— Люблю тебя, — выдыхает Кир.
Крышка маго-машины захлопывается. Нет, пожалуйста, дайте мне шанс! Отмотайте назад!
Кир снова склоняется над маго-машиной:
— Люблю тебя, — шепчут губы, которые так хочу целовать. Машина деловито жужжит. Крышка отсекает меня от Кира, оставляя наедине с темнотой. Вязкая масса заливает лицо. «Люблю тебя!» — он должен это услышать! Назад, пустота, дай мне пару минут!
— Люблю тебя, — шепчет надо мной Кир, опуская крышку маго-машины.
Люблю тебя…
Люблю тебя…
Эпилог
— Тебе не холодно?
Он заботливо укутывает мои плечи накидкой.
— Мне хорошо…
Так хорошо, что растянула бы этот момент в бесконечности.
До восхода луны далеко, солнце тихо спускается к морю, слегка покраснев от смущения: скинув одежки из облаков, решило купаться, нагое. Ненадолго зависло над самой водой, в последних сомнениях — и, отринув их, с головой погрузилось в волны. Облака вспыхнули, зардевшись — да что же оно там творит, отчего они так пылают? Подхватились — и тоже легли на воду. Стыдливо скрывают безобразия своего подопечного от чужих, любопытных взглядов.
— Смеешься? — Кир отвел с лица мои волосы, заглядывая в глаза.
— Солнце такое забавное.
— Правда? — он с подозрением уставился на горизонт. — Но его уже нет.
— Солнце всегда есть.
Я завозилась, устраиваясь в его руках поуютнее. Кир хмыкнул, набрал горсть песка и аккуратно насыпал мне на коленку. А потом тихонько подул. По телу побежали мурашки, волной нежности перехватило дыхание. «Пылинки сдувает», — вспомнился голосок Эи. Ох, какое чувствительное место — коленка! А у меня их четыре…
— Пойдем в воду? — шепнул на ухо Кир.
— В ней солнце…
— Оно нас не заметит.
В шоколадных глазах пляшут лучики. Лучики — это не цвет, это состояние души. Вспомнилось, как увидела эти глаза впервые:
— Диана! Диана, очнись! — звали меня откуда-то из-за пределов моей бесконечности.
Лицо незнакомца. Кожа оливкового оттенка, глаза карие, почти черные. А в них…
— Люблю тебя, — смогла, наконец, сказать. И меня, наконец, услышали.
Трандерскунция постаралась, тело Киру досталось брутальное:
— Как я тебе? –демонстрировал он крепкий торс и широкие плечи.
Тело брутальное — а стоит опять, оттопырив коленку. Такой родной. И волосы порывается ворошить по привычке, хотя теперь они острижены коротко, ежиком. Тут Трандерскунция не угадала. Ничего, отрастут.
Баба Шу, диверсантка-освободительница в новом теле и кружевном платье с укрытым в оборках дуплом, провела миссию идеально. Выбралась из окружения, нашла временное убежище, с помощью Трандерскунции и записанных Доком инструкций создала себе документы (мы не успели об этом подумать в горячке побега), вдумчиво изучила возможности нового мира, которые ей внезапно открылись, посчитала извлеченные из тайника Грана деньги и слитки — и прикупила нам островок в архипелаге независимой морской республики, без сожалений покинув границы Империи. Нежный песок, старинное имение в тени плодоносящих пальм, причал для связи с цивилизацией и полное отсутствие местных жителей. В этом раю развернется коммуна воплощенных в тела попаданцев.
Жутковато.
Но Баба Шу чувствует себя окрыленной. Если это подходящее выражение, когда речь идет о паучихе.
Наверно, она соскучилась по руководству большими сообществами… существ.
— Кир, может, немного отложим поездку на материк?
— Почему?
— Ну, здесь так много работы… Имение еще не готово. Надо подновить крышу, и стены бы перекрасить. И окна помыть — их тут столько, что недели не хватит.
Кир виновато нахмурился:
— Я найду способ переложить бытовую магию на язык схем, подходящих плетениям Шу. Обещаю, окна мыть вручную не придется.
— Да я не против поработать руками, жила же в мире без магии. Поверь, это не главное.
