— Болтай меньше, — процедил дружинник на скамье, утирая пот со лба, и продолжил грести.
Трэл мотнул головой и отвернулся.
Я расстроенно отошла в сторону, села подле Волнины. Она и не пошевелилась. Как бы не замерзла совсем. Я осторожно прикрыла ее куском холщовой ткани, когда-то бывшей парусом. И даже не заметила, как подошел Рэнн. После того как по мне потекла живая демоническая кровь, мои инстинкты, вдалбливаемые Греггом совсем уснули. И я не хотела ни воевать, ни мстить, ни спасать кого-то.
Я мечтала оказаться дома, у родителей, слушать сказки бабки Добролики и только воображать, как девки ходят за тридевять земель мир выручать. Я не из таких…
— Что? — опустился перед нами на палубу брат вождя и, не дожидаясь моего ответа, продолжил. — Я не могу всякий раз отвлекаться на тебя. Что-то снова не так с рекой.
— А я и не отвлекаю. Сижу тут тихо, стараюсь не свихнуться от скуки, — честно ответила я. — А что с рекой?
Рэнн раздраженно пожал плечами, усевшись рядом со мной на стылую палубу:
— Не холодно?
— Бывало и теплее. Долго нам еще? — мне уже не терпелось ступить на твердый берег.
— Ключиница мешает, поворачивает нас назад. А к силе Великого Предка не обратиться: покуда мачта сломана — парус нам не поможет. Гребцам против стихии не выстоять.
Я замолчала, задумавшись, а потом, решившись, придвинулась к Рэнну.
— А если я тебе сейчас одну вещь скажу, обещаешь брату не говорить? — прошептала ему на ухо.
Рэнн вздрогнул от моего шепота, как будто розгой его ударила, но головой кивнул. Тогда я, наклонившись еще ближе, сказала:
— Веро поделилась со мной даром. Только я не умею… Не знаю, как…
Рэнн прикрыл глаза и тихо ответил:
— У тебя три силы внутри запечатаны, и ты все еще жива?
Я поджала губы — не время говорить всю правду. И кивнула. А потом добавила:
— Они не очень запечатаны. Только, чтоб Ройс не заметил.
Я понимала, что, доверившись Рэнну, могу пострадать. Только с кем мне тут еще советоваться?
— Я, наверное, могу помочь, — неуверенно протянула я. А Рэнн задумчиво глядел вперед и мотнул головой.
— Нет, если Ройс узнает, запечатает наново. Или чего похуже, — он посмотрел на лежащую Волнину. — Давай через нее.
— Так у нее ничего не осталось!
Как бы я ни относилась к бывшей подруге, все ж она была своя на этом корабле. Да и Веро я обещала беречь ее дочь.
— Ройс все равно придет к ней — если не просить о помощи, так требовать. А ты рядом будь.
— Куда ж я денусь отсюда? —ответила с досадой, отползая в сторону. Вот и поговорили.
Снег все усиливался, за сплошной белой стеной было не видно уже ни грозного дракона на носу, ни его грозного хозяина. Да и спина удаляющегося Рэнна быстро терялась из виду. Ветер и тот стих, что совсем не понравилось воинам, сидевшим вокруг. Они тихо заворчали, кто-то оборачиваться начал. А кто и садился рядом на скамью, помогая. Только как можно грести, не видя, куда?
Наверное, Ройс это раньше меня сообразил, потому что свист, повторившийся три раза, заставил гребцов втянуть весла, закрепить их на борту.
Я подползла поближе к девушке. Волнина изумленно смотрела на падающий снег, и только когда я оказалась совсем близко, прошептала:
— Осина, мы где?
— Вот уж чего не знаю, того не знаю…
— Мне не нравится этот снег, — она, поморщившись от боли, убрала волосы с разбитой стороны лица. — Он не отзывается мне, не говорит со мной…
— А может, это оттого, что ты силу растратила? — шепотом спросила я.
— Тогда сама попробуй, — огрызнулась Волнина. — В тебе моей силы сейчас предостаточно, я ее чувствую.
— А как? — не стала отказываться я.
— Как… — раздраженно дернула плечом она. — Просто послушай! Я что, тебе в наставники набивалась?
Я не стала с ней переругиваться. Ни к чему. Тьма во мне вдруг подняла голову, потеснила силы внутри, затаилась, как будто готовясь к прыжку. И тогда я позвала водную стихию, закрыла глаза и попыталась вспомнить, как с лесом разговаривала. Но если с лесом все получалось просто, то сейчас я чувствовала барьер между мною и остальным миром.
