дала я вновь слабину своему демону.
Николас покачал слегка головой и посмотрел на меня.
— Нам надо ехать, мисс де Лакруа. Карета вот-вот прибудет.
— Ты вот сейчас серьезно? — резко перешла я на «ты», ибо демон внутри меня буйствовал на грани. — Вот так вот уйдешь от ответа? — я встала с постели, и поправила «корону». — Николас! Мы женимся! Я трансформирую. И боюсь, что умру, если честно, так как тяжело переношу физические боли. Низкий болевой порог, понимаешь? А ты все еще словно пытаешься увильнуть от всего этого. Куда делать твоя решительность, которой ты меня покорил? Где все твоя бравада, что ослепила меня? — я толкнула его в грудь, сдерживая только лишь слезы. — Почему вместо того, чтобы поддержать меня и показать, что между нами помимо общественного долга и обязанностей есть куда более глубокие чувства, ты отворачиваешься, грубишь и ведешь себя как засранец?!
Господи, я вела себя неадекватно как большинство подруг в дурмане алкоголя, которых я всегда осуждала, но сейчас мной руководствовался лишь инстинкт обиженной женщины плюс демон, что любил поорать и не сдерживать эмоций.
Граф резко схватил меня за плечи и потряс пару раз. В мгновение ока он изменился, превратившись в зверя. Хотя правильнее будет говорить о том, что демон его взял вверх над разумом.
— Думаешь, я этого не боюсь?! — прорычал он. — Ты действительно хочешь узнать, что происходит с девушками после свадьбы? Так вот, они чаще всего вскоре умирают! Не выдерживают магии, что нас окружает и всего того, что у нас происходит. Мы не обращаем их, сдерживаемся, спариваясь лишь единожды, чтобы она успела зачать ребенка. И то это происходит в новолуние, когда мы еще может демона затолкать поглубже. Нам своим-то сложно ужиться с дьяволом внутри, не говоря уже о людях вне нашей расы. Так умерла моя мать! Она не смогла пройти трансформацию, того требующую традиции оборотней. Не смогла прижиться у нас.
Я осела в его руках. Меня накрыла как физическая усталость, так и осознание мысли, что мои страхи оказались куда реальнее, чем я даже их представляла.
Я умираю! Черт возьми, я умираю! Вот почему они все время какие-то неуверенные в себе, переглядываются и молчат. Ну конечно же, ведь не факт того, что я выживу, мало кто вообще выживает из вне.
А тут Николас сразу же вдовцом станет. Не радужно, в общем, для них-то. Может у них свадьбы — это раз и навсегда? Как я помню из курса биологии, волки — однолюбы, хотя правильнее будет говорить «моногамны».
— Ален? Ален! — забеспокоился граф. — Нет, держись! Ты только держись, слышишь! Не смей оставлять меня! Ты должна быть сильной!
Вот он, вот тот Николас, который зацепил меня: чувственный, беспокойный, заботливый. А не этот холодный, словно обиженный монолит, что приехал из родового имения.
— Я не могу обещать, но я постараюсь, — лишь произнесла я, потеряв сознание.
Меня разбудил отвратительный запах полыни, что мне подсунули под нос.
— Ален, просыпайтесь, — надо мной склонился граф Теодор-старший. Он был в парадном костюме, в перчатках и зажимал свой нос белоснежным платком.
— Уберите это, — смогла я лишь произнести.
— Это полынь — единственное растение, что мы не переносим. Он отрезвляет нашего волка, возвращая в наш разум человечность.
— Спасибо за ликбез, — кивнула я.
— Что простите? — переспросил он.
Да-да, очередное слово не из этой эпохи.
— Ликвидация безграмотности. Массовое обучение неграмотных в СССР. Забудьте! — в итоге сказала я, понимая, что не в силах объяснять еще, что такое СССР, и когда он прийдет к власти. В конце концов, я этом мире возможен другой исход событий, а с другой стороны, это вновь удостоверит их, что я сошла с ума, если уже пытаюсь предсказать события, до которых не одно столетие впереди. — Долго я была в отключке?
— Эм, нет, буквально пару минут, пока Николас не позвал меня. Я же в свою очередь привез с собой траву, словно в воду глядел, — по-доброму улыбнулся мне лев, и я не стала договаривать с сарказмом: «ну конечно, вы же готовились к моим возможным похоронам».
— Мы еще успеваем? — спросила я, приподнимаясь и заметив свежую порцию крови на прикроватной тумбочке.
— Да, если поторопимся, — проследив за моим взглядом, ответил он. — Выпейте на дорожку, это придаст вам сил. Я буду ждать вас внизу, — обратился он к Николасу.
Буквально через несколько минут, сопровождаемая с одной стороны женихом, а с другой — Уиннифред (которая переоделась и выглядела как мотылек в простом сером платьице, с кружевом на манжетах и воротничке. Ее тонкие соломенные волосы, выбивались из косички, добавляя к образу неопрятность. На что я посоветовала взять ей косынку, и помогла привязать тюрбан на голове, что возможно создаст немного более красивый вид).
Карета была маленькой, четырехколесной. Она представляла собой крытый экипаж с полукруглым навесным козырьком над сиденьем кучера, кем будет в нашу поездку граф Теодор-старший, ибо его слуга покинул нас полдня назад, чтоб подготовить церковь и предупредить пастора о скорой неотложной свадьбе.
Поездка проходила вполне сносно, учитывая, что дождь все еще сдерживал свои помысли обрушиться на нас, но ветер продувал в щели хлипкой конструкции. Да, в те времена, кареты еще не дошли до своей эпопеи, а лишь начинали брать оборот как транспорт не только королевских сословий.
Я немного замерзла, отчего Николас накрыл мои руки своими. Теперь, когда он все же высказал самые страшные свои опасения, ему словно полегчало. Лед между нами вновь треснул, давая волю чувствам.
Я все хотела спросить Уинни, где Уильям, ведь я с ним так не попрощалась, но не могла сделать этого при женихе. Поэтому я молчала и надеялась, что парень сможет о себе позаботиться сам.
До часовни мы доехали где-то за час (кто ж его знает. Время здесь протекает словно не как у нас. Да и отсутствие повсеместного показателя времени, выводил из себя). Это оказалось небольшое каменное строение на возвышенности, весьма уютное, хоть и грубое на первый взгляд.
Войдя, я обнаружила, что изнутри оно более убогое, ведь кроме пары скамеек и креста с распятием Иисуса Христа, да и пары свечей для света, здесь ничего не было. Алтарь представлял собой деревянный стол, на который судя по всему в честь торжества, была застлана белоснежная скатерть.
Через вытянутые три узких окна виднелось темнеющее небо и первые невзрачные звезды в наступающих сумерках.
— Вечер добрый, — подбежал к нам священник. Лысеющий старик с мизерными остатками зубов, но глаза его были добрыми и слегка тревожными. — Спешу вам сообщить, что герцога все еще
