- И почему?
Вот чем Бьорн отличается от других людей: я не испытываю ни малейшего дискомфорта, когда смотрю в лицо обычному человеку, а когда мы с Хельвином смотрим друг на друга, у меня ощущение, что его взгляд забирается мне под кожу. Он просто смотрит, а мои внутренности будто через мясорубку медленно проворачивают. И так это приятно - аж до жути. Ни с кем и никогда я не испытывала ничего подобного.
- Ты тоже другая.
Парень кивает, будто соглашаясь с самим собой.
- Другая?
- Не такая, как остальные. – Задумчиво произносит он.
«Это что, подкат такой?»
- Не понимаю. – Говорю искренне.
- Ты прикидываешься? – Морщится Бьорн.
Мотаю головой.
- Что во мне такого, что заставляет тебя так думать?
Он медленно тянет носом воздух.
- Я это вижу. – Выдыхает. – Такого прежде со мной не бывало. Поэтому мне необходимо знать, что с тобой не так.
Мне хочется спросить, что он видит во мне, но я не успеваю: Хельвин выходит из машины и достает что-то из багажника. Затем он обходит автомобиль и открывает дверцу с моей стороны:
- Идем.
Ставит на землю мои туфли.
- Куда?
- Покажу что-то.
Он протягивает мне пиджак – тот самый, который мне однажды уже довелось носить. Беру. Но, обнаружив мое замешательство, Бьорн тут же забирает его из моих рук и сам заботливо накидывает мне на плечи.
- Ну же, вылезай.
Я осторожно спускаюсь. Мои ноги мягко ныряют в туфли.
Бьорн закрывает машину и ведет меня за собой:
- По этой тропинке.
Я на мгновение замираю.
Кругом темно, в ветвях деревьев шумит горный ветер, а желтый диск луны заволокло серой хмарью туч. Страшно.
Но когда парень оборачивается и бросает на меня испытующий взгляд, я понимаю – с ним ничего не боюсь.
Вот такой вот парадокс.
Киваю ему и ступаю на узкую полоску земли в зарослях густой травы.
- В этих местах много обманных тропок. – Говорит Бьорн. – Важно знать правильные.
Мы движемся по тропинке, и каждые несколько шагов он останавливается, чтобы обернуться и проверить, иду ли я следом.
- Что значит «обманных»?
- Ты можешь долго идти по ним, а в итоге они выведут тебя к обрыву или к мертвому ручью. – Объясняет он. – Не знаю, кто и когда их вытоптал, но одной в лес тебе лучше не ходить.
Мы углубляемся в чащу, и высокие черные стволы деревьев куполом смыкаются над нашими головами.
Я больше не думаю с воодушевлением про пиджак, который считаю уже почти своим: прогулка в ночной лес с каждым шагом кажется мне все менее романтичной.
- В этих местах даже птицы не поют. – Бросает через плечо Хельвин.
- Тогда зачем мы идем?
- Мне давно хотелось показать кому-нибудь это место.
Звучит привлекательно.
Если это не жертвенный алтарь, на котором режут грешников, то я только за, чтобы увидеть место, которое Бьорн не показывал еще ни одной живой душе до меня.
- И далеко еще? – Спрашиваю я, когда туфли начинают снова увязать в земле.
- Уже пришли. – Останавливается он.
И я невольно врезаюсь ему в спину.
- Осторожнее, - парень мягко подхватывает меня под локоть, а затем берет за руку, - я тебя держу.
Я поднимаю глаза, и от увиденного у меня захватывает дух.
Прямо перед нами через реку раскинулся старый каменный арочный мост. В лунном свете он кажется старинным и заброшенным, но то, с какой уверенностью, ведет меня к нему Бьорн, успокаивает – вряд ли сооружение старо настолько, что обрушится прямо под нами.
Мы ступаем на мост, и я сжимаю ладонь Хельвина крепче.
Там, под мостом – горная река. Слышно, как она шумит, хотя, почти и не видно блеска воды. Мы продвигаемся вперед все дальше, и из звуков остается лишь стук моих каблучков, да удары сердца. Зрелище настолько волнующее, что мой пульс разгоняется до немыслимых пределов.
- Мощно, правда? – Спрашивает Бьорн, когда мы останавливаемся на самой середине моста у парапета.
Он отпускает мою руку, и я хватаюсь за каменный выступ.
Не то слово – это оглушительно потрясающе.
