного взгляда. У неё были необычайные серо-голубые глаза — широкие и выразительные, и достаточно красивые, чтобы поставить не столь важного мужчину на колени. Её самоуверенное поведение, вероятней всего, убедит большинство, но он отточил свои инстинкты при дворе, не намного безопаснее львиного логова. Напряжение скатывалось волнами по ней — это было нечто среднее между волнением и страхом. Он сжал её талию и ощутил неизъяснимое желание увести её куда-то ещё, куда угодно, только не на празднование помолвки, которое должно было состояться наверху вместе с его семьёй. Она была хрупкой певчей птицей, а его отец был птицеедом. Все они были, включая Кассия. И он не мог не задаться вопросом, как долго продержится эта птичка, прежде чем её крылья подрежут.
Она вырвала руку из его хватки, упорно. Его прельщало схватить её опять. Такова была сторона его натуры… брать. Но она пригвоздила его суровым взглядом, и он улыбнулся в ответ. Возможно, его маленькая птичка, в конце концом, имела коготки.
Достаточно. Она не была его маленькой птичкой. Камышового кота не заботит жертва, даже если он испытывал по ней голод куда сильнее, чем когда-либо знал. Он оттолкнул в сторону большинство своих немилосердных инстинктов. Это будет самое главное испытание в его жизни — бороться с потребностью схватить, овладеть, уничтожить. В этом он был хорош. Этому его учили с тех пор, как он начал ходить. С Авророй ему придётся пойти на уговоры, ласки и комфорт — это был его путь к контролю.
