шею. Она стонет от этого ощущения, закрывая глаза и откидывая голову назад, чтобы предоставить ему лучший доступ. — И я хочу каждый гребаный дюйм этого тела. Это все, что я хочу видеть с этого момента. — Он приближает свой рот к ее брачной железе, точно так же, как он делал прошлой ночью, и
сильно сосет.
Ее неуверенность забыта, когда ее влагалище сжимается в трусиках, призрак освобождения проходит через нее.
— Коул, блядь, — выдыхает она, запускает пальцы в его волосы и тянет. — Я… это слишком, мне нужно…
— Ложись для меня, Бриана. Позволь мне позаботиться о тебе. — Его слова нежны, но спорить не о чем.
Это приказ.
Одетая в майку и джинсы, она кладет голову на груду подушек и выжидающе смотрит на него, не обращая внимания на беспокойство по поводу своих обнаженных рук.
— Прекрасно, — рычит он
Его запах наполняет комнату, вызывая у нее головокружение от возбуждения.
Ее влагалище пульсирует, когда она возится с пуговицей на джинсах, приподнимая бедра, чтобы стянуть их вниз.
— Я не знаю, что я делаю, — тихо говорит она. Ее влажная сердцевина выставлена на всеобщее обозрение, ее белое нижнее белье испорчено ее скользкостью.
Но Коул не прикасается к ней. Вместо этого он смотрит на очертания ее киски, его зрачки настолько расширены, что затмевают синеву его глаз.
— Позволь мне позаботиться о тебе, — говорит он. — Скажи мне остановиться, и я это сделаю. Даю тебе слово.
Она верит ему. Он может быть напряженным до одержимости, но она знает, что он не прикоснулся бы к ней без согласия.
Запер бы он ее в комнате и выбросил ключ? Возможно, но это забота Бри на другой день.
Все, что она знает, это то, что ей нужно кончить, и его запах такой восхитительный, что опьяняет.
Она кивает, давая ему разрешение, и по его лицу расплывается злая ухмылка.
ГЛАВА 22
КОУЛ
Она никогда не была с Альфой.
Ее признание — это триумф.
Ей нужен учитель. Альфа, который может показать ей, каково это, когда тебя лелеют, защищают и, прежде всего, доставляют удовольствие своему партнеру.
Он нужен Бри.
Его девочка достаточно храбра, чтобы обнажить перед ним свои шрамы после многих лет страха и неуверенности.
Меньшее, что он может сделать, это заставить ее кончить так сильно, что она увидит звезды.
Очертания ее влагалища видны сквозь нижнее белье, и у него текут слюнки при виде этого. Ее аромат пропитывает комнату, сахар и лилии, восхитительный персик и аппетитное тепло.
Медленно он стягивает с нее трусики, обнажая ее идеальную розовую сердцевину.
Она задерживает дыхание, когда он делает это, и он приостанавливает свои движения. — Это все еще нормально? — тихо спрашивает он, его член напрягается в штанах.
Он хочет попробовать ее влагалище на вкус, растянуть его пальцами, но будь он проклят, если она не будет в восторге от этого.
— Да, — выдыхает она.
Он ухмыляется, глядя на ее самую интимную часть тела, любуясь слизью, которая медленно вытекает из нее.
— Поторопись, — выдыхает она, и он смеется.
— Я не думаю, что ты в том положении, чтобы указывать, что делать, Омега, — напевает он. Восхитительный румянец разлился по ее лицу, поднимаясь вверх по шее и окрашивая щеки в очаровательный розовый цвет. Это прекрасное зрелище, к которому он планирует возвращаться в своих мыслях всякий раз, когда его нет рядом с ней.
Он проводит пальцем по ее щели, и ее спина выгибается. Она ахает, приподнимая бедра, просто от простого прикосновения.
Его Омега чрезвычайно чувствительна, и это доставляет ему удовольствие.
Когда он гладит ее клитор, она закрывает глаза и стонет, и звук доносится прямо до его члена. Она дергается у него в штанах, требуя внимания, но ощущение ее скользкой киски под его пальцами — достаточная причина, чтобы подождать.
Не сводя глаз с ее лица, он медленно вводит один палец, постанывая, когда она сжимает его, утопая во влажности. Он не торопится, томно трахает ее пальцем, пока она задыхается и стонет. Ее аромат наполняет комнату, всепоглощающий и до смешного сладкий.
— Коул, — стонет она.
— Такая тугая, — шепчет он. — Интересно, выдержишь ли ты еще один.
Она кивает, тяжело дыша. — Да. Еще, пожалуйста.
— Вот так, — хвалит он, ухмыляясь. — Намного легче получить то, что ты хочешь, когда вежливо просишь.
Она прищуривает глаза, словно собираясь возразить, но как только он вставляет второй палец, ее рот приоткрывается, и она глубоко стонет.
— Мне придется выбить из тебя это отношение, — бормочет он, растягивая ее влагалище. Его большой палец находит ее клитор, потирая его пальцами, и влажные звуки наполняют комнату. Он останавливается на мгновение, чтобы наклониться к ней и запечатлеть целомудренный поцелуй на ее губах.
— Слышишь это? — шепчет он ей в рот. — Послушай, какая ты влажная для меня. И ты еще даже не кончила.
Она тяжело дышит у его губ, и он снова целует ее, на этот раз позволяя своему языку полностью попробовать ее на вкус. Ее спина выгибается так высоко, что грудь прижимается к нему, и он понимает, что в ней есть еще так много такого, что можно раскрыть. Свободной рукой он стягивает с нее майку, обнажая светло-розовый кружевной бюстгальтер, достаточно прозрачный, чтобы сквозь него просвечивали ее соски.
— Блядь, — рычит он. — Мой член идеально поместится между ними.
Она вздрагивает в шоке от его слов, как раз в тот момент, когда он крепко надавливает на ее клитор и приближает рот к кружеву, посасывая тонкую ткань.
— Коул, — выдыхает она. — Альфа…
Он рычит ей в грудь в тот момент, когда чувствует, что она кончает. Она сжимается вокруг его пальцев, сжимая его, как тисками, откидывает голову назад и кричит, жидкость вытекает из нее и пропитывает его руку.
Но он не останавливается. Она может дать ему больше, он это знает.
Вставлять третий палец невероятно туго, но ее гладкость — это все, что ему нужно, чтобы растянуть ее.
— Три пальца, — шепчет он ей. — Ты принимаешь три моих пальца прямо сейчас, милая. Эта хорошенькая киска тянется ко мне.
— Коул…
— Ты можешь снова кончить для меня. Я знаю, что ты можешь.
И она делает это. Это прекрасно, то, как ее аромат становится сладким, а ее тело — обученным рядом с ним. Она пропитывает одеяла, ее слизь вырывается из нее и капает ему на запястье.
Его девочка — настоящий бесспорядок, и ему это чертовски нравится.
— Посмотри на себя, — шепчет он ей на ухо. — Я так легко заставляю тебя разваливаться на части. Я знал, что так и будет. В тот момент, когда я увидел тебя, я, блядь, знал.
— Знал что? — задыхается она, ее грудь вздымается.
— Что ты моя и всегда будешь только
