Но мне прогулки на свежем воздухе и не светят. В деревне все-таки бывают редкие посетители, и я не имею права попасться никому на глаза. Поэтому скрылась в знакомом подвале и приготовилась ждать столько, на сколько хватит запасов продуктов.
Под раздолбанной софой я нашла пару старых детективов – именно они помогли мне некоторое время продержаться, но потом скука нарастала. Оказывается, хуже голода и жажды – полное одиночество без единого лучика света, когда не можешь представить, сколько дней прошло. В тот момент, когда сверху раздались крики и шаги, я даже обрадовалось, что хоть что-то новое случилось. Но голоса стихли, существа сверху ушли, так и не обнаружив вход. Возможно, меня все-таки ищут, а Диминик на этом складе установил настолько хорошую защиту, что нюх оборотней и чутье вампиров не помогают.
В этом подвале была устроена подача воды и малюсенький санузел, но запас сухих крекеров и консервов оказался не так уж и велик, а я поначалу вообще не думала экономить. Я уже сдалась – и мне казалось, что я только растягиваю свои мучения. Со смиренным удовольствием дожевала последнюю галету, хорошенько выспалась напоследок, уже в четвертый раз дочитала неинтересный детектив и пошла наверх. Глаза отвыкли от естественного света, а я оказалась в самом центре пасмурного августовского полдня и некоторое время щурилась и улыбалась, ничего не видя вокруг себя. Интересно, а если я прямо сейчас сверну в таежный лес, то выиграю себе еще пару дней жизни? А зачем выигрывать еще пару дней такой жизни? Я устала и вымоталась – я хотела просто перемотать на титры и чтобы от меня наконец-то все отстали. Зачем вообще пряталась, если исход один?
Арестовали меня сразу на выходе в Вахарну. Не иначе, контролировали все порталы. Я даже не поняла, какой отряд меня конвоировал. Судилище организовали очень быстро – как и в прошлый раз, магикопы не тянули с разбирательствами, если в деле уже все понятно. Тем не менее никакой жестокости ко мне не проявляли: в управлении накормили, отправили в душ и выдали чистую одежду. Но со стороны я несколько раз слышала слово «сирена». Какая же я все-таки молодец! Еще недавно об этой расе знали только ученые и пожилые преподаватели, а я ввела это слово в вахарнийскую сверхлингву, как какой-нибудь чертов просветитель.
Через пару часов меня повели на судилище. Я только поражалась иронии жизни: как она все-таки легко меняет местами обвинителя и обвиняемого. Раньше я стояла на том месте, куда вызывают свидетелей, и искоса поглядывала на скамью подсудимых. Но так даже удобнее – обзор шире.
Существ в зале собралось столько, что впору было загордиться. Не каждый день сверхполиция обвиняет одного из своих. Кроме членов Совета и Феникса, собрались буквально все отряды и даже обслуживающий персонал. По моему делу свидетелей было много – и правила обязывают выслушать каждого. Я рассмотрела бледную Маринку, которая, не скрываясь, рыдала, а рядом с ней сидел Николас – оборотень безуспешно пытался ее успокоить, но от меня прятал взгляд.
Диминик почти угадал – обо мне в управление сообщили сразу ректор Ришар и магистр Веллес. Им нужна была лишь маленькая подсказка, чтобы подтолкнуть мысли в верном направлении. В этом тоже была своя ирония: когда-то именно им я честно обо всем рассказала, но заставила забыть. Мир сделал большой круг и вернулся в ту же точку.
Речь Диминика Эйма, все еще командира моего отряда, была не так красноречива как обычно. Инкуб давил только на то, что я сама не знала о своей расе и считала себя ведьмой, потому в обмане меня обвинять бессмысленно. С таким же успехом он мог вообще ничего не говорить. Даже мне подобный акцент показался забавным, но Феникс, все еще пребывающий в детской форме, сформулировал четче, перебив выступающего:
– Господин Эйм, перестань уже. Во-первых, и она знала, и ты знал. Охранники из резиденции Стантов подтвердили, что она использовала свое пение против них. Нужны еще свидетели? Уверен, найдутся. Во-вторых, ложь уже не имеет никакого значения. Мы допустили нарушение сверхцивилизационного закона и теперь обязаны передать полукровку в Зорирту. Мы из-за чего сейчас торгуемся: отправить ее в Зорирту, чтобы ее там казнили, или казнить ее самим, чтобы закрыть вопрос без лишней канцелярщины?
