через каждый шаг. На все это ответ у капитана драконьего войска был один: он не знает. Прежде врата держались двадцать девять дней и закрывались с новой луной, за это время он успел отправить обратно юджон-ёнг и позаботиться о том, чтобы японцы не нашли его лагерь и его воинов, а теперь на его плечи ложилась и безопасность его воинов, и безопасность юджон-ёнг, и он не знал ответов на все вопросы.
– Я пропустила демо-день. Меня уволят в любом случае, как только вернусь домой. Если я вообще вернусь домой. И почему я об этом думаю?…
Вопрос был риторическим; Йонг не требовала от напряжённых сопровождающих ни поддержки, которой те дать не могли в любом случае, ни вежливого участия. Но Нагиль всё равно остановился у шаткого мостика через ручей и подал руку сперва матушке Кёнхе, потом Ильсу, а потом и Йонг, чтобы она не скатилась с влажных скалистых выступов.
– Это праздник? – спросила Ильсу, дождавшись, когда Йонг спустится на вытоптанную тропу.
– Что?
– Дымо-день, – уточнила крестьянка. – Это праздник дыма и огня в твоём городе?
Йонг смутилась и не смогла подобрать слова. Они прошли ещё немного, обогнули поваленную ветром старую липу, что уже несколько месяцев, должно быть, держала путь вниз с горы. Только после десятка шагов Йонг вернулась к Ильсу с ответом.
– Это что-то вроде испытаний. День испытаний для умных людей. Если хорошо себя покажешь, то можешь получить премию… награду. Ну и ещё сможешь продвигать свой проект дальше с финансированием от руководства.
– С чем от чего?
– С финансиров… Ох. Это сложнее, чем я думала.
Поравнявшийся с ними Чунсок усугубил ситуацию:
– Что за испытания? Стрельба из лука? Верховая езда?
– Н-нет, – поморщилась Йонг. – Мы даже не дерёмся.
Лицо Чунсока вытянулось от удивления.
– Странные испытания, – заключил он, прокашлявшись. – Потому в вашем городе живут одни слабаки.
Йонг постаралась не обращать на него внимания, но даже обещание самой себе игнорировать Первого Когтя не сильно её выручало. Он вернулся в хвост их короткой колонны и продолжал буравить затылок Йонг напряжённым взглядом, будто теперь винил её за собственный интерес к сказкам из Священного Города.
Ильсу оборачивалась, пряча глаза за распущенными волосами. Она и матушка с утра сходили на реку и помылись, следуя заведённому ритуалу [40], а Йонг все проспала и потому теперь шагала по горной тропе, потея и чувствуя, как грязь с тела собирается в складках тёплой турумаги.
Вот бы окунуть голову в чистую воду, чтобы смыть пыль хотя бы с волос. О благах цивилизации вроде душа и ванны Йонг уже даже не заикалась.
Сможет ли она вообще вернуться?…
– Я понимаю, вы напуганы, – сказал Нагиль; они впятером друг за другом взбирались всё выше в горы – кажется, на этот раз лагерь перенесли на возвышенность, подальше от храма Огня, который съедал драконьи силы. – Как только мы придём на новое место, Лан попросит духов о помощи.
Йонг обошла его и теперь шагала впереди, и, хотя помощь шаманки её заинтересовала, оборачиваться она не стала и останавливаться – тоже.
– Госпожа, держитесь между мной и Чунсоком, – попросил Нагиль второй раз, обогнал Йонг и бросил на неё сердитый усталый взгляд. – В этой части гор стоят деревни разбойников.
Она замерла, заставила сердце замедлить бег. Злость, что одолевала её совсем недавно, поутихла и забылась из-за крестьян в деревне, из-за страха, засевшего в груди болезненным напоминанием о собственной беззащитности, из-за похорон и молчаливой тоски, источаемой матушкой Кёнхой. Теперь она будто просыпалась в Йонг с новой силой и набирала обороты, мешала мыслить здраво. Стоило бы успокоиться и вспомнить, что Нагиль и его воины помогают ей, и нет их вины в том, что добродушная девчонка из двадцать первого века увязалась за своим бедовым парнем в не-Чосон.
Йонг вскинула голову к небу. Сейчас оно было светлым до болезненной рези в глазах. Ночью же даже за густой листвой звёзды светили так ярко, что Йонг без труда находила самые сложные созвездия, висящие над Корейским полуостровом. Здесь они были такими же, как в её родном мире. Здесь многое было таким же, как в прошлом её родного мира.
Многое, но не всё.
– Нагиль, – позвала Йонг. Нагиль не обернулся, но сбавил шаг. Чунсок возмущённо запыхтел позади, а матушка Кёнха ахнула и заворчала что-то про вежливость, о которой молодое поколение позабыло совсем. Ильсу не к месту покраснела. Йонг смутилась только теперь – когда они разговаривали с капитаном в гостевом доме, разница в возрасте между ними была последней причиной для волнений. Сейчас же, поравнявшись с Нагилем, она отметила, что он выглядит старше её, по крайней мере лет на пять. [41]
– Да, госпожа Сон Йонг?
Йонг моргнула несколько раз, сбавив шаг.
– Сколько раз Бездна открывала Глаза?
– Вы называли её чёрной дырой, – подсказал Нагиль, и Йонг испытала невольное удивление. – Несколько. Пять раз.
– Это происходило каждый месяц?
– Нет.
Некоторое время он молчал и заговорил снова, когда они остановились попить воды и растереть уставшие ноги.
– Первый раз врата появились тридцать три луны назад вблизи Обезьяньего плато, – сказал Нагиль в воздух. – Во второй раз – на Тэмадо. Тогда Ким Рэвон привёл сюда юджон-ёнг впервые. Не будем останавливаться, госпожа, нам ещё долго идти.
Он зашагал дальше, постоянно оборачиваясь, хотя Йонг не спотыкалась и не медлила, стараясь услышать каждое слово.
Изредка по обе стороны от невытоптанной тропы слышались шорохи и свист – это Дочери перемещались между деревьями и сообщали друг другу и своему капитану, что путь дальше открыт. По планам Нагиля, они должны были прийти на новое место раньше остальных.
– А третий раз?
– В третий раз врата открылись в Алмазных горах. А после – у подножия Тёмных гор. Мы нашли его не сразу, – Нагиль замолчал и продолжил, только когда Йонг поравнялась с ним на тропе и попыталась обойти, – того мальчика.
– Того, что стал имуги? – переспросила Йонг. Чунсок за её спиной оступился, тревожно зазвенел меч у него на поясе. Йонг не обернулась, но вздрогнула.
– Да, – выдохнул Нагиль. – Гу Ке Шин. Они держали его в пещерах между горами, туда трудно подобраться. Мы пришли, но было слишком поздно.
Мысль о том, что Нагиль убил человека – совсем юного, подростка! – легла в и без того растревоженное сознание Йонг, как в болото: всколыхнёшь о ней память, она вернётся на поверхность, оставишь без внимания на долгое время, и она осядет на самое дно и забудется, увязнет в иле и скроется под другими тревогами. Чунсок топал