С магией возникли проблемы: новые тела оказались к ней неспособны. Ни Кир, ни Баба Шу больше не чувствовали магических потоков. На плетениях паучихи это не отразилось, их и раньше приходилось наполнять из сторонних накопителей. А вот Кир создавать новые артефакты теперь не мог. Но эти переживания перекрывала огромная радость: исчезла магия Эи! А значит, ей не грозит притянуть в свое тело очередного иномирянина. Поток попаданцев закончился.
Осталось — всего лишь — разобраться с теми, кто уже здесь.
Кир сжал мои руки, согревая своими:
— Диана, что тебя беспокоит? Боишься, что на материке нас кто-нибудь вычислит? Враги далеко.
— Меня больше пугают те, кого мы заранее считаем друзьями.
Те, кому мы решили создать тела. Ради кого собираемся с Киром отправиться на материк, чтобы пополнить запасы порошка для приготовления стабилизирующей эссенции. Баба Шу с Трандерскунцией воплотили в первую очередь Кира и Дока — ученых. Потом появились мы с Эей. Забавно, выглядим в новых телах, как три сестры: старшая — Шу, младшая — Эя. И я, где-то посерединке. Друг на друга похожи, только оттенки зеленого чуть различаются. Ну, и возраст немного. Мелочи. Целые сутки Эя страдала, придумывая облик для Зура. Каким он хотел бы быть? Ведь не спросишь!
— Милая, не думаю, что у Зура есть какие-либо предпочтения относительно новой внешности, — обняла ее Шу. — Вспомни, ты говорила, в его мире даже пища была неорганической. Как же должны отличаться от нас те существа!
— Что же делать? — совсем растерялась Эя.
— Зур будет счастлив знать, что его облик нравится тебе, и примет все, что ты выберешь.
Не возьмусь описывать их встречу, это было слишком трогательным и слишком личным. В тот момент я представляла, как зазвучит на острове марш Мендельсона.
А потом мы вдруг растерялись: кого воплощать следующим? На всех эссенции не хватало. Брать кристаллы в случайном порядке? А потом доказывать тем, кто окажется в числе последних, что в задержке с их воплощением не было ничего личного? Нет, уж лучше как следует подготовиться, и «оживить» всех попаданцев одновременно.
— Не всех, — мрачно вздохнула Шу. И на чистом девичьем лице вдруг мелькнула благородная ярость вождя: — Как насчет тех, что находятся в руках императора? Тех, чью уникальность он использует ради своего могущества? Тех, кого по его приказу превратили в магические батарейки, в артефакты, чью память замкнули на каком-нибудь из самых жутких моментов потерянной жизни — и заставляют переживать его снова и снова, равнодушно пользуясь энергией этих страданий?
— Мы освободим их! — вскричал Док. И Кир вскричал. И Эя с Зуром. И я тоже очень воодушевленно шумела. Глава диверсионно-освободительного корпуса с оплетенной кружевом паутины планеты осталась довольна. И начала поглядывать в сторону еще не воплощенных кристаллов, как на ждущих мобилизации солдат.
Вот тогда мне и стало жутковато.
По песку вдоль кромки воды, уворачиваясь от жадных язычков волн, пробежал крабик. Взглянул на нас с Киром — и прибавил скорости.
— Кир, как думаешь, смогут жить счастливой коммуной на острове два десятка существ из очень разных миров?
С разной моралью. Разным жизненным опытом. Существа, которых выдернули из родного мира насильно и долго держали в плену, за существ не считая…
— Мы попробуем, — Кир обнял меня крепче.
— А если кому-то не понравится тело, которое мы для него создадим?
Кир задумался:
— Надо восстановить маго-машину, чтобы иметь возможность изымать сознания повторно. Пока у нас есть только Шляпп, который сознания подсаживает. — Он оживился: — Представляешь, как будет здорово: помещаем попаданца в «черновик», выслушиваем его пожелания, и потом создаем ему идеальное тело, тело мечты!
— А через пару недель он решит, что хотел бы сменить цвет глаз, или рост, или вовсе — жить женщиной, а не мужчиной. А вдруг в своем мире он был гермафродитом?
— Э… — растерялся Кир.
— А если кто-то захочет выглядеть так же, как на родной планете? Наводним этот мир небывалыми чудищами?