— Не получается, — вздохнула я. — Меня ваша сила не очень-то и жалует, можешь радоваться.
Волнина скривила губы и ответила:
— У меня тоже не получается, не в силе дело.
— Так, девоньки, — рядом тихо опустился парень, с которым мы болтали. Трэл. — Не к добру все это, держитесь за нами, не высовывайтесь.
Впереди, уже через два ряда скамеек, было совершенно ничего не видно, снег сплошной стеной покрывал и палубу, и нас. Волнина тихо завозилась, стараясь подняться. Видно, болел у нее отбитый бок. А я вспомнила, как лежала после нападения Колина, и потянулась к подруге, сказав:
— Я могу помочь, если хочешь.
— Как? — ощерилась она. — Под руку держать да крёхать на пару?
Ей было очень больно, и я попробовала снова:
— Лес помогает, даёт живительные силы, я могу его попросить.
Нет, больше я ее уговаривать, конечно, не буду, нравится страдать — слова поперек не скажу.
Но Волнина удивила, протянула мне руку и сказала:
— Спасибо.
Мы взялись онемевшими от холода ладонями, и я так привычно, так знакомо потянулась к лесной стихии, а она радостно скользнула навстречу. Хорошо, в белой пелене нас было не видно, потому что я явственно разглядела зеленые искорки, побежавшие с моих рук. Ровный белый свет затопил нас обеих, стирая следы ран и синяков с красивого лица подруги, а я начала замечать, что мертвые доски палубы подо мной кое-где начали прорываться зелеными побегами. И мгновенно взмокла под одеждой. Если Ройс увидит. О, Прародители! Если Ройс узнает, что я вылечила Волнину!.. Да она же первая расскажет!
Я испуганно отшатнулась, схлопывая, загоняя внутрь себя стихию. Она, послушная, и не спорила, не своевольничала — спряталась сразу, потеснила остальные. А я стала обрывать зазеленевшиеся почки на корабле вокруг себя.
— Я не расскажу никому, — посмотрела на меня Волнина, затаптывая в снег толстый зеленый кнут. И добавила, опустив глаза, — Спасибо тебе.
Ни следов побоев, ни синяков и отеков, ни кровавых ран на ее лице больше не было. И я вспомнила свои первые дни в форровой избушке — как мне было больно, и ведь некому было рассказать, что сила моя — сама жизнь. Чего уж теперь вздыхать.
Но я все равно не удержалась — вдохнула глубоко, и тут же мой чуткий нос уловил знакомый запах. Волосы на затылке начали подниматься дыбом, а вдруг выросшие зубы натянули губу.
Короткий глухой вопль на корме, скрытой от нас стеной снега, сменился резкой тишиной. Воины рядом медленно поднялись, тихо вынимая оружие из ножен.
Еще один вопль, удар меча об меч, всплеск воды где-то внизу — и я вспомнила, откуда знаю этот запах.
Демоны. Дагор. Он прямо здесь.
Глава 27
Вернувшаяся память тела отреагировала по-своему. Мне захотелось завыть от боли и рвануть с драккара прямо в ледяную воду, лишь бы не встречаться с сумеречными. Страх накрывал, и только взметнувшаяся Тьма внутри немного остужала чувства. Ей нравилось быть здесь. Она затаилась, предвкушая, и чего-то ждала.
— Осина, ты что? — Волнинка цепко схватила меня за руку, останавливая. — Чего удумала?
Я безумными глазами посмотрела на подругу и как охолонула. И правда, откуда страх такой взялся? Не убьет ведь меня Дагор второй раз? И тогда я сделала то, о чем нужно было подумать сразу, как демонов учуяла — закрыла глаза, представила себя прежнюю, чуть изменила черты лица, добавила схожести с Веро и с Волниной, и встали рядом уже две сестрицы, беловолосые да синеглазые.
Волнина глянула удивленно, но промолчала. А и не до разговоров стало.
Воины вокруг всматривались в снежную стену. Ни звука, ни шороха больше не было слышно, но моя сущность реагировала на приближение демонов. Тьма как будто сошла с ума, пытаясь вырваться, взять волю. И я неимоверным усилием удерживала ее внутри. Куда она лезет, бестолковая?
