Лира охнула.
— Откуда ты знаешь?..
— Ха! Думаешь, я бы не почувствовала? Врага моих хозяев? Мне стоило только взглянуть на него вблизи, почуять его гнилостный дух, как все стало ясно, — Альма махнула ладонью, будто разрезая ею суть вещей. — Гаракас прознал о нашем великом деле. И прислал одноглазого демона остановить возрождение Папы Ромоха.
— О, Боги…
— Стоило мне понять, — продолжила Альма заговорчески, — я сразу решила скрыться. Потому что он тоже мог узнать меня. Мы с ним одного ранга и чина, служим своим господам. И уж если я его унюхала, то и он мог. Я ушла в лес, меня вели Древние, они показали мне это убежище. Брошенный дом лесника. Тут я и схоронилась. Нужно было все обдумать. Ну а дальше ты знаешь. Он принёс тебя сюда, — Альма кивнула на мужчину у камина. — Он один из нас, не бойся.
— Да-да, — отозвался один-из-нас, — верю в пап, мам и этот ваш Лим. Только бы там брага была лучше, чем в этой холмистой дыре.
Мужчина наклонился ближе, и Лира охнула, узнав в нем сира Галлира.
— Вы?! Я и подумать не могла…
— Сам диву даюсь, — хохотнул сир. — В жизни ни в кого не верил, ни в Отца, ни в Прадеда, а тут раз! И уверовал. Чудеса, эх.
Мужчина засмеялся, но поймав взгляд Альмы, быстро стих, вернувшись к своему занятию.
— Как так вышло? — шепотом спросила Валирейн.
Ведьма склонилась ближе, хитро улыбнулась.
— Считай его моим рабом. Прислугой. Верным псом. Когда мне нужен помощник, я могу приручить кого угодно, — Она подняла указательный палец. — Дар Древних.
Лира понимающие кивнула и снова посмотрела на человека у камина. Что за силу таит в себе ведьма… подчинять души… что ещё она может? О, Великие боги…
— Вот, так лучше, — сир Галлир подошёл к ним, показывая свой труд на свет. — Негоже госпоже возвращаться в поместье в грязных туфельках. Ещё заподозрят неладное.
Мужчина подмигнул Лире, потом опустился перед леди на колени и аккуратно надел ей на ногу туфлю.
— Ну? Как будто миледи весь день пробыла в саду.
— Вот как поступим, — продолжила Альма. — Я останусь здесь. Буду слушать, что скажут Древние. А Галлир станет моим посыльным. Никому не говори, где я. Коли спросят, скажи, что нездоровится, захворала от перемены ветров и холодного солнца. Или вовсе ничего не говори — ушла мол и с концами, сама ничего не знаю. И делай все, как я скажу. Мы справимся с этим псом…
— Как мне с ним теперь говорить, я же не смогу…
— Говори, будто ничего не знаешь о нем. Не подавай виду, не шугайся. Улыбайся, будь хорошенькой куколкой, как ты умеешь. Бестолковой, хорошенькой куколкой.
— Бестолковой?!
— Бестолковой. — Альма переглянулась с Галлиром. — Вам пора идти. Скоро тебя хватятся. Скажешь, что гуляла по округе, придумай что-то. И не бойся. Мы справимся. Даю тебе слово глашатая Лима.
Ведьма осенила себя знаменем Древних. Они обнялись и простились.
Бастард
— Значит, вы просто гуляли по лесу, вам стало дурно, а сир Галлир, ваш небесный хранитель, оказался рядом и проводил до поместья.
— Так и было, — Лира кивнула, глядя в свою тарелку, полную нежнейшего мяса, запечённого в листьях панхи, и томлёных в беличьем жиру овощей. — Сир Галлир видел, как я уходила в лес. Меня долго не было, и он решил меня найти. Слава Отцу.
Ей не хотелось поднимать взгляд и смотреть в лица мужчин, которые сидели с ней за обеденным столом. Валирейн боялась, что не сможет лгать, уж больно они оба походили на судью и палача.
— Благородный сир Галлир, — произнёс лорд Дормонд с набитым ртом. — Орден ему за честь и отвагу.
— Ну, — хмыкнул Варой из Шэлка, — по крайней мере, один благородный мужчина в этом поместье есть.
Звякнули приборы.
— На что ты намекаешь, пёс одноглазый?!
— Не намекаю, милорд, а каюсь, что сам не уследил за вашей невестой. Прошу прощения, миледи. Мне не следовало вас оставлять.
