– Друг мой, – Исхедиар шагнул ближе и замер, с интересом рассматривая чёрный комочек, помещающийся в ладонях Ссадашилия.
Диковатый котёнок уже смирился со своей судьбой, да и дух трогал его куда нежнее и осторожнее и пугал уже меньше. Так что они наслаждались обществом друг друга.
– Ты завёл себе питомца, – одобрительно протянул Исхедиар, приседая на корточки. – Мне тоже нравятся кошки. Они мягкие, нежные и умеют петь песни. Но могут и выпустить когти.
– Тёплые, – добавил ещё одно достоинство Ссадашилий. – Мохнатые. Большие.
– Нет, этот большим не вырастет, – опроверг его ожидания… друг. – Но его можно будет носить на руках или за пазухой. Самый удобный размер.
Ссадашилий посмотрел на котёнка в своих ладонях и подумал, что носить его в руках тоже хорошо.
– Что тебе нужно?
Он и подумать не мог, что Исхедиар заскочил просто так, повидаться. Он даже вообразить такой бессмысленный визит не мог.
– Где ребёнок, которого ты оберегаешь? – глаза Исхедиара вспыхнули от любопытства. – Я не могу найти ни его, ни своё дитя.
Ссадашилий поднял голову и уставился на него своими неподвижными невидящими глазами. На его голову упал золотисто-светящийся лист ивы, ставший маленькой короной.
– Я дал им способность ускользать от чужих глаз.
– Ты достиг уровня бога? – заинтересовался Исхедиар. – Такой дар может дать только бог.
– Нет. Я сотворил предмет и отдал его им, – Ссадашилий зачерпнул воздух и раскрыл ладонь, показывая россыпь гранатов.
– Но зачем?
– ОН ЛЖЕЦ! – неожиданно рявкнул Карающий, и его волосы взмыли вверх.
Перепуганный котёнок яростно зашипел и юркнул под полы белых одежд.
– ОН ЛЖЁТ ВСЕГДА! – золото опавших листьев в белых шевелящихся волосах казалось маленькими молниями. – Я МОГ УБИТЬ ЕГО В ПЕРВЫЙ ЖЕ МИГ! ТЫ НЕ ПРЕДУПРЕДИЛ МЕНЯ!
– Лжец? – повторил Исхедиар, и его глаза полностью покрылись пеплом. – Я не знал…
Он не солгал, и Ссадашилий почти мгновенно успокоился, волосы опали и листья вновь замерцали маленькими коронами.
Кроме того, он почуял приближение садовницы.
– Чего вы тут бушуете? – недовольно проворчала девушка, пробираясь под сень дерева.
Увидев Исхедиара, Вилена немного смутилась – она вылезла из постели в ночной рубашке, – но всё же пробралась к ним и села по другую сторону Ссадашилия. Котёнок тут же переметнулся под её подол.
– Тот ребёнок лжец, – бесстрастно ответил ей Ссадашилий.
Вилена быстро сообразила, о чём он. Дух рассказывал о своих делах во дворце не очень пространно, но всё же кое-что отвечал, когда она спрашивала. Он, кажется, вообще не умел врать.
– Я не знал об этом, – повторил Исхедиар. Лицо его выглядело довольно жутко, но Вилена обладала редким бесстрашием, закалённым почти полугодом жизни рядом с Ссадашилием.
– Но-но, условий сделки это не отменяет! – садовница решила, что сейчас дух будет отнекиваться от своих обязательств. – Господин Ссадаши его всё равно защищает, так что не думайте, что сможете отказаться от исполнения своей части сделки. Даже на вас управа найдётся!
Исхедиар перестал выглядеть так жутко, казалось, он даже малость подобрел, смотря на неподвижного Карающего и защищающую его рыжую пигалицу. Того гляди обнимет и начнёт утешать: «Ну не бойся, тётя Садовница в обиду тебя не даст».
– У смертных есть одно очень приятное выражение, показывающее большое расположение, – с улыбкой припомнил Исхедиар и с большим удовольствием произнёс: – Вот если бы я не был женат, то женился бы на тебе.
Вилена негодующе фыркнула, но щёки польщённо заалели.
– Ты вдовец, – проявил неожиданные познания Ссадашилий, удивив не только друга, но и садовницу.
– Я не вдовец! – ощерился Исхедиар, яростно полыхнув глазами. – Я просто не могу встретиться с ней снова! И это временно, ясно?
– Господин Ссадаши, – Вилена с укором посмотрела на Карающего и миролюбиво – на Исхедиара. – Вы говорили про ребёнка, давайте про него и поговорим.
Вспышка ярости прошла быстро. Нанесённая обида вспыхнула, истлела, осыпалась пеплом и перестала злить.