Диминик опустил голову, его красноречие окончательно иссякло. Я, слушая выступающих вполуха, глянула на Иона Станта. Взгляд берсерка метал молнии в мою сторону – он злился, наверное, что оказывал душевную поддержку той, кого вообще было правильнее не заметить. Если командир десятого отряда о своей репутации не заботится, поскольку она у него отрицательная, то остальным главам подобную невнимательность могут припомнить. Он бы скорее всего уже вслух выругался, если бы рядом с ним не стояла леди Стант, одергивая сына и, кажется, уговаривая соблюдать приличия. Ничего себе, даже бывшая начальница управления явилась. Вот это я звезда!
Неожиданно громко закричала Ланда, которая тоже стояла недалеко от своего командира:
– Правитель, а почему мы выбираем только из этих двух вариантов? Мы так боимся испортить отношения с Зориртой? Ну так пусть сюда явятся эти безумные эльфы и полоумные дриады – объясним им, что мы тоже не лыком шиты!
Валькирии лишь бы с кем-нибудь подраться. Но неожиданно ее поддержала симпатичная девушка-оборотень:
– Какова вообще вероятность, что кто-то об этом узнает? Как давно мы здесь видели послов из других цивилизаций? Зачем вообще кому-то об этом сообщать?
Третий звонкий голос раздался со стороны восьмого отряда:
– Мне кажется неправильным, что мы сдаем своих. Я пять лет несу службу, и у меня до сих пор нет того количества заслуг и премий, как у этой курсантки. Вы сами понимаете, что мы создаем прецедент? Кто пойдет служить в сверхполицию, если не будет уверен, что сверхполиция за него весь мир на части порвет?
Все высказавшиеся были относительно мелкими сошками, но все равно заставили меня грустно улыбнуться. Приятно знать, что меня закапывают не единогласным решением. Но после этого с первого ряда поднялась пожилая ведьма и вскинутой рукой заставила всех замолчать, чтобы выслушали ее:
– Я, как член Совета, использую свое право вето на смертную казнь. Феникс, я – глава целой расы, несколько поколений молодняка воспитала. И скажу честно, я не вижу принципиальных отличий этой Тальи от многих ведьм-полукровок. Пыталась за последние дни разобраться в вопросе. Чистокровные сирены могут управлять стаями птиц, а также непревзойденно управляют морскими течениями. У полукровки могут быть способности в этих областях – наверняка не особенно мощные. Не могу понять, чем сверхполиции помешает девчонка, которая немного управляется с водой и сможет заарканить нескольких птичек? Да, толку с нее мало, у нас тут даже моря нет, но точно такой же толк и с других полукровок. А их мы почему-то ценим и обучаем, развиваем их таланты и выдаем должности.
Все взгляды – недовольные и обнадеженные – устремились на правителя. Но детское личико скривилось в неестественной гримасе. После чего Феникс обратился почему-то к Диминику:
– Какой интересный факт, господин Эйм. Сам ты ничего дельного не сказал, но в защиту Натальи почему-то выступают одни женщины. Не боишься обвинений в незаконном применении своей силы и попытке повлиять на решение судилища?
Инкуб все еще не поднимал головы, но в его ответе я расслышала легкую улыбку:
– Обвиняйте. Как будто меня в первый раз обвиняют в надуманных преступлениях.
Теперь и до меня дошло. Я шла сюда, ожидая полного единодушия во мнениях, но увидела и протест! Да, как верно заметил Феникс, ни один парень или мужчина этот протест не поддержали. Вот для чего Диминику нужно было время – для этой подготовки. Даже думать не стану, как именно инкуб собирал все эти голоса, но его участие в этих выкриках из зала стало неоспоримым. Я слишком рано вышла из убежища, слишком рано! Будь у него еще несколько дней – сейчас бы в мою защиту вопил целый женский хор!
Леди Стант высоко подняла руку, но произнесла едва слышно:
– Правитель, а вы не думаете, что мы серьезно задолжали этим
