Не в силах более бороться, Яра сделала судорожный вдох. В тот же миг горящие от нехватки воздуха лёгкие заполнились соленой морской водой, а огонь в груди отчаянно вспыхнул, не в силах смириться с тем, что это конец и ему суждено угаснуть навеки.
Когда тело девушки обмякло, а голова безвольно опустилась ему на плечо, Эйнар отчаянно, как в последний раз, сцепился с водной стихией, стремясь вытолкнуть на поверхность себя вместе со своей добычей. Но морские воды упорно не желали с этим мириться, они уже считали, что Яра безраздельно принадлежала им. Глубина неподъёмным грузом навалилась на плечи, медленно затягивала Эйнара в тёмную бездну вместе с безжизненным телом девушки, которую он крепко прижимал к себе одной рукой. Он не желал отдавать её мёртвому холоду, от которого стыла кровь в жилах.
На этот раз он не отступит! На этот раз — нет! Но слишком не равны были силы. Они таяли, в то время как потребность в воздухе всё нарастала, грозя разорвать его грудь на части.
А вот самой Яре уже было всё безразлично. Она уже не могла видеть, что в этой безнадёжной схватке появился третий, так же как и не могла чувствовать верёвку, обвившую её вокруг пояса.
Рывок. Вновь рывок, затем ещё один — северяне на корабле работали слаженно, вытягивая её из плена безжалостной глубины. В последний момент Стэйн ещё успел схватить за шиворот своего брата, силы которого были уже на исходе.
Ещё несколько мощных толчков, и первый глоток воздуха отозвался болью в груди Эйнара. Удерживая неподвижное тело Яры на поверхности, они с братом переглянулись. Понимание горькой правды отразилось на лицах обоих: они оба рисковали жизнью ради саксонской ведьмы, и ни один не желал уступать!
*****
Морские воды в одночасье взбунтовались, требуя вернуть их законную добычу. Высокие волны неистово бились о борта, отступали и напирали вновь, раскачивая драккар с привязанной к мачте верёвкой, второй её конец был всё так же завязан на поясе бездыханной девушки.
Нарастающий ветер развевал волосы мореходов и путался в парусах.
Неподвижное тело Яры распласталось по палубе, а ее безучастная ко всему душа парила в невесомости, рассматривая свою пустую оболочку с высоты. Сквозь черные тучи пробился последний луч заходящего солнца, скользнул по бескровным губам и бледным скулам, с прилипшими к ним мокрыми прядями. Опустившаяся на море ночная мгла укрыла её наготу, а яркий огненный окрас волос померк вместе со скрывшимся за горизонтом солнцем. Сейчас они казались такими же безжизненными, как и их хозяйка.
Стэйн взобрался в драккар последним. Растолкав своих соратников, он оттолкнул и своего брата — то, как Эйнар склонился над принадлежащей ему по праву женщиной, привело его в бешенство. На мгновение ему даже показалось, что он способен его убить, — настолько сильной ненависти Стэйн ещё не испытывал.
Впрочем, взглянув на распластанное бездыханное тело, ненависть уступила место дикому и бессильному отчаянию. Не уследил! Дал погибнуть! Эти слова исступленно крутились в его голове, вытесняя все остальные мысли.
Стэйн прижал мёртвое тело к груди, поднимая его с мокрой палубы драккара.
— Óдин! — отчаянный рёв викинга разнёсся по округе. — Верни её! Взамен возьми всё что угодно! Я готов на любую плату…
Последние его слова потонули в грохоте бури. И в тот же миг над бескрайними просторами моря повисла безмятежная тишина. Волна, словно дикая кошка, терлась спиной о борта парусных ладей, увенчанных пугающими таранами, гарпиями и драконьими головами. Притихшие северяне молча наблюдали за происходящим. Мало кто из них отважился бы встать на пути у самого Óдина. Шутки с богами до добра не доводят, и если праотец вознамерился забрать воительницу к себе в небесный чертог, то что же он теперь потребует взамен?
Время будто остановилось, а вместе с ним крепла горечь и тоска в душе Стэйна. Его душили отчаяние и боль, и когда их нарастание стало уже невыносимым, что-то вдруг изменилось. Неощутимо, но в то же время отчётливо. Сначала викинг почувствовал лишь едва уловимый трепет, но когда тело девушки забилось в надрывном кашле и на плечо ему полилась морская вода, несказанное облегчение наполнило его сердце радостью — Óдин уступил ему свою добычу. Ему дарован ещё один шанс!