Лира улыбнулась и кивнула, ничего, мол, ничего страшного.
— Хорошенько же ты переобулся… — осклабился лорд Холмов, снова приступая к еде.
Тишина. Кусок не идёт в рот, хоть и пахнет еда отменно. Хочется уйти к себе и поспать. Хочется уснуть и не просыпаться…
— Как вам на севере Королевства, миледи? — вдруг спросил Варой.
От неожиданности Лира вздрогнула и подняла взгляд. Лорд Дормонд смотрел на неё отечными красными глазами и медленно жевал. Выглядело это жутко. Как будто стоит ей только снова опустить глаза в тарелку, как лорд Холмов обернётся страшным медведем с кровавой пастью, а сир Варой — змеем с огромным глазом и стрекочущим хвостом.
— Здесь… довольно мило…
Хозяин Холмов хрипло хохотнул.
— Надеюсь, что это не я вам кажусь довольно милым.
Отчего-то Лира разозлилась, и злость эта придала ей смелости вскинуть голову.
— Нет, вы совершенно не кажетесь мне милым.
Медведь мрачно усмехнулся, не сводя с неё пристального взгляда. Он, видно, очень не любил, когда ему дерзят.
— Да уж, — кивнул сир Варой, — это точно.
Лира намеренно отвернулась от лорда, она хотела дать понять, что обижена и не позволит так с собой обращаться. Она в конце концов дочь лорда Советника и её учили достоинству. Пусть делает, что ему вздумается, пусть бесчестит себя и своих девиц, но не смеет насмехаться над Валирейн Оронца. Альма говорила быть послушной и смирной, но у Лиры просто не осталось никаких сил притворяться… Поэтому она с улыбкой повернулась к сиру Варою, он единственный здесь, кто обращался с ней как подобает обращаться с леди, пусть даже жёстко говорил с нею в саду и по словам Альмы вообще являлся демоном.
— А как дела в столице? — спросила она с живым интересом. — Вы же были там, верно?
— Да, моя госпожа. Меня вызвали по приказу его Величества. К сожалению, не могу говорить об этом деле открыто, надеюсь вы меня поймёте.
Лира важно кивнула. По поручению короля, говоришь… Может, Гаракаса так и титулуют его слуги… Он врет, конечно, врет. Зачем королю вызывать к себе начальника стражи лорда Холмов? Разве этот самый начальник не должен служить напрямую своему господину? Почему Дормонд так недолюбливает своего слугу? Может… может медведь тоже чует в нем зло? Может он не такой уж и дикарь, каким хочет казаться? Лира бросила на лорда беглый взгляд. Нет. В последнее верилось с трудом.
— В столице все прекрасно. Повесили ещё парочку повстанцев.
— А предводитель? Его, кажется, не могут поймать уже несколько лет. Неужели он настолько неуловим?
Сир Варой посмотрел на Лиру и отрицательно махнул вилкой.
— Что вы. Мы давно знаем кто у них предводитель. Более того, он состоит на службе у короны.
— Но… почему вы его не арестуете?
— Какая любознательность, — усмехнулся лорд.
— Ну зачем же? Так его проще контролировать. Наблюдать. Искать слабые места. Выявлять предателей короны.
— Прошу прощения… — Лира нахмурилась. — Но… не слишком ли вы хорошо осведомлены для начальника стражи здешнего поместья?
Сир Варой засмеялся, но не ответил.
— Что на севере? — хмуро спросил лорд.
— Север проигрывает. Битвы уже ведутся не только в море, но и на островах. Кстати, конунг мёртв.
Лира чуть не оглохла от звона упавшей посуды. Лорд Дормонд закашлялся, подавившись вином, он смотрел на одноглазого с яростью и удивлением. Его лицо покраснело и руки застыли, сжатые в кулаки.
— Умер, как настоящий воин, в бою, — спокойно добавил сир, не отрываясь от еды. — Кажется, его насадили на собственный меч.
После этих слов, Дормонд вскочил со стула и с грохотом захлопнул за собой дверь обеденной залы. Лира замерла, словно бы сир снова превратил её в статую, но он продолжал есть, не теряя аппетит, и смотреть в тарелку. И тут её осенило… Эта нелюбовь лорда к Королевству, эта сцена у Красной Пасти, эта злоба на начальника собственной стражи, который, казалось бы, призван защищать и подчиняться, а на деле ведет себя как хозяин, эта его, лорда, неопрятность и пренебрежение манерами, которые прививаются дворянам королевства с малых лет…
