Глава 16
Время. Странное восприятие. Иногда минуты тянутся часами и, наоборот, часы проскальзывают минутами. Последние часы до приема пронеслись для меня слишком быстро. Я все еще пыталась принять себя другую – чужую. Принять все, что узнала. Собрать воедино то, что от меня осталось.
И не могла.
Рассыпалась на мозаичные кусочки, в которых мелькало мое прошлое, настоящее и темное будущее. Разбивалась в моей памяти ласковая улыбка папы, терялись добрые руки Дарьера. На их место тут же вставала новая, не укладывающаяся в привычную картину жизни и чужая мне семья темных шаенов Салтьер, вспоминался пронзительный взгляд дамы с портрета – леди Шайры. А в мыслях бились пульсом пугающие мысли: изгнанники, казнь, смерть от рук моего отца…
Последнее было самым пугающим.
«Не верю, не верю, не верю», – бешеной дрожью отзывалось сердце и сжималось от щемящей боли.
В ответ ему беспощадное сознание подсовывало образы мрачного Астеша.
«Ваш отец уничтожил семью ни в чем неповинных шаенов».
И становилось невыносимо больно, а к горлу подкатывал горький до оскомины ком.
* * *
Двое слуг в праздничной синей форме распахнули пред нами двери бального зала. Дежурные улыбки на губах и вежливое, сказанное хозяином замка:
– Будьте любезны, леди Киара.
Как же резало слух мое собственное имя из уст Астеша!
Шаг в яркий зал, и в уши ударили голоса, словно звук встревоженного осиного роя. Где-то тихо играла ненавязчивая музыка.
Но едва мы сделали еще шаг, как зал смолк. Стало тихо-тихо. Настолько, что казалось, я слышу тревожное биение собственного сердца.
А тревожиться было о чем.
Нам навстречу по образованному гостями коридору твердой походкой шел высокий, статный мужчина с черной косой волос, закинутой за спину, и внимательным взглядом темно-синих глаз. Идеальный черный костюм подчеркивал хорошо сложенную фигуру, ровную спину и широкие плечи.
Мне и говорить не стоило, я сама догадалась. Слишком величественная походка, вызывающе надменный взгляд. Государь Горд Харейцкий.
Пальцами, скрытыми тонкими ажурными перчатками, я крепче сжала согнутую в локте руку Астеша, попутно вспоминая все, что он говорил о владыке шаенского государства.
А информации было не так уж много.
* * *
Когда я пришла в себя после разговора с Астешем и смогла хоть что-то более-менее осознать, господин ошарашил меня новой вестью:
– Вас казнят, как только узнают о причастности к семье Салтьер!
Расстроилась? Испугалась? О нет, после всего, что на меня вывалили за последний час, я уже не способна была пугаться. Посмотрела на Астеша мокрыми от слез глазами.
– Когда? – спросила опустошенно.
– Что когда? – он вопросительно посмотрел на меня.
– Когда меня казнят? Сколько мне осталось жить?
Видимо, в моем голосе было что-то пугающе-обреченное, потому что у господина скривились губы.
Он порывисто поднялся и рыкнул на всю комнату:
– Никогда!
Оптимистично. Вот только вряд ли его оптимизм способен меня уберечь.
– Не думаю, что ваши привилегии перед государством заходят настолько далеко. – Неприятно было говорить, но я добавила: – Вы не смогли спасти Шайру. С чего же взяли, что меня не казнят только из-за вашего желания? При всем моем уважении к вашей персоне, думаю, что государь очень предвзято к вам относится.
Ох, что за лицо у Астеша стало…
«Тяжело слышать правду? – невесело усмехнулась я про себя. – Бывает. Что ж, мой навязанный господин, проглотите и вы малость от той горькой пилюли, которую дали мне. И не страшен уже ваш грозный взгляд. Мне все равно некуда бежать. Как бы я ни была отравлена вашими откровениями, но выходит, именно вы желаете сохранить мою жизнь. Хоть ненадолго. Мужчина, возжелавший сначала унизить и растоптать меня как личность. Потом – сломать волю. И вот теперь говорящий, что я ему не безразлична. Верю ли я? Конечно, верю. Последнее сарказм. Злой. Он видит во мне Шайру и пытается помочь ей? Вот только самой Шайре он помочь не смог. Даже в то время, когда имел на государя хоть какое-то влияние».