– Что за предмет ты сотворил?
– Украшение. Для лгущего ребёнка. Но они оба его взяли, и теперь предмет завязан на обоих и действует, только когда они рядом, – в голосе Ссадашилия зазвучало огорчение.
– И где они сейчас?
Ссадашилий посмотрел на Исхедиара, и неподвижный зрачок дрогнул, расширяясь.
– Я не знаю.
Хмель уже не так дурманил голову, лишь придавал лёгкости мыслям и гнал всё тяжёлое, отдающее ответственностью. Но когда наагалей выбрался на берег и начал стаскивать с себя мокрую одежду, внутри всё же ворохнулось что-то похожее на смущение. Говорили, что свет волчьего месяца разоблачал лживые маски, наверное, поэтому в господине не осталось ничего притворного и женственного. На обнажённой мокрой спине светом и тенями обрисовались сухие жилы мышц, крепкие кости плеч, лопаток, тёмной полосой лёг изгиб позвоночника.
Сбросив на берег нижнее одеяние, наагалей без стеснения стащил и нижнюю юбку. Наземь упала и сверкнула красными «глазами» брошь. Наг наклонился, поднимая её, и Дейна замерла, заворожённо смотря на окружённую лунным светом фигуру. На кончиках распущенных волос повисли серебристые капли воды. Когда наг выпрямился, волосы прилипли к груди и капли стекли серебром по рёбрам и соскам. Дейна нервно отвернулась, пытаясь изгнать из головы воспоминания о цвете последних.
Нежно-розовые, как лепестки ветреницы.
– Чего ты там стоишь? – господин повернул голову, и меж прядями сверкнул хитрый глаз.
Дейне показалось, что наагалей видит и понимает её мысли. Но не почувствовала никакого неудобства. Наоборот, стало проще. И она зашагала к берегу.
– Спрячешь в одежде, а то приметит какое-нибудь ворьё, – наг отдал женщине брошь и направился к воде.
Дейна через плечо смотрела, как он заползает в реку. Длинные волосы поплыли по воде, среди тёмного потока жутковато блеснул хвост, и наг с головой ушёл в Нолин. Вынырнул он уже в саженях трёх от берега, с удовольствием отфыркнулся и лёг на спину, лениво шевеля хвостом.
– Дейна, ты скоро статуей станешь. Неужто так нравлюсь? – Ссадаши насмешливо фыркнул.
– Нравитесь, – прямо ответила хранительница. – Не думала, что наги так красиво в воде выглядят.
– Наги? – Ссадаши позволил себе немного возмутиться. – Так хорошо выгляжу только я! Тот же Вааш как бревно плавает. К наагашейду страшно подплыть, того гляди загребёт и утопит.
– А наагариш Делилонис? – коварно вопросила Дейна.
– Ну… он хорош, – вынужденно признал наагалей.
Хранительница всё же стащила с себя рубашку, скинула сапоги и кое-как стянула штаны, оставшись только в лифе и портках, которые так облепляли тело, что разглядеть их в темноте можно было далеко не сразу. Дейна слышала, как за её спиной раздался нетерпеливый плеск, но не торопилась. Поправила лямочки, пристегнула брошь к лифу – отсюда ни один вор не стащит – и только после этого пошла в воду.
На Дейну было приятно смотреть. Высокая, стройная и крепкая, с упругими бёдрами и грудью, красивая и уверенная… Даже жаль, что так быстро в воду зашла. Ссадаши недовольно шевельнул хвостом.
Водичка в реке после жаркого дня была подобна парному молоку. Рядом с берегом за ноги ещё цеплялись водоросли, но на глубине уже ничего не мешало. Дейна с наслаждением проплыла сажени три в сторону корабля и перевернулась на спину. Над головой качалось звёздное небо с двумя светилами, пролетал ветерок, иногда набиравший силу, и тогда от плывущего корабля прибегала волна. Она слегка подбрасывала тело, в уши залетала вода, и Дейна весело встряхивала головой.
– Никогда вот так ночью в реке с посторонним мужчиной не купалась, – почему-то призналась она. – Да и с женщинами тоже. Приличия… – Дейна подняла из воды ногу, полюбовалась на стопу и плюхнула её обратно.
Отвлёкшись, она упустила очередную волну, и та накрыла её с головой. Не ожидавшая этого Дейна не закрыла глаза и на миг увидела тёмную глубину реки, загадочно подсвеченную сверху сиянием ночных светил. Её почти тут же выбросило на поверхность, но заинтригованная женщина вновь нырнула, чтобы посмотреть на чёрную с зеленоватым светом муть воды, в которой загадочно изгибались силуэты длинных веточек водорослей. Редко-редко между их стеблями мелькали тёмные рыбёшки.
