почему Демьян засунул тебя в свой отдел?
– Чтобы был на виду с Мариной.
– Нет. Он боялся тебя.
– Мне дела нет до его фобий.
– А вот мне бы на твоем месте стало интересно, зачем Стерегов попросил с тобой разговор с глазу на глаз.
– Пришло время договариваться, да? – презрительно усмехнулся я, сминая окурок в пепельнице. – Ну, пойдем…
– Не думаю, что это про договоренности, – холодно заметил ведьмак и шагнул за мной в комнату.
В первый вздох шерсть на загривке стала дыбом. Где Марина? Но потом я увидел Катерину у выхода из квартиры. Она кивнула мне, глядя глазами, полными сочувствия и неверия. Да, детка, и твой дед иногда бывает никчемным, если связывается с несчастливым волком…
Меня провели на этаж выше. Марина уже была здесь – я чувствовал запах. Значит, дает показания. В глотке дрогнуло от рычания – зверь мой жив еще что ли? Но волк только замер в темных закоулках души, обещая сожрать меня позже со всеми потрохами.
За дверью соседнего помещения оказался какой-то номер типа нашего с Мариной, только больше и напыщенней. Стерегов стоял спиной у окна, обернувшись на мое появление.
– Свободны, – рыкнул моему конвою, и за мной закрылись двери.
Но я уловил едва заметную тень напряжения, прошедшую по его лицу. Мы замерли в тишине. Я смотрел на него равнодушно, он – изучающе. Хотелось спросить, когда он насмотрится, но желание что-либо говорить пропало. Время разговоров прошло.
– Я не трону Марину.
Мне показалось, у меня галлюцинации. Но снаружи я только вздернул бровь, поднимая высокомерно голову. Медведь потянул носом, пытаясь меня сканировать, но результаты ему не нравились. А я и правда чувствовал в себе прилив какой-то темной решимости раздавить его одним взглядом…
– Если думаешь, что избавлюсь от нее, то не стоит, – повторил он мысль, будто пытаясь донести до меня суть в ином исполнении. Но глухим идиотом меня не считал. Только чего он ждал? Моей радости по этому поводу? Может, глухим идиотом тут был он?
– Ты считаешь, что меня это… что? Должно обрадовать? – потребовал я неожиданно низким рычащим голосом.
Честно, я бы уши поджал, если бы на меня сейчас так нарычали. И медведь едва не поджал тоже. Он что, боится меня? Меня? Раскатанного тонким слоем между молотом и наковальней? Я чуть не рассмеялся. Пришлось сжать зубы и послушать ответ.
– Я знаю, что ты уже терял избранную, – направился он обходить меня медленно по кругу. А я не понимал, что это за спектакль такой тут разыгрывается. – Ты же понимаешь, что тебе ее не отдадут теперь. Или позволят посещать в очередной тюрьме, потому что понимают – я вас везде достану. – Витиеватые речи, видимо, помогали ему как мантры. Стерегов приосанился, наконец, заиграл желваками и начал давить эмоционально. – Ты не можешь ее вытащить. И я вижу, ты уже просчитал все варианты…
Как бы ни хотелось посмеяться над его когнитивными ошибками мышления, но не выходило – я действительно все просчитал.
– Ты меня что, уговариваешь? – оскалился я, хоть и содрогнулся внутри от этого. Зачем я трачу время на него?
Я надеюсь…
Как идиот.
Что он сейчас попросит меня о чем-то, и Марина будет ценой.
– Просто предупреждаю, – снисходительно пожал он плечами. – Перебежишь мне дорогу, я тебя убью. А Марина любит тебя. Не хочу ее расстраивать, она заслуживает большего.
– И когда же ты это рассмотрел? – А теперь я почувствовал противную слабость.
Он размазал меня тут по полу, втер в пыль…
– Давно, – оскалился он. – Иногда ведь надо потерять, чтобы понять ценность потери…
– Убогим-то да. – И это стало последнем гвоздем в крышку моего гроба. Я опустился до словесного унижения от собственной слабости.
Стерегов довольно ухмыльнулся:
– Рад, что мы поняли друг друга.
Я вышел в коридор и на удивительно твердых ногах направился к лифту.
* * *
– Да, у нас были сложности, – «каялся» Иосиф собравшейся комиссии, изображая из себя небывалую заинтересованность во мне. Мудак! – Но не поэтому ли существует этот центр? Проблемы были и будут, но теперь я уверен – мы с моей девочкой их преодолеем. Тем более, у вас есть слова Марины.
Я почти не слушала никого вокруг. Мне задавали вопросы, повторяли снова и снова… А я могла думать только о расползающейся черной яме в душе. Нет, так всегда было, когда кто-то уходил из моей жизни. Но настолько несовместимо с этой самой жизнью – впервые.
– Марина, вы признаете право господина Стерегова?
– Да, да…
– Как же вы оказались в ситуации, когда Тахир Сбруев предложил вам стать его избранной, и вы согласились?
– Я думала, что не вернусь назад. И жизнь с Тахиром казалась мне… возможной…
– Просмотрев камеры, на которых вы запечатлены…
– Марина, не надо, – вдруг вырвал меня из оцепенения знакомый голос.
Я подняла взгляд на… как же его? Геральт который… Он что, все время тут был? Вокруг как-то подозрительно стихло все, будто мы оказались с ним в вакууме. Мужчина навис надо мной, развернув к себе вместе с креслом.
– Не подписывай. Не соглашайся, – жестко отчеканил он, положив ладонь поверх договора. – Я смогу вас спрятать.
– Тахир вам не верит, – спокойно ответила я. – А я верю ему. И не хочу, чтобы он пострадал…
Геральт скрипнул зубами:
– Если дашь показания против Стерегова…
– Мне нечего вам рассказать. Он не идиот показывать мне что-то, что может сработать против него…
Я врала. Потому что за несколько недель до моего побега Иосиф… то есть, Михаил будто решил, что я и правда уже могу знать все.
Сначала он наорал на меня, что картины мои никому не нужны. Сорвался будто на ровном месте. Пришел и разбил картину, над которой я работала, вдребезги. Но потом вдруг смягчился. Пытался втереться в доверие, разговаривать… Но от такого его внезапного расположения я совсем потеряла покой. И сбежала. Это было несложно. Видимо, не все сотрудники Михаила были оборотнями. Когда я вышла из женского туалета в другой шмотке, забрызганная дешевым парфюмом с ног до головы, на меня даже не взглянули. Простой прием, старый. Но для тех, кто уверен, что пленница никуда не денется, оказался вполне годным.
– Не ври, – вернул меня Геральт в реальность резким приказом. – Если бы не знала, стал бы он за тебя такую цену ломить…
– Вы давите на мою самку, – послышалось злое рядом, и мой несостоявшийся защитник вперил неприязненный взгляд мне за спину, а мир будто спустили с паузы. – Прошу этого не делать, или я буду вынужден привлечь вас за противоправные действия…