Кстати, последнего я возненавидела куда сильнее, чем даже Астеша при первом знакомстве. Вот прямо воротило меня от мыслей об их шаенском владыке. Это насколько же мерзкий шаенище – уничтожить своих только из страха потерять власть! Хотя власть – она такая… Вцепится когтями, проникнет в кровь – и все, готово, потерян человек. Весь пророс желанием быть самым-самым в мире.
И вот этот «пуп» шаенского государства очень старался всех «плохих» уничтожить, чтобы никто и капли его власти не отобрал. Так пыжился, всех магов согнал. И вроде получилось. Но вот появилась я. Вернее, меня нашел Астеш от желания наказать за смерть возлюбленной хоть кого-то. И что-то мне подсказывает: государя это мало порадует. Ах да, моя предстоящая казнь!
– О моем появлении, я так понимаю, стало известно благодаря вашей гостье, леди Ларейн.
– Леди Ларейн Харейцкой.
Да, точно. Помню, Сахли говорила, что именно так зовется род государя шаенского. Чудесно. Только сейчас я поняла, что ругалась с дочерью властвующего рода. Просто замечательно. Я прямо кладезь проблем.
– Меня вызывают к государю?
– Нет. – Астеш подошел и присел рядом, на подлокотник кресла. – Если бы Ларейн сказала отцу, на кого вы похожи, вас бы уже арестовали. Думаю, она побоялась.
– А что так? – Я не смогла сдержать грустной усмешки.
Астеш немного замялся.
– Видите ли, леди Ларейн запрещено появляться в моем доме и в моем присутствии. Запрещено отцом, – уточнил он.
Я все-таки удивилась, хотя думала, больше удивить меня сегодня уже невозможно.
Снизу вверх вопросительно уставилась на Астеша.
Он неприязненно поморщился.
– Вы правильно подметили, государь очень предвзято относится ко мне после ситуации с семьей Салтьер.
– В отличие от его дочери? – решила уточнить я.
Астеш смерил меня пристальным взглядом.
– В отличие от его дочери, – хмурясь, подтвердил он мою догадку.
– Да вы сердцеед, как я посмотрю. – Видимо, мой стресс начал выходить через язвительную иронию.
Минута, во время которой Астеш убил меня взглядом. Убил, расчленил, потом снова собрал в единое целое – и вот сидит, любуется.
– Однако вашего признания я получить не смог? – губы раскроила тонкая усмешка.
Еще бы. Вы, видимо, позабыли, мой господин, в роли кого меня сюда привезли?
– А разве вы добивались моего признания? На мой взгляд, вам была глубоко безразлична судьба дочери вашего врага, – все-таки решила напомнить я.
– Именно, – не стал отрицать господин.
Я приподняла бровь.
– Ваше отношение изменилось только потому, что вы узнали, что это не так.
Астеш изучающе-внимательно глядел на меня. Взгляд скользил по моему лицу. Иногда останавливался на губах и в этот момент, мне казалось, замирал. И даже дыхание становилось чуть прерывистым.
– Не имеет значения, что я решил, – произнес шаен с внезапной хрипотцой в голосе. – Приказано, чтобы вы присутствовали на приеме. Государь лично хочет убедиться в том, что вы необычны.
Не смогла сдержать нервный смешок. Руки пришлось сцепить. Вот да, убедиться и казнить. Замечательная радужная перспектива. Я вся горю желанием увидеть государя шаенского.
– Отказать не имеем права, – добавил напряжения Астеш.
Кто бы сомневался!
– Поэтому нам предстоит
