психологической помощи, тоже несколько раз подвергался случайной волшбе. И теперь дверь была окрашена в буро-малиновый цвет с синими разводами. Над салатовой табличкой «Избавляю от зависимости от магии» моргали волоокие глаза с длиннющими ресницами, а фасад вырастил пару костлявых рук и работали неким антивандальным оружием.
Непустых рук.
А что этот юный франт приличной наружности у меня забыл?
Мальчишка дёрнулся при моём приближении и попытался вскочить на ноги, но не смог.
Он не был воришкой, которые наводнили нашу улицу пропорционально возросшему потоку туристов. Об этом говорили отлично скроенный дорого́й костюм тройка, следовательно, сшитый на заказ, щёгольские блестящие туфли с модной в этом сезоне пряжкой и прямой слегка высокомерный взгляд истинного аристократа. Похожий я сегодня уже видела. Ему было лет двенадцать.
Одна из рук фасада его крепко удерживала.
Это не первый мой улов, но обычно попадались или зазевавшиеся туристы, или карманники, эдакие незадачливые карасики, которые были готовы отдать последнее за освобождение. Взятки я не брала, но без зазрения совести продавала свои безделицы, например, мотивационные карты или ловцы снов.
Ни на одних, ни на других юный заложник рук моего дома не был похож.
— Добрый день! — весело проговорила я, — вы ко мне?
— Нет! — пробурчал он, зло сверкая карими глазами.
— Хорошо, — согласилась я, отперла дверь и перешагнула порог.
— Эй, ты, освободи меня, — крикнул нахалёнок.
Звучало это очень неуважительно.
— Не ко мне, ну ладно!
И я поспешила внутрь, в прохладу.
— Эй! — крикнул мальчишка.
Дверь оставлять приоткрытой не хотелось, чтобы дом не наполнился жарой, но пришлось. Он мог попасться ещё утром, после моего ухода в лицензионное бюро.
Так что сейчас он мог быть обезвожен. Тепловой удар вряд ли получил, в таких дорогих костюмах всегда есть, как я это называю, магическая система кондиционирования и кепка на голове имелась.
Но оставлять хамство без наказания я была не намерена.
Остановилась на середине лестницы, прислушиваясь к нахалёнку.
— Эй, ты куда? Эй! Ну, эй!
Мальчишка замолк. И я услышала слишком частое шмыганье носом.
Ещё минуту постояла и пошла обратно.
Присела на корточки.
— Ну, что, молодой человек.
— Маркус Ак' Семонтеклер, — пробурчал мальчишка, старательно отворачиваясь от меня. Видимо, чтобы не увидела покрасневшие от слёз глаза.
Знакомая фамилия, а не с его ли отцом я сегодня так феерически провела утро?
И в голове всплыло имя проверяющего.
— Элиза Преока, — представилась я, — а не вашего ли отца зовут Рехольд?
— Что, испугалась, цветочница? А теперь скажи своим культяпкам отпустить меня.
От такого нелепого то ли оскорбления, то ли хамства я изумилась, а мальчишка покраснел, но надул щёки и упрямо посмотрел в глаза.
— Вполне достойная профессия пробормотала я, — не оценив пассажа.
Малец неразборчиво что-то пробурчал.
Я немного помолчала, но не удержавшись добавила:
— Маркус, не мне учить вас этикету, но «эй» и «ты» от незнакомцев не способствую желанию им помогать.
— Вы прям как моя училка Жаклин.
— Маркус, хочу поделиться с вами маленьким жизненным наблюдением. Если вы находитесь в невыгодном положении, или нуждаетесь в помощи, не сто́ит говорить гадости тому, кто сможет вам помочь.
Мальчишка ещё больше надулся.
— Мой отец очень богат, он приближённый короля. После такого закроет вашу лавочку и вышлет из королевства.
Опять в интонациях мальчики прорезались нахальство и злость.
— После того как вы пытались проникнуть в мой дом?
— Что? — растерялся мальчишка и посмотрел на меня чернющими глазами с длиннющими слипшимися ресницами. Просто будущая гроза всех девчонок.
— То! Сейчас я вызову стражу и скажу, что мой дом поймал вора.
— Это неправда! — завопил подросток, — Тебе не поверят! Я сын графа!
— Но слухи пойдут! — жёстко припечатала я. — И люди это будут помнить долго! И каждый будет задаваться вопросом, зачем сын графа пытался что-то украсть у цветочницы.
Мальчишка беспомощно заморгал.
— Но…
Я демонстративно сдвинула рекламную доску так, чтобы пойманный моим домом не был виден со стороны сквера, где всегда было много туристов.
— Ты! Ты! Что ты делаешь?
— Вы, Маркус.
— Да пошла ты!
Я и пошла опять внутрь, на середину лестницы.
Ох и получу я много проблем от него. Но если не воспитывают родные, то воспитанием занимаются чужие.
Нахалёнок молчал долго, хлюпал носом, рычал. Скорее всего, пытался вырваться.
— Элиза, — позвал он меня, лора Приока! Простите, — почти прошептал он.
Я вышла. Не то чтобы сильно быстро, но и заставлять ждать не стала.
— За что, Маркус, вы просите у меня прощение?
Мальчишка удивлённо уставился на меня. Его глаза так и кричали: ты ещё и поговорить хочешь?
— Так за что?
— Помоги… помогите мне освободиться, — тут же поправился он, — я снизошёл до такой, как т… вы и извинился. Этого мало?
Папины гены во всей красе.
— За что вы извинились? — настаивала я.
Маркус сцепил зубы.
— За то, что я пришёл к вам.
— Неправильный ответ.
— Я пить хочу! От жары мне будет плохо! И вы в этом будете виноваты!
Ах, эти прекрасные наивные манипуляторы!
— Вам, Маркус, повезло, что солнце спряталось за крышу, а стены моего дома щедро делятся тенью. Так что вряд ли.
После этих слов я шагнула в комнату и вышла уже с бутылкой воды. Протянула ему.
Он резко мотнул головой и посмотрел в сторону. Эдакий сидящий в неволе орёл молодой.
Пришлось поставить рядом и опять зайти в дом. Ситуация стала порядком утомлять. Я постояла на лестнице и зашла внутрь. Привычно зазвенели колокольчики, зашелестели стеклянные бусинки дверной занавеси.
На улице послышался какой-то грохот треск гравия, словно у двери ссыпали целую кучу и звон стекла. Когда я выскочила. Одно из окон витрины осыпалось крошкой. Мальчишки не было.
Правая рука безжизненно повисла вдоль стены, из глубокой раны слезой стекала смола, вторая эмоционально жестикулировала.
«Мёртвая» рука явно переигрывала.
Я тяжело вздохнула и пошла за аптечкой.
Что ж за денёк такой?
Пока я забинтовывала руку, на балкончик соседнего дома с лейкой вышла пухленькая соседка в бледно-розовом сарафане.
— Элиза, — закричала она, высунувшись по пояс с балкона, — если что, я подтвержу, что малец пытался проникнуть в дом. Ты была права, я видела это своими глазами, но я решила, что ты справляешься. Однако кристалл связи держала под рукой, чтобы стражу вызвать.
— Спасибо, лора Вишка, надеюсь, до этого дело не дойдёт.
— Нехорошая у него физия, — покачала она головой, поправляя чепец, — и на язык остер.
— Но неглупый, отца позорить не будет. Думаю, обойдётся.
— Вроде граф с проверкой приехал к магам, говорят, больно напортачили они. То ли кого-то убили, то ли