В то время как Яра заходилась мучительным кашлем, от которого горло и грудь нестерпимо саднило, кто-то коротко дунул в рог, и этот клич разлетелся по морским просторам, оповещая остальных, что пора трогаться в путь. Мир вокруг неё расплывался из-за солёной воды, застилавшей глаза. Она ничего не видела и мало что понимала, прижимаясь к широкой мужской груди.
Всё ещё удерживая свою женщину, Стэйн безотчётно оглянулся, и былая лёгкость пропала без следа, стоило ему встретиться с напряжённым взглядом своего брата. Счастье моментально улетучилось, скулы свела судорога, а на губах выступил соленый и железистый вкус крови. Как перед отчаянной решающей битвой с врагом.
Глава 1
— Волк!
Неожиданный оклик вновь заставил Яру вздрогнуть. Это не он — уже который день говорила она себе. Но каждый раз её сердце то замирало, то заходилось в щемящем трепете, стоило кому-то окликнуть его сына. Она думала о нём, думала чаще, чем хотела бы, и злилась за это на саму себя.
«Этого не может быть! Ведь я ненавидела его всем сердцем!» — упрямо твердила Яра.
Но тем не менее, ничего не могла с собой поделать. Складывалось ощущение, что с ночи до утра она готова была твердить его имя, снова и снова возвращаться в памяти назад: лунная ночь, жаркие мужские объятия и предвкушение, которое, несомненно, переросло бы в нечто бóльшее, если бы какая-то неведомая сила не вырвала её из сильных, но таких нежных рук! Яра не знала, что за недуг её мучает, но сердцем отчаянно рвалась назад. И это ли не насмешка богов — проникнувшись чувством к отцу, оказаться в объятиях его сына!
И не его имя может сорваться с её губ, да и саму близость с кем-то другим она уже никак не могла себе представить. Поэтому и злилась на саму себя за противоестественную слабость и тоску, которую, впрочем, отказывалась признавать. Ей бы сейчас бороться, отстаивать свою свободу до последнего! А она раскисла и тоскует о том, кто остался в далёком прошлом.
При мысли об объятиях другого мужчины Яра украдкой взглянула на Стэйна — теперь северянин не отходил от неё ни на шаг. Он сидел подле неё, подпирая спиной борт, а его постоянное молчаливое присутствие тяготило.
Для Яры дни в море медленно ползли, как улитка по виноградному листу. В общем-то, сами северяне тоже изнывали от скуки. Привыкшим к лязгу стали и запаху крови, день без драки для них — прожит впустую.
От нечего делать, девушка прислушивалась к их разговорам, ничем не выдавая того, что понимает их речь. Именно из этой пустой болтовни она многое узнала. К примеру, то, что она — законная добыча Стэйна, а старший сын Вольфа теперь новоиспечённый конунг Вестфольда, правда, сам Эйнар почему-то не особо этому радовался. Но главное, что она поняла, — Вольф Ирвенг всё ещё жив и ожидает возвращения своих сыновей из заморского плавания. А это значит, что им вновь предстояло встретиться!
Яра не могла понять саму себя: она с нетерпением ждала этой встречи, и в тоже время боялась её. Прошло целых тридцать лет! И ей совсем не хотелось увидеть вместо могучего воина дряхлого старика. Уж лучше пусть бы он навсегда остался в её памяти сильным и мужественным.
Несмотря на то, что девушка вела себя теперь тихо, Стэйн изо дня в день был всё мрачнее. В отличие от брата, языку англосаксов он не был обучен и, не ведая о том, что Яра владеет его речью, северянин даже не пытался с ней заговорить. А вот Молодой Волк пытался и не единожды. Сначала Яра не отвечала и даже не смотрела в его сторону, но с каждым днём постоянное молчание становилось всё более невыносимым, и мало-помалу она втягивалась в непринуждённые беседы. Судя по перекошенному злобой лицу Стэйна, он не был этому рад. Иногда Яре казалось, что жилы на его шее вот-вот лопнут, когда он наблюдал за ними обоими. Постепенно выражение заботы на его лице сменялось маской неподдельного гнева, стоило Эйнару лишь приблизиться. И новый конунг Вестфольда лишний раз к девушке не приближался.
