выдать жалованье верному слуге. Мои родители потеряли все просто так – для общего блага. Но я обязан хоть что-то вернуть. Эймы всегда стояли во главе расы – и уж как минимум мои дети вернутся на свое место.
Зачем он меня убеждает? Сто раз уже об этом говорили, а ему как будто сочувствие требуется. Усталость побеждала, моя интонация становилась все более вялой:
– Разве похоже, что я злюсь, Дим? Поступай как должен. А я буду поступать как должна.
Но он не унимался:
– И все равно не понимаю, что между нами сломалось. Я слишком сильно обидел тебя? Извини, я был не в себе. Больше всего меня тогда задело, что ты не рассказала заранее, о чем знала. Я своей свободой рисковал, пробираясь к леди Стант, а ты даже не предупредила.
Я перевела взгляд на его лицо. Ну вот почему ему так важно мое отношение? Он никогда со мной не будет, задолбал уже об этом талдычить, но готов просить прощения? Опять пытается заманить меня в свои сети, чтобы пить через соломинку мои чувства? Но мне уже все равно. Эта длинная дорога мне очень помогла – за несколько часов я смогла перевернуть все сознание вверх тормашками и по порядку уложить каждую мысль. И потому произнесла спокойно:
– Кристина знает, что я сирена. Аго проговорился о песнях, а она уже собрала необходимые детали – ее образование не хуже твоего. Это было ее требование: я должна была оттолкнуть тебя. Была уверена, что прекрасно справилась, но нет: ты сидишь всю ночь здесь и ждешь меня, хотя думал, что я заночевала в городе. Стараюсь не думать о том, что твоя невеста не слишком ошибается в своих тревогах.
Диминик взгляд не отвел, но голос его стал суше:
– Не ошибается, Наташ. Это ничего не меняет, но она не ошибается. Мы, чистокровные, вообще редко в таких вещах просчитываемся. И защитный кулон я впихивал только тебе, потому что он один. Когда мне приходится выбирать между всеми, включая меня самого, то… ты уже дважды видела, какой выбор я делаю. Но ведь дело вообще не в Кристине, я сам по себе тебя не устраиваю. Я уже задавал тебе этот вопрос – ты ответила предельно понятно.
Ого, вот это признание. Да только в душе не потеплело, и сердце не забилось чаще. Не произошло ничего. Я поднялась на ноги и пошла вверх по ступенькам:
– Я спать, Дим. Если Кристина узнает, что я тебе рассказала, то она меня закопает.
– Молодец, что рассказала. Я подыграю.
Усмехнулась и вошла в дом. Подыграет, как же. Он так старался при Кристине разыгрывать полное равнодушие и даже жестокость по отношению ко мне, но она не повелась – чутье суккуба на любимого настроено еще острее, чем на всех остальных. И теперь, когда он понял причину моего поведения, то его раздражение перестанет выглядеть естественно.
Засыпала я в блаженном спокойствии. Уже чувствовала, что дни мои сочтены. В первом решении меня поддержала Маринка, поддержал Диминик, для любого человека правильный вариант стал бы сразу очевиден, но я действительно устала выкручиваться. Как будто меня втянули в нелепую борьбу за приз, который мне даром не нужен, но, независимо от победителя, я в любом случае буду проигравшей.
Волна поднялась уже на следующий день. Мы с Димиником традиционно препирались перед началом лекции.
– Наташ, я думаю, что тебе пора уехать из поместья. Я забочусь о членах своего отряда, а ты вряд ли останешься с нами.
Я ответила с тем же безразличием:
– Я и сама об этом подумала. Поживу пока у Аго, не волнуйся.
– Похоже, что я волнуюсь?
– Похоже, что твой рептильный мозг вообще не подразумевает такого широкого спектра чувств. Прости, что заподозрила.
– Захлопнись уже.
– То есть ты даже не заметил, кто начал разговор? А ты точно тянешь на командира?
– Прикольно придумали! – завопил тролль, до которого дошел главный смысл. – Еще бы у Аго кто мнения спросил! Я местечко для этой бездарной девки нашел бы, но она ж и свою жирную товарку с собой потащит.
Марина взвилась:
– Кто здесь жирный?! Ты себя в зеркале видел, квадратура круга?!
