class="p">— Всегда есть что-то еще, но мне известно не больше, чем тебе.
Спенс на это не повелся. Для галочки, я тоже не повелась.
— Что значит это имя?
Мириам наклонилась, чтобы помочь мне с шнурками.
— Кто такая Лилит? — спросил Спенс, раздражаясь все сильнее.
По-прежнему без ответа.
— Мне самой любопытно услышать ответ, — сказала я, когда она сунула мою ногу в ботинок, приложив явно больше усилий, чем нужно. — Она Провидица или Тауматург?
— Тауматургов не существует, — снисходительно сказал Спенс.
Я сердито посмотрела на него.
— Рада, что ты так считаешь. Будь ты верующим, мне было бы ненавистно видеть твою реакцию, когда ты узнаешь, что меня обвинили в колдовстве.
Он закрыл глаза ладонью, массируя пальцами оба виска.
— Боже, эта ситуация становится все лучше и лучше.
— Серьезно, Спенс, твой драматизм никого не веселит. Соберись, — Мириам так крепко завязала шнурки, что я боялась потерять ногу, потому что кровь в нее больше не поступала. — Встань и пройдись. Убедись, что пальцам на ногах немного свободно, и что ботинок не жмет и не скользит.
На сей раз я даже не подумала не подчиниться. Ее тон и лицо оставались совершенно сдержанными, но она находилась в секунде от срыва. Я не боялась ее в физическом плане, но Мириам была суровой леди, и я не хотела стоять на ее пути, когда она взбушуется. У меня сложилось ощущение, что любой, кто мог держать в узде юного и злого Лиама Коула, справится со мной безо всяких проблем.
— Как и Тауматурги, Лилит — лишь миф и легенда, — сказала она, пока я прохаживалась между рядов, пытаясь решить, должны ли ботинки быть настолько неудобными. — Мы не можем знать, о чем думала Сарварна, назвав тебя так. Может, она правда считает тебя ее реинкарнацией, а может, это очередная ее уловка.
Я пошевелила пальцами на ногах.
— Это нормально, что я чувствую каждый шов?
— Нет, примерь эти, — сказал Спенс, выхватив коробку из середины стопки, но не обрушив при этом всю конструкцию.
— Так кто такая эта мифическая Лилит? — спросила я, сев и начав попытки высвободиться из ботинок.
— Согласно легенде, она — первая Провидица.
— То есть, та цыпочка, что влюбилась в волка? — эту историю о происхождении Шифтеров и Провидиц рассказывала мне Талли. — У нее есть имя? — я попыталась припомнить больше деталей из той пугающей сверхъестественной сказки на ночь, рассказанной моей подругой. — Подождите. А в вашей версии говорится, как выглядела эта Лилит?
Мне ответил Спенс, помогавший надеть другую пару ботинок, выглядевших чуть менее уродливо, чем предыдущие.
— Она была воплощением луны.
— То есть, монохромная и серебристая.
— Думаю, моя мама использовала слово «светящаяся».
— Что-то не сходится. Сарварна определенно считала Лилит плохой. Если она первая Провидица, разве она не должна быть лучшей подружкой Альфа-Самки?
Спенс фыркнул.
— Чтобы Сарварна была лучшей подружкой более сильной Провидицы? Ты в какой сказочной стране живешь?
— Есть и другая версия истории, — сказала Мириам. — Там Лилит была манипулирующей демоницей, настолько злобной, что из нее ушли все цвета. Конечно, это лишь искаженная версия истинной легенды, которую использовали, чтобы пугать детей.
Ну конечно. Хотя теперь я понимала, чем руководствовалась Сарварна. Девушка с бледной кожей, серебристыми волосами и голубыми как лед глазами? Таких немного. И если она правда верила в такую версию…
Нет, я передумала. Я вообще не понимала, чем она руководствовалась.
Пока я обдумывала теории, превращавшие меня в демона, Мириам подошла, присела передо мной и посмотрела в глаза. Я думала, она хотела завладеть моим вниманием перед тем, как сказать что-то значимое, но она просто продолжала смотреть мне в глаза.
— Эмм… — я не могла придумать никакого ответа, кроме как «Уйдите».
— Это не работает, — сказала она наконец со вздохом, вставая. — Тебе придется попытаться.
Я ожидала вспышки драматизма, но Спенс просто сказал:
— Нет.
— Я недостаточно сильна. Хэнк — мой супруг, и я не могу связаться даже с ним, если он уходит на четверть мили от меня в полнолуние.
— Я не стану этого делать, — его голос был спокойным и тихим. — Я даже не знаю, способен ли на такое.
Мириам накрыла его руку своей.
— Конечно, способен. Просто отпусти себя.
Он покачал головой в знак безмолвного отказа, но в то же время перевернул ладонь и переплел их пальцы. Затем закрыл глаза и сделал так, как она сказала. Я знала, потому что почувствовала это. Его сила омыла меня как воды, хлынувшие из пробитой дамбы. Когда он открыл глаза, его встретился со мной.
«Ты меня слышишь?» — голос в моей голове звучал точно так же, как его обычный голос, и это наверняка говорило нечто значимое о Спенсе, но я не знала, что именно.
«Нет», — я не хотела слышать его. Я не велась на это дерьмо про реинкарнацию первой Провидицы, особенно учитывая, что я ничего не Видела и не хотела Видеть.
Уголок губ Спенса приподнялся.
«Хочешь, чтобы я притворился. будто не слышу тебя? Будто ты не та, кем считает тебя Мириам?»
«Я и есть не та».
«Ты можешь изменить мир».
«Я могу погубить кучу людей, потому что они верят в ложь».
Спенс едва заметно кивнул.
— Прости, — сказал он вслух Мириам. — Ничего.
Она прищурилась.
— Тогда к чему был тот кивок?
Черт, а она внимательная.
— Я просто признавал то, что я прав, — он показал на меня, затем пальцами изобразил ходьбу вокруг. — Я не могу это сделать. Пятнадцать лет подавлял это и уже не знаю, как Видеть.
— Брехня. Ты не можешь утратить способность Видеть, как и эта девочка не может остановить обращение при полной луне.
Я увидела бандажи и капы в конце прохода и быстро развернулась.
— Вообще-то, Лиам считает, что я должна уметь начинать и прекращать обращение по своему желанию. Он реально зациклен на этой идее, а я не могу заставить свое тело хотя бы рассмотреть такую возможность.
Мириам наградила меня классическим материнским взглядом, которому, должно быть, в какой-то момент обучают всех женщин.
Спенс проигнорировал мою реплику и раздражение Мириам.
— Ну, мужчина-Провидец обычно не доживает до двадцати лет. Похоже, я весьма выдающийся, когда от этого зависит моя жизнь, — он хлопнул в ладоши и развернулся на пятках. — Довольно этого ужасного дерьма в духе «Настоящей Крови». Элизабет, как тебе эти ботинки?
Я не сразу сообразила, что он обращается ко мне. Я подняла одно колено к груди, затем другое.
— Тяжелые.
— Не слишком тесные?
— Нет.
— Не слишком свободные?
— Нет.
— Пальцами на ногах можешь пошевелить?
— Да.
— Тогда хватит ныть. Если туристка весом в 40 кг может ходить
