справиться с перевозбуждением, пока язык Дэвины ласкает и дразнит. Чертовка! Никто и никогда не мог так вертеть мной с помощью банального секса! И только ей это удается раз от раза. Я и злюсь на себя, и проклинаю все, но плавлюсь, плавлюсь от этой покорности, нежности, податливости. Дэвина поднимает лицо, облизывает губы. Она больше не выглядит смущенной, на лице написано удовольствие, а дышит сбивчиво. Понравилось? Усмехаюсь и тянусь к ней. Моментально подается навстречу и коротко целует, а потом слизывает кровь, выступившую из ранок. Меня уже мало что волнует, я только довольно рычу, когда Дэвина забирается на мои бедра и опускается на член. Она мокрая и горячая – значит, понравилось. Реакции тела сыграть нельзя. Мы трахаемся непродолжительное время. Выходит довольно жестко, хотя сверху сегодня не я. Терзаю ее губы поцелуями, и конечно, раню. Наша кровь смешивается, и это вкусно. И очень приятно, что ей тоже нравится. В мыслях мелькает запоздалое воспоминание о пакетах в моем минибаре, но не до здравых рассуждений сейчас. К финалу прихожу первым, и тяжело дыша, наблюдаю, как Дэвина работает над собственным наслаждением. Немного помогаю ей, опустив пальцы между нашими телами. Еще несколько мгновений, и она обессиленно падает мне на грудь. Молчим, пытаемся отдышаться. А я еще и стараюсь не улыбаться во весь рот, словно идиот.
– Если ты пришла, чтобы убедить не казнить тебя, то все получилось. Не смогу, мне слишком хорошо с тобой.
– О, заткнись! – возмутилась Дэвина и вскинула на меня глаза. – Прости, но я просто не верю в волшебство неумелых оральных ласк.
– А дело и не в них, – уверил ее, все же разулыбавшись.
– Ну и отлично! – буркнула обиженно.
– Все равно мне очень понравилось, – нежно поцеловал в кончик носа, чтобы не дулась.
– Тебе лучше? – спросила озабоченно.
– Определенно. Хотя ты, наверное, и мертвого меня сможешь возбудить, – хохотнул.
– Не говори так! – возмутилась. – Ты веришь мне?! Веришь, что никогда ни с кем не была кроме тебя?
– Не знаю, милая, – погладил по щеке. – Я с тобой совсем запутался. Скорее, готов задвинуть эти мысли подальше и делать вид, что ничего не было. Как и в прошлый раз.
– Поговори с Люком. Уверена, он не станет лгать.
– Тебе не кажется несколько унизительным – бежать к возможному любовнику жены и выспрашивать о таком?
– Разве твое спокойствие и наше счастье не стоят этого? – взгляд умоляющий.
Даже после того, как сказал, что ей ничего больше не угрожает, продолжает пытаться обелить себя. Так уж важно это для нее?
– Уговорила, я позвоню ему, – подмигнул Дэвине, в ответ получил неодобрительный взгляд.
Пусть сердится, просто она еще не знает, что все это уже не имеет значения. Возможно, слишком поздно говорить о нашем счастье. Но она будет жить. Я дам ей то, о чем так долго мечтала – свободу. После моей смерти отец отпустит ее на все четыре стороны с хорошим ежегодным содержанием. Пусть живет, радуется, путешествует, борется за чьи-нибудь права. За нас двоих.
Дэвина
Не могу поверить – Кэрр сказал, что не казнит меня. Но не сказал, что простил. Что верит. Обидно, но, наверное, я хочу слишком многого от него в сложившейся ситуации. Главное, что дал нам еще один шанс. Шанс, которого я не заслуживаю, впрочем, так же как и смерти. В любом случае надеюсь, он не передумает внезапно. Или под давлением градоначальника, губернатора, еще кого-нибудь… Вылезли из душа еле живые. Под портьерами на стенах нашлась еще одна дверь. За ней – вполне обычная спальня. Упали в прохладные, белоснежные простыни, вот только я никак не могу перестать обнимать Кэрридана. Цепляюсь за него, будто влюбленная дурочка. Он на это лишь беззлобно посмеивается, не отталкивает.
Разговор склеился сам собой. Рассказали друг другу мельчайшие подробности тех дней, что провели по отдельности. Кэрр особенно красочно описал, как хотел свернуть мне шею, когда увидел фотографии. Остановила его поцелуем, и незаметно мы снова занялись любовью. На этот раз медленно, прочувствованно, будто заново каясь в грехах и прощая. Закончилось все тем, что муж угостил собственной кровью. Странно, но никакой тошноты не испытала. Наоборот, вскоре почувствовала, что насытилась. Не помню, как уснула, а когда открыла глаза, в окно светило солнышко. Кэрридан, стоя рядом с кроватью, застегивает рубашку. Блаженно потянулась, улыбнулась и почти промурлыкала приветствие:
– Доброе утро, – Неужели все кошмары позади? И мы снова будем вместе, будто не было ничего? – Уходишь? Оставишь меня здесь совсем одну?
Надула губы, изображая обиду, и как бы невзначай откинула простыню, обнажив ноги до самой попы.
– Доброе утро, Дэвина, – Кэрр явно оценил маневр и плотоядно облизнулся. – Многое бы отдал, чтобы остаться с тобой, но нужно идти. Не волнуйся ни о чем, все распоряжения оставлю отцу. Сможешь уехать, куда захочешь.
– Подожди, – растерянно села на постели. – Ты о чем? Решил отправить подальше? Не нужна больше такая лгунья рядом?
Почувствовала, как злые слезы наворачиваются на глаза. К чему были эти задушевные разговоры вчера?
– Очень хотелось бы в воспитательных целях сказать, что так и есть… Но нет, – Кэрр присел рядом. – Вечером меня ждут на дикой охоте. Знаешь, что это?
– Да, – с трудом выдавила ответ. – Зачем? Не нужно, Кэрр! Пожалуйста!
Он может не вернуться. Об этом развлечении высокопоставленных гемозависимых слышали все, а я еще и прочитала кое-что, когда соответствующие книги попались на глаза в огромной библиотеке арш Паравалей.
– Нужно. Те фотографии, что ты видела у отца, швырнули мне в лицо на заседании Парламента. При всех, со смехом и комментариями. Я не мог поступить иначе, вызвал на дикую охоту. Вчера вечером ты убеждала, что не изменяла, а сегодня я буду доказывать это всему городу.
Видимо, я так сильно побледнела, что Кэрр испуганно обхватил за плечи.
– Прости! – слезы потекли по щекам. – И подумать не могла, что неосмотрительное поведение приведет к подобному.
Уткнулась Кэрридану в грудь и разрыдалась. Нет-нет-нет, он не может вот так умереть. Из-за меня. Из-за моих глупости, упрямства и непослушания.
– Дэвина, – начал Кэрр мягко. – Не убивайся так. Это не твоя вина, тебя просто использовали те, кто давным-давно хотел добраться до нашей семьи.
– Но это я, я дала им такую возможность!
– Если бы не ты, придумали бы что-то еще, – голос мужа действовал успокаивающе, но я все равно не могла перестать плакать.
– Кэрр, это ведь не Сопротивление? Не Люк?
– Нет, это гемозависимые. Возможно, сам Губернатор. Все же он обижен из-за Карлы, хотя и не могу понять, в чем моя вина.
– Не хотела говорить