Вот почему их ругань сразу звучит правдоподобно, когда наша даже при всех стараниях отдает весельем? Кристина перестала удовлетворенно улыбаться – теперь она помалкивала и переводила задумчивый взгляд с Диминика на меня.
После лекций мы шли на сверхфизкультуру, уже привычно поднимаясь на другой этаж по лестнице всем составом. Я плелась последней. Диминик через полпролета сдал назад и придержал меня. Дождался, пока остальные уйдут дальше, наклонился к уху и быстро зашептал:
– Слушай внимательно, Наташ. Думал, что у нас есть время, но нет – ждать нельзя. Я слишком хорошо знаю Кристину. Она не донесет на тебя лично, чтобы не ссориться со мной. Наверняка она уже подготовила почву, но я не знаю, кто будет ее марионеткой. Я бы на ее месте выбрал ректора или магистра Веллеса – их слово сразу вызовет резонанс в управлении. Отпирающий амулет у тебя?
Я не испугалась, ведь примерно к подобному и готовилась, хотя не ожидала, что все произойдет так скоро. Кивнула, судорожно вспоминая:
– Он лежит в ячейке переодевалки.
– Тогда прямо сейчас туда. Помнишь, где мой склад? Там есть вода и какие-то консервы. Твоя задача – отсидеться там как можно дольше и дать мне время на подготовку.
Вот только теперь меня его план насторожил:
– Не лучше ли в Москву?
– Нет. Они поднимут всех магикопов, подключатся ко всем камерам, заарканят сотни альтеров и подкинут твои ориентировки в человеческие участки – тебя найдут за пару часов. В заброшенном поселке они искать не будут, мой склад за столько лет не обнаружили. Сейчас некогда спорить…
Инкуб что-то уловил и осекся, отшатнулся от меня и повернул голову – и верно, почти сразу я расслышала стук каблучков. Кристина выпустила своего жениха из вида на минуту и теперь возвращалась посмотреть. За ней бежали Маринка с Риссаей – наверняка просто из любопытства. И как мне теперь уйти, чтобы не вызывать еще больше подозрений?
Диминик придумал наихудший способ. Он без предупреждения ударил меня – я рефлекторно поставила защитный блок, но инкуб намного быстрее и сильнее. Он подсек меня ногой, а следующий кулак прилетел мне прямо в челюсть – я покатилась вниз по лестнице с болезненным стоном. Марина завизжала, Кристина внимательно щурилась, не издав даже звука, но Риссая возмутилась:
– Дим, что ты творишь?! Если Талья хочет от нас свалить – пусть валит! Но калечить-то зачем?
– Я ее не калечу, а проверяю навыки – и они ничтожны. Пусть бежит в управление жаловаться, если я больше не ее командир.
Я так ушибла бедро и плечо, что на глаза навернулись слезы боли – со стороны вполне сошло за обиду. Маринка поджала губы, а ведьма осуждающе покачала головой:
– Теперь и я начинаю думать, что в чем-то Талья права. В тебе пока мало от магикопа, но все еще хватает от хладнокровного гада…
Инкуб сейчас меньше всего заботился о своей репутации. Он так ненадолго успокоил Кристину, чтобы дать мне возможность сбежать. Потирая плечо и прихрамывая, я кинулась вниз. Если уж и эта сцена выглядела фальшиво, тогда у меня нет даже нескольких минут.
Я ни разу не остановилась, чтобы передохнуть, пока не оказалась в Южной Моховке. Чуть замедлилась, лишь когда шагала по подобию проселочной дороги меж разрушенных домов. До этого момента несколько раз приходилось отметать мысль изменить направление. До парижских ворот я физически не успею добраться, а в Москве меня на самом деле перехватят. Я не надеялась на спасение – приговор мне уже в стадии подписания. Но если все-таки каким-то чудом выкручусь, то это чудо должен сотворить кое-кто своими инкубскими ручками. Не то чтобы я вдруг стала абсолютно доверять Диминику Эйму, но оказалась в тупике, когда уже без разницы – осталось только досмотреть этот фильм до конца.
Странное все-таки место – здесь в любое время года пасмурно и сыро.
