сменится вонью.
Геррах взял вещицу в руки, коснулся черных чешуек, сложенных в лепестки.
– Это моя чешуя! – воскликнул он.
Мужчина забрал серьгу и снова вдел себе в ухо.
– Можно как-нибудь наскрести с тебя еще? – невинно попросил он. – Очень хорошо продается.
Аромат роз стал сильнее, а Геррах, нахмурившись, уставился на гостя.
– Ленни, – представился тот. – Ленни Соловей, если угодно.
– Геррах Дракон, – буркнул он.
– Размах крыльев у нас иной, – улыбнулся Ленни, и на его щеках появились ямочки. – Но посмотрим, кто долетит до цели.
– Какая у тебя цель?
– Такая же, как и у тебя, – Амедея.
– Она моя, – вырвалось у него.
– Пока что скорее Филиппа Ландо, распорядителя горячих игр, – хладнокровно заметил Ленни. – Однако мы оба хотим это исправить. Я пытался освободить ее из тюрьмы, но меры предосторожности оказались не по зубам. К тому же мне сели на хвост…
– А ты, выходит, нечист перед законом?
– Еще как, – подтвердил Ленни. – В грязи по самую маковку. Что я хочу сказать, Геррах Дракон, так это то, что сейчас мы на одной стороне. Вытащим Амедею – а дальше решим, кому она достанется.
– Ты любишь ее?
Ленни задумался.
– Пожалуй, – сказал он. – Меня ищут по всей Аль-Малене, но я рискую жизнью ради своей прекрасной птички. Что это, как не любовь?
По комнате поплыл запах гнили, и Ленни, дернув сережку, сердито добавил:
– Никто кроме меня не понимает, что Амедея из себя представляет. Лучшие артефакторы Аль-Малены платят мне, чтобы только подержать в руках созданные ею вещи. Амедея уникальна. Ее магия – совершенна. Ты будешь смеяться, – Геррах даже не улыбнулся, – но защита в доме Филиппа Ландо, где ее сейчас держат, построена на принципах, созданных Амедеей. И защита амфитеатра горячих игр тоже. Ты, верно, не заметил, но вокруг арены стоит невидимая стена, чтобы случайная стрела не унесла жизнь зрителей.
Выходит, если он бросит в Филиппа нож, тот все же не долетит…
– Почему эти твои артефакторы не могут прийти и объяснить, – заволновался Геррах. – Она не преступница. Она талантливый творец.
– Гениальный, – исправил Ленни. – Но как ты себе это представляешь? Что все эти выскочки маги, ублаженные покровительством высокопоставленных особ, придут и скажут – мы все это украли? Скопировали у ведьмы? Да они скорее сожрут свои поганые языки, что в принципе можно устроить… Нет, дракон, ты, похоже, не слишком хорошо понимаешь человеческую суть.
– Зато ты, выходит, знаток.
Ленни скромно кивнул.
– Чуешь аромат роз? Мы оба откровенны друг с другом, это приятно. Дело обстоит так: тебя, конечно, попытаются убить. Вот на всякий случай защита от ядов. – На стол, звякнув, упало колечко, серебряные линии в котором переплетались изысканным узором. – Это сделала Амедея, одна из ее первых работ. Даже если съешь ядовитых грибов, или тебя укусит гадюка, кольцо защитит.
Геррах надел на мизинец кольцо, а потом с наслаждением вгрызся в мясо, которое уже успело остыть. Он толком не ел все эти дни, а после боя проголодался как зверь. Если бы Амедея увидела его сейчас, то наверняка попеняла бы за манеры.
– Однако я готов поставить все артефакты моей птички на то, что Филипп захочет убить тебя на арене, – продолжил тем временем Ленни, – на глазах у прекрасной дамы, чтобы она не тешила себя иллюзиями и надеждами на спасение.
– Я сумею постоять за себя, – проворчал Геррах, прожевав.
– Сегодня ты сражался как истинный дракон, – снисходительно похвалил его Соловей. – Но кто были твои противники? Случайные смельчаки, погрязшие в долгах неудачники, которым больше ничего не оставалось, да старики… Возможно, некоторые из них тоже были неплохи, но завтра все будет иначе, Геррах. Завтра ты выйдешь на арену против воинов, которых готовили к этому и тренировали.
– Я тоже готов. Я выиграю эти игры и заберу свой приз.
Ленни вздохнул и посмотрел на него с жалостью.
– Тебе не позволят, – сказал он. – Это абсолютно исключено. Смотри, какая схема: на данный момент Амедея – собственность горячих игр, приз, обещанный победителю. Но знаешь, что произойдет, если победителя не будет?
– Что? – тупо спросил Геррах.
– Приз повиснет на балансе арены. Понимаешь? Амедея останется с Филиппом, а ему именно это и надо. Он не отдаст ее никому, и я его понимаю. А к следующим играм о ней позабудут. Филипп сумеет все устроить.
Геррах помолчал и кивнул. Аромат роз стал нестерпимо сладким, и ему даже захотелось, чтобы Соловей снова соврал.
Ленни выбрал виноградину и, придирчиво покрутив ее в пальцах, съел.
– Я не могу пробраться в его дом, – признался он. – Охрана – ладно. Но магическая защита не пропускает. Думал выкрасть Амедею по пути туда или оттуда, но ее водят через подземный ход прямо на арену. Мне не помешает помощь, дракон.
Ленни вынул из кармана серебряное яйцо, исписанное рунами. Крутанул его половинки до щелчка.
– Амедея недавно принесла занятную штуку, – пояснил он. – Артефакт, который словно бы создает купол тишины. Можно спокойно разговаривать и решать дела, не боясь, что беседа станет доступна для чужих ушей. Мой артефактор, один из тех, кому более-менее удается скопировать руны Амедеи, сказал, что в нем используется такой же принцип, как и в системе охраны. Он толковый парень, хоть и совсем не такой одаренный, как моя птичка. Клянется, что нашел способ взломать защиту, но ему надо время.
– А мне что делать? – спросил Геррах.
– Не умри, – ответил Ленни. – Какое оружие предпочитаешь? Я могу достать все.
– Меч, – не раздумывая, ответил он. – Быть может, легкую кольчугу. Обувь, чтобы не скользила по песку.
– Сделаю, – пообещал Ленни.
***
Соловей ушел, посоветовав ему отдыхать и набираться сил, и Геррах и правда упал на кровать и провалился в сон без сновидений. Проснулся он посреди ночи, когда за окошком, крохотным настолько, что в него едва пролезла бы рука, уже висела луна.
Поднявшись, Геррах взахлеб выпил полкувшина воды и отправился исследовать казармы.
Огромная арена горячих игр оказалась верхушкой айсберга. Комната, куда его поселили, находилась на верхнем уровне, но коридоры спускались все ниже и ниже, точно муравьиные ходы изрывая землю, и воздух становился все гуще.
Геррах тихо шел вперед, иногда замирая и прижимаясь к стене, чтобы пропустить редких часовых.
Допустим, он и правда поступил опрометчиво, отправившись на игры. Все равно что
