— Как Вы себя чувствуете? — спохватилась Вита. Это же самый очевидный вопрос, который задают любому человеку, угодившему на больничную койку.
— Жить буду, — если бы не тон учителя, это прозвучало бы жизнеутверждающе. Но в тоне Монса жизни было так мало, что можно было смело сказать, что не было совсем. — Раны глубокие, но не смертельные. Чары, вложенные в заклинания, постепенно сойдут на нет.
— Это как? — не поняла Вита.
Монс вздохнул и поморщился. Скорее всего, от боли.
— Если человека ранить ножом, — принялся в своем преподавательском стиле объяснять он. — То вопрос будет стоять лишь в том, когда заживет полученная рана. Но, если тебя ударили заклинанием, то чары продолжают истязать тебя и после ранения. Требуется время, чтобы их действие кончилось.
Этого попаданка не знала. Страшно представить, сколько всего она вообще не знала о мире, куда попала. Странную все-таки программу выбрали для института. Порой студентов учили таким незначительным мелочам, а о главном не говорили. Видимо, авторы этой программы наивно верили в то, что ни один студент никогда не будет ранен, а потому знать о долгосрочном эффекте чар ему незачем. Оптимистично, но нежизнеспособно, как показала практика. Вита еще не выбрала будущую профессию, но попаданка в роли потенциального разработчика новой программы смотрелась бы неплохо.
— Мне очень жаль, что все так вышло… — чувство вины охватывало девушку. Она не имела никакого отношения к тому, что Монс выбрал в жены не ту женщину, но все равно чувствовала вину.
Монс оторвал взгляд от потолка и медленно повернул голову в сторону Виты. Только сейчас девушка заметила, сколько усталости было в его глазах. Наверное, за последние дни он прожил несколько жизней. Явно не самых сказочных и приятных. Попаданка скучала по прежнему профессору, по его блеску в глазах, по тому, как красиво он распоряжался каждой секундой, отведенной ему.
— Мне тоже жаль, — с опозданием ответил Монс.
— Правда? — неподдельно удивилась Вита. — Чего?
— Того, что все так получилось, — Монс потянулся. Его тело явно нуждалось в этом. Профессор замер на мгновение, наверное, вновь почувствовал боль, но тут же справился с этим и устроился чуть поудобнее. — Мне жаль, что попаданцы чуть было не исчезли из нашего мира, что институт хотели переделать в черт знает что… Что тебя чуть не убили…
Вита уставилась на него в изумлении. Она ждала, что он примется жаловаться на свою нелегкую судьбу, но дело, кажется, было совсем не в этом. Девушка не знала, что сказать. Она просто смотрела на своего учителя взглядом, который выражал одновременно понимание и непонимание.
— А у тебя как дела? — спросил Монс. Он стал выглядеть чуть более живым, но лишь в сравнении с самим собой несколькими минутами ранее.
— Мои? — попаданка призадумалась, наклонила голову в бок и оценила свое состояние. — Я как во сне. Но все-таки остатки моего разума с завидным постоянством напоминают мне о том, что все реально. А так… У меня ничего не болит. Здесь мне повезло больше, чем Вам. Ректор Бонум вчера наложил на меня какие-то чары для крепкого сна, поэтому мне даже удалось отдохнуть. Ах да… Я отдала Бонуму цветок… И… все ему рассказала. Все с самого начала. Так что… Наверное, он примет какие-то меры…
— Это правильно, — откликнулся профессор.
— Вы ведь не уйдете из института? — спросила девушка. Меньше всего она хотела, чтобы ее любимый преподаватель покинул свой пост. Впрочем, она не могла игнорировать того факта, что после истории с Фригой Монс на ее мужа будут смотреть косо в любом месте, а в институте магии, пожалуй, особенно косо. Если, конечно, все всплывет наружу.
— Пока не знаю, — неохотно ответил профессор.
Вита тяжело вздохнула. Ей тяжело было рассчитывать на другой ответ, но все же она рассчитывала на хорошие новости.
— Не уходите… — попросила она. — Без Вас драконология будет уже не та…
— Может, она будет лучше? — нечто, похожее на улыбку, появилось на лице Монса.
