отрывая все, до чего доходили его лапы и челюсть.
— Убейте его! Убейте! — орала стража, пытаясь противиться молниеносному оборотню.
Это было ужасно, разумом я понимала это, но мой внутренний демон, не отрываясь смотрел и восхищался. До того он любил Николаса, что каждый его удар был встречен бурными овациями внутри, словно миллион бабочек порхали в безумном танце.
Число жертв росло, когда я увидела еще одного волка в проходе. Он так же, как и я следил за кровавой битвой и не спускал глаз с моего оборотня.
Я повернула голову в сторону Теодора-старшего, который скалился, но сдерживал зверя внутри. Он схватился на алтарь как за спасательный круг, но в грудь его ходила ходуном, он тяжело дышал. Я видела, как из его рта средь густой бороды то появлялись, то исчезали клыки. Он боролся, как мог.
Если у двери не граф Теодор-старший, то кто же тогда? Откуда взяться еще одному оборотню? Тем более здесь, вдалеке от их общины.
Колени начали ныть от неудобной позы, а от всего происходящего сжалось сердце. И тут я увидела, как облака рассеиваются (ну прям как в трэшевых, дешевых фильмах), и лунные лучи как ночное солнце влетели в окно, словно говоря: «Твой час пробил».
— Ален, — схватили меня из-за спины и поволокли в темный угол. — Это я, Уильям.
— Аааа! — я вопила и брыкалась, также уже билась в конвульсиях от трансформации одновременно.
— Да тихо ты, — шикнул он мне на ухо.
Если бы я только могла послушать его, но ведь против природы не попрешь. Демон во мне вопил и сопротивлялся как мог, словно его отдирали от родного человека, он кричал и выл со всей мочи! И будто хотел выбраться из моего человеческого тела.
И тут я и впрямь почувствовала то, о чем мне говорил Николас: адскую боль! У меня начали ломаться поочередно кости! Господи!
Теперь я понимала, почему почти все женщины умирали в общинах (по крайней мере, когда их обращали). От невыносимой боли, конечно же! Я думаю, роды с этим не сравнятся, ведь там тебя не выкручивают, словно так и наслаждаются твоей смертью.
— На, выпей! — подсунул мне в губы что-то отвратительное Уилл. — Пей же, глупая! Это поможет.
Отвар обжег мой рот и горло, но при этом и впрямь помог: он вырубил меня. Но как выяснилось лишь на несколько минут. Ведь когда я проснулась, я вновь из-за темного угла увидела кровавое месиво Николаса, но теперь над волком нависал Теодор- старший, который пытался видимо вразумить сына. Ну а смысл кричать после пожара?
Боль острыми клинками возвращалась ко мне. Тут я еще заметила, что кожа покрывалась постепенно шерстью, ноги немного укоротились, и самое страшное, колени изогнулись назад.
— Пей еще, — подсунул мне в рот Уильям сосуд, об горлышко которого я ударилась своими удлиненными зубами, прежде чем вновь вырубиться.
И опять я проснулась от действия зелья, когда события изменились: Николас, голый, стоял надо мной и тревожно смотрел.
— Ален, — произнесли его окровавленные губы.
— Николас, — улыбнулась я, скорее передавая все эмоции внутреннего зверя.
— Это настойка корня мандрагоры, — погладил он меня по голове, — должно помочь. А потом слегка улыбнулся, с нежностью и сказал: — я буду ждать тебя в лесу.
— Что? — не поняла я, когда в мою пасть влили пойло, и все поплыло.
Очнулась я резко и я с мыслью, что мне надо спасаться, бежать, что здесь не безопасно.
— Ален, — услышала я знакомый голос за спиной, и увидела Уилла, что тянул ко мне руки. У него тряслась челюсть, будто он страшился меня, но при этом глаза были решительны как никогда. — Не бойся меня. Это я — Уильям.
Я прислушалась к звукам, и заходила в зад вперед, осознавая, что мир словно увеличился. На коленях у парня я увидела груду знакомых тряпок и где-то подсознательно поняла, что это мои вещи, но меня это абсолютно сейчас не волновало. А потом раздался вой. Знакомый вой: меня кто-то звал. И я рванула к голосу. Я знала, что именно это мне сейчас нужно! Именно к нему я так давно хотела.
Как не странно, в голову не приходила мысль, что вот я уже и животное! Я — волк, черт побери! На тот момент я лишь хотела бежать! Не замечая кореньев, кустов, холода и ничего вокруг, я неслась через лес видя все в красных оттенках, замечая, где только что спрятался заяц, и как семейка кабанов скрылась за тем холмиком. Олени паслись недалеко отсюда, их было как минимум с полдюжины, совы на деревьях мне были недоступны, и я пожалела, что не могу лазать по деревьям.
Меня пронзила свобода и слияние с самой природой. Я знала, что весь мир в эту минуту принадлежал именно мне! А точнее нам с Николасом. И он ждет меня вон на тех скалах.
В общем я пробежала без малого несколько километров, но оказавшись напротив своего суженого поняла, что мне это ничего не стоило.
Николас был, как и я волком в данный момент, но ничего прекраснее я будто никогда и не видела! Огромный, пушистый, он был воистину королем этих земель! И я восхищалась каждой клеточкой своего тела своим избранником, понимая почему именно его я выбрала в конечном счете.
Он дал мне знак кивком головы, и мы побежали в унисон, в саму ночь, во тьму, с уверенностью, что ничего не страшно, в особенности, когда рядом со мной мой самец. По крайней мере так пела моя душа-зверь. Сейчас я принадлежала всецело ей. Весь мой самоконтроль и ум словно сжались и не поддавались логике, точнее будет сказать работали на основных инстинктах, не более.
Мы углублялись все глубже в лес и из-за густой кроны деревьев, ночь казалась становилась все темнее и темнее. Пока мы не вышли на опушку и не оказались на поле с разнотравьем.
Мне резко поплохело, отчего я резко остановилась. Скорее всего будь я человеком, то схватилась бы за сердце, но в данный момент мой мозг ничего не мог понять. Единственное, что пришло в мою голову — я заскулила, чтоб хоть как-то подать знак моему избраннику.
Николас, что все еще бежал где-то впереди сменил курс и теперь несся ко мне. Я взвыла от боли. Что за черт? Почему я вновь трансформируюсь? Что пошло не так? Ведь я выжила, прошла через свой ад и стала волком. Где, мать вашу, логика?
Когда ко мне подбежал Теодор, я уже была на половину человеком: меняла я