- Красиво. – Хрипло отвечаю я.
Ветер рвет мои волосы и то, что осталось от юбки. Внизу, под нами – змеей вьется черное тело реки, слева – возвышается тугая гладь горы, справа – густой лес. Оказаться посреди такого величия природы и увидеть все это своими глазами – черт, это поражает воображение.
- Люблю здесь бывать. – Говорит Хельвин. – Здесь всегда так тихо.
«И романтично».
Я прикусываю язык, чтобы не произнести этого вслух. Кутаюсь в теплый пиджак.
- Видишь? – Парень указывает вдаль. – На том берегу.
- Что? – Я вглядываюсь в темноту.
Прибрежные кусты мелко треплет ветер.
- Сейчас глаза привыкнут. – Обещает он. – Или нет. – Бьорн усмехается. – Просто я очень хорошо вижу в темноте.
- Так что там?
- Туман.
- Ты хотел показать мне туман? – С интересом перевожу взгляд на него.
Хельвин улыбается.
Клянусь, эта по-мальчишечьи озорная улыбка принадлежит кому-то другому – не тому пафосному блондинчику, который раньше снисходил лишь до презрительных взглядов в мою сторону.
- Он как помехи на телевизоре. – Тихо отвечает парень. – Как белый снег высоко в горах: такой густой, и его так много, что щиплет глаза.
Мы стоим, почти соприкасаясь плечами. Мне ни черта не ясно из этого разговора, но я хочу, чтобы парень продолжал и продолжал говорить.
- Тебе нравится… туман? – Уточняю я, не боясь показаться глупой.
Хельвин поворачивает голову и долго смотрит мне в глаза.
- Я вижу его всякий раз, когда ты входишь в класс. – Наконец, говорит он.
- Кого? Туман?
Я прочищаю горло.
- Угу. – Кивает парень.
Похоже, он серьезно.
- В каком смысле?
- Ты идешь, а он стелется за тобой. Натурально.
Мои брови ползут вверх.
Я оглядываюсь и смотрю за спину. Ничего. Никакого тумана. Похоже, кто-то тоже сегодня перепил.
Я возвращаю свой взгляд на Бьорна.
- И… что это значит?
Он пожимает плечами.
- Вот бы знать. Я сам впервые в жизни вижу такое.
- Хм. – Озадаченно прикусываю губу.
- А когда я видел тебя во сне, это было так же реально, как сейчас. – Хмурится Бьорн, придвигаясь ко мне. – Твой голос, твой запах…
Я невольно сглатываю.
Мои плечи начинают дрожать.
Я смотрю на парня снизу вверх и ощущаю, как подкашиваются мои колени.
- Все было как наяву. – Он дергает головой.
- Ты думаешь, я приходила к тебе во сне? – Осторожно спрашиваю я.
- А ты приходила?
В его взгляде надежда. Или мне кажется?
- Не знаю. - Мы так близко друг к другу, что я буквально согреваюсь, ощущая идущее от него тепло. – Если что-то во мне и есть такое, то это точно связано с моими снами.
- Расскажи мне.
Бьорн облизывает полные губы. У меня сердце щемит от этого простого движения.
- Я вижу во сне того, о ком думаю. – Признаюсь я, пожимая плечами. – Это продолжается уже несколько лет. Сначала проявлялось как нарушения сна, лунатизм, затем чередовалось бессонницей, а теперь… теперь это просто выматывает. – Набираю полные легкие воздуха. - Мне кажется, я умею ходить в чужие сны, Бьорн.
Я впервые называю его по имени, и от этого у меня покалывает на языке.
- Мои сны что-то значат. – Продолжаю я. – Иногда мне кажется, что я вижу прошлое, иногда – будущее. Но чаще вообще не понимаю, что вижу. Все так… реально. Как в тот раз, когда я увидела Стину и пошла за ней в лес, а встретила тебя.
- А что говорят твои родные? – Его лицо от напряжения затягивается мелкими паучками-морщинками.
- Тетя Ингрид что-то знает, но оберегает меня, не рассказывает. Иногда я думаю: вдруг моя мать была ведьмой или что-то в этом роде? Вдруг все из-за этого?
- Нет. – Парень мотает головой. – Ты из простой семьи, я наводил о тебе справки сразу, как ты появилась в городе.
- Ты уверен?
- Абсолютно.
Меня покачивает на ветру.