— Нет, — Вита отрицательно покрутила головой. Это она сделала уверенно и с яснейшим намерением убедить учителя в том, что без него институт разрушится на глазах. — Никто не сможет так увлекательно рассказывать о видах драконах, об их способностях. Да и вообще… Вам нельзя менять место работы и все тут. Так что выздоравливайте и возвращайтесь в класс.
— Как безапелляционно, — заметил профессор. Он хотел привстать и попытался поправить подушку. Получилось очень неуклюже.
Девушка заметила это движение и поправила подушку вместо Монса. Она взбила ее и положила так, чтобы мужчине было удобнее. Тот посмотрел на нее с благодарностью.
— Конечно, безапелляционно, — пожала плечами Вита, убедившись, что все в полном порядке. — Я должна перепробовать все методы сохранения Вас в институте, иначе…
— Иначе, что?
— Иначе мне будет очень грустно…
Вита потупила взгляд. Всегда сложно признаваться в таких вещах, а уж у постели больного — тем более.
Вытащив из-под одеяла руку, Монс осторожно положил свою ладонь на руку Виты. Девушка вздрогнула и смутилась еще больше. На щеках проступил предательский румянец, слова перестали складывать в предложения.
— Никуда я не денусь… — мягко сказал Монс. Он все еще был бледен, его щеки румянцем не пылали. — Этот институт — это вся моя жизнь. Другой у меня больше нет. Да и как я могу оставить тебя.
— Меня? — едва слышно переспросила Вита, готовая в любой момент сгореть от смущения окончательно.
— Тебя, — на этот раз Монс улыбнулся по-настоящему. Его рука все еще лежала на руке девушки, и это значило для Виты гораздо больше, чем самые тесные физические контакты. Однажды кто-то сказал ей, что люди с холодными руками имеют горячее сердце. Руки Монса обладали легкой прохладой. — Вдруг вся эта история еще не окончена. А я ведь должен тебе помочь.
— Ах это… — попаданка ухмыльнулась. Она думала, что услышит что-то другое. — Да уж… Дракон и на ваши плечи взвалил огромную ответственность в виде меня.
Монс посмотрел на нее по-взрослому рассудительно.
— Не придирайся к моим ответам, пожалуйста, — спокойно попросил он. — Я был ранен, потерял много крови. К тому же… Я не имею права признаваться в том, что не могу покинуть одну студентку по личным причинам… Меня же сразу уволят.
Это прозвучало мило. Настолько мило, что Вита повернула руку ладонью вверх совершенно непроизвольно, не советуясь со своим здравым смыслом. Теперь она и профессор, по сути, держались за руки.
— Это какой-то замкнутый круг, — сказала она.
— И не говори.
Дверь палаты открылась неожиданно. Вита вскочила на ноги. Монс бы тоже, наверное, вскочил, если бы мог. В комнате вроде бы естественно, но при этом бесцеремонно появилась медсестра с подносом, на котором красовалось несколько разноцветных пузырьков.
— Пора принимать лекарства, профессор Монс, — заявила она.
То, что она вторглась в чужую дискуссию, ее ничуть не волновало. Она была на своем посту и выполняла свою работу.
— Я зайду попозже, — Вита сориентировалась в ситуации и направилась к выходу.
— Обещаешь? — окликнул ее профессор.
— Обещаю, — улыбнулась девушка.
Глава 21
Свое обещание Вита сдержала. Она навещала профессора так часто, как только могла, пока тот не поправился. Правда до полного выздоровления ему было далеко, раны не переставали беспокоить Монса, однако отдых и правильное лечение позволили ему вернуться к преподаванию и проводить занятия без больших проблем для самого себя и студентов.
Монс не бросил свою работу. Пока он лежал на больничной койке, его спокойно подменяли коллеги. Никто не хотел, чтобы учителя драконологии заменили на кого-то другого. Монса любили и уважали, хотя слухи по институту ходили самые разные, и некоторые из них на приятность не претендовали.
Фригу Монс, которая, как и ее муж, не погибла во время дуэли, больше никто не видел. Вита подозревала, что ее отправили под арест, и была очень рада по этому поводу. А вот Адам встретился своим соседям по комнате перед тем, как исчезнуть из института. Он ничего не стал объяснять, проигнорировал все вопросы, просто собрал вещи и ушел. С тех пор и его никто больше не видел. Многие скучали по нему. Особенно, влюбленные в него девушки, но им приходилось довольствоваться неведением.
